И еще один момент вызвал у меня недоумение.
Все скептически настроенные исследователи настаивали, что Евангелия были написаны позднее, что пророчества, содержащиеся в них, относятся к периоду, следующему за падением Иерусалима. Но чем больше я читала о падении Иерусалима, тем больше озадачивалась.
Падение Иерусалима было настоящей катастрофой, сопровождавшейся разорительной войной, которая в Палестине не прекращалась долгие годы, а за ней последовали восстания и гонения, карательные законы. Когда я читала об этом у С. Дж. Ф. Брэндона[7] и у Иосифа Флавия, меня поразили описания этого ужасного события, в ходе которого был навсегда разрушен величайший храм античного мира.
Раньше мне не приходилось так тщательно исследовать тот период, я еще не пыталась понять его. Но теперь, тщательно изучив имеющиеся у нас свидетельства, я сочла абсолютно невероятным то, что авторы Евангелий могли не включить разрушение храма в свои писания, как предполагают их критики.
В этом не было и нет никакого смысла.
Авторы Евангелий принадлежали к иудеохристианскому культу. Вот чем тогда было христианство. И иудаизм по сути своей имел непосредственное отношение к исходу из Египта и к исходу из Вавилона. А до исхода из Вавилона было падение Иерусалима, после чего евреи оказались в Вавилоне. Как раз тогда и разразилась та чудовищная война. Могли ли христианские авторы не писать о ней, будучи ее свидетелями? Разумеется, не могли. Разве не увидели бы они в падении Иерусалима отголоски Вавилонского плена? Разумеется, увидели бы. Они ведь писали и для евреев, и для неевреев.
Скептики же просто отбрасывают подобные рассуждения и утверждают, что Евангелия относятся к более позднему периоду, основываясь лишь на евангельских пророчествах. Совсем неубедительно, по-моему.
Прежде чем я закрою вопрос еврейской войны и падения храма, позвольте мне сделать одно предположение. Когда ученые-библеисты начнут рассматривать эту войну серьезно; когда они начнут по-настоящему изучать, что случилось в годы страшной осады Иерусалима, разрушения храма и волнений, которые продолжались в Палестине вплоть до восстания под предводительством Симона бар Кохбы; когда они сосредоточатся на преследовании христиан евреями в Палестине, на гражданской войне в Риме в шестидесятых годах, которую Кеннет Л. Джентри так хорошо описал в своей работе «До того, как пал Иерусалим», а также на преследовании еврейской диаспоры в тот же период — то есть когда все события той темной эпохи окажутся на свету изучения, вот тогда библеистика изменится коренным образом.
Пока же ученые либо игнорируют, либо небрежно обращаются с фактами того периода. Некоторые просто считают их недоразумением двухтысячелетней давности, чего я, честно говоря, понять не могу.
Зато я убеждена, что ключом к пониманию Евангелий является тезис, что все они были написаны до того, как произошли упомянутые события. Вот почему они сохранились, хотя, несомненно, они противоречат друг другу. Они к нам пришли из времени, которое для поздних христиан было безнадежно потеряно.
Продолжая свои исследования, я обнаружила работу, весьма отличавшуюся от трудов скептиков, а именно книгу Джона А. Т. Робинсона[8] «Приоритет Иоанна». Автор серьезно отнесся к словам Евангелий, и, читая данный труд, я как будто воочию видела, что происходило с Иисусом в тексте Иоанна.
Это стало поворотным моментом. Я смогла «войти» в четвертое Евангелие и увидеть, что Иисус живет и двигается. И в конце концов я смогла воспринять уникальную целостность каждого Евангелия, их индивидуальность — неизбежную метку единоличного авторства.
Разумеется, Джон А. Т. Робинсон гораздо лучше меня доказывает верность более ранней датировки Евангелий. Он с блеском сделал это в 1975 году и позднее в книге «Читая Новый Завет» призвал к ответу либеральных ученых за их допущения, но то, что он сказал тогда, и поныне не утратило своей актуальности и справедливости.
После Робинсона я сделала для себя множество открытий, среди которых — Ричард Бокхэм, который в своей книге «Евангелия для всех христиан» убедительно опровергает мнение, что Евангелия созданы изолированными сообществами, и показывает очевидное — то, что они писались для того, чтобы передаваться из рук в руки и читаться всеми.
Работа Мартина Хенгеля[9] легко справляется с беспочвенными допущениями; достижения этого автора значительны, я продолжаю изучать его.
Невозможно переоценить труд Джакоба Нейснера. Его переводы Мишны и Тосефты чрезвычайно нужны, а его эссе блестящи. Это гигант. Из еврейских авторов безусловно стоит почитать Гезу Вермеса и Давида Флуссера[10]. Давид Флуссер привлек мое внимание к таким моментам в Евангелии от Луки, которых я раньше не замечала.
Среди книг, которые рассматривают вопрос освещения истории Иисуса в литературе и которые мне показались полезными, хотелось бы назвать отличный обзор Шарлотты Аллен под названием «Человеческий Иисус». В нем анализируется, как более ранние изыскания исторической подоплеки существования Иисуса повлияли на кинематографический образ Иисуса и его образ в художественной литературе. Работа Люка Тимоти Джонсона оказала мне неоценимую помощь, а также труды Рэймонда И. Брауна и Джона П. Майера. Крайне полезна оказалась книга Шона Фрейна о Галилее, как и труд Эрика М. Майерса.
Позвольте мне также упомянуть книгу Ларри Хуртадо «Господь Иисус Христос», книгу Крэга Л. Бломберга «Историческая достоверность Евангелия от Иоанна» и книгу Крэга С. Кинера, которую я только начала читать. И я искренне восхищаюсь Кеннетом Л. Джентри-младшим.
Роджер Аус всегда умеет научить меня чему-нибудь новому, хотя с его выводами я совершенно не согласна. Работа Мэри С. Томпсон — просто замечательна.
Хочу порекомендовать также работы Роберта Альтера и Фрэнка Кермоуда, где они рассматривают Библию как литературное произведение, и «Мимесис» Эриха Ауэрбаха[11]. В целом интересны были для меня труды Эллис Ривкин, Ли А. Левина, Мартина Гудмана, Клода Тремонтана, Джонатана Рида, Брюса Дж. Малины, Кеннета Бэйли, Д. Муди Смита, Д. А. Карсона, Леона Морриса, Р. Алана Калпеппера и великого Иоахима Иеремиаса[12]. Особая благодарность сайту BibleGateway.com.
Я находила что-то новое для себя в каждой книге, которую читала.
Исследователем, чьи труды послужили основой для моих самых важных откровений и по-прежнему дают пищу для размышлений, является Н. Т. Райт[13]. Это один из гениальнейших авторов, которых я читала, а великодушие, с которым он обращается к скептикам и комментирует их аргументы, дарит вдохновение. Его вера безгранична, а познания — обширны.
В его книге «Воскресение Сына Бога» он однозначно отвечает на вопрос, преследовавший меня всю жизнь. Христианство достигло того, чего оно достигло, благодаря тому, что Иисус восстал из мертвых, утверждает Н. Т. Райт.
Именно воскресение послало апостолов в мир с силой, необходимой для того, чтобы создать христианство. Ничто другое не смогло бы этого сделать.
Райт не только обосновывает данное положение, но и помещает его в историческую перспективу. Боюсь, я не смогу воздать ему по заслугам! В моих силах лишь порекомендовать его книги всем без исключения и продолжить изучать их самой.
Конечно, моя задача далека от завершения. Предстоит прочитать и перечитать тысячи страниц перечисленных выше авторов.
Еще не полностью изучены Иосиф Флавий, Филон Александрийский, Тацит, Цицерон и Юлий Цезарь. А сколько текстов по археологии остались пока за рамками моих исследований — я еще должна буду вернуться к Фрейну и Эрику Майерсу в Галилею. И пока я пишу, постоянно обнаруживаются новые находки на раскопках в Палестине и выходят в свет новые книги о Евангелиях.
Но теперь я вижу великую связь между жизнью Христа и зарождением христианства, которая ранее ускользала от меня, и также мне стали видны скрытые трансформации античного мира, вызванные экономической стагнацией и угрозой его устоям со стороны монотеистических воззрений, в результате которых еврейские ценности смешались с христианскими, к чему античный мир, вероятно, не был готов.
Кроме этого, я собираюсь изучить труды теологов — таких как Тейяр де Шарден[14], Ранер[15] и святой Августин.
Так вот, где-то посреди моего путешествия через все эти изыскания, разочаровавшись в скептиках и их неуклюжих попытках обосновать свои выводы, я поняла кое-что о своей книге.
А поняла я вот что: самое сложное состоит в том, чтобы написать об Иисусе, каким он представляется в текстах Евангелий!
Любой может написать о либеральном Иисусе, о женатом Иисусе, об Иисусе-гомосексуалисте, об Иисусе-мятежнике. Поиск «исторического Иисуса» обернулся шуткой из-за многочисленных определении, навешиваемых на Иисуса.
