- Ты с нами, брат? - окликнул его Святослав.
- А куда вы без меня! - огрызнулся тот.
…Ночь укутала землю темным саваном, и только вдали за рекой светилось зарево от половецких костров. Молодая луна проглянула из-за туч, коснулась своими холодными лучами железнобоких всадников, переходящих вброд обмелевшую речку, зажгла тусклые огоньки на остриях тяжелых копий, на металлических бляхах щитов. Дружины двигались в глубоком молчании, лишь плескалась вода под копытами коней да шелестели кусты, через которые продирались дружинники на противоположном берегу.
Сразу за Альтой расстилалась равнина. Киевский конный полк первым переправился через реку и заканчивал боевое построение, когда справа от него заняла место черниговская дружина, а слева - переяславцы и торки.
- Ну скоро они там разберутся, кому где стоять! - злился на нерасторопных киевлян Святослав. - Не войско, а стадо баранов! Воибор, скачи, поторопи Изяслава.
Дружинник пришпорил коня и скрылся во мраке.
Черниговская конница стояла, вытянувшись в четыре линии по шестьсот конников в каждой. Святослав и его сыновья находились в первой линии. Роман вполголоса поругивал своего жеребца, которому не стоялось на месте. Давыд был непроницаемо молчалив.
Где-то пропела ночная птица.
«Коль пропоет еще раз - мы победим!» - загадал Олег, похлопывая по теплой шее своего гнедого.
Птица вновь пропела и позже еще раз. Сердце Олега наполнилось трепетной радостью.
Прискакал назад Воибор.
- Не нашел я князя! - выкрикнул он, осадив коня. - У киевлян всем заправляет воевода Коснячко. Молвит, пора начинать.
Святослав привстал на стременах, оборачиваясь на своих дружинников.
- Ну, братья, нам первым мечи окропить, - громко сказал князь. - С Богом, вперед!
Княжеский меч хищно лязгнул, вырываясь из тесных ножен на волю.
Русичи погнали коней к сиявшему впереди зареву. Грозный нарастающий топот множества коней разнесся над притихшей степью. Почти одновременно с черниговцами пошла на врага переяславская и торческая конница. Киевская дружина замешкалась и приотстала.
Несколько минут стремительной скачки, и вот он - половецкий лагерь. Между шатрами не было видно ни одного человека, лишь горели по всему стану многочисленные костры.
Черниговцы и переяславцы с двух сторон ворвались во вражеский лагерь.
Дружинники бросились грабить половецкие шатры, потрошили крытые повозки. Отовсюду доносились возбужденные голоса и смех. Вскоре подоспели киевляне.
Князья собрались на совет.
- Протянули козла за хвост! - негодовал Изяслав. - Упустили поганых!
Святославу и Всеволоду возразить было нечего.
- Недавно они ушли отсюда, меньше часа назад, - сказал Всеволод. - Может, еще успеем догнать.
- А мне кажется, неспроста все это, - проворчал Святослав. - Не иначе, замыслили что-то поганые.
- Крестись, коль кажется, брат, - с усмешкой бросил Изяслав.
Олег спешился возле большого черного шатра с белым верхом.
Держа меч наизготовку, он вбежал в шатер. Там царил полумрак. В очаге тлели уголья. От воды в котле, стоящем на треноге, поднимался пар. Валялся лук и колчан со стрелами. Светильник на подставке тускло освещал ковры на полу и на стенах - шатер был круглый как колокол. За темной занавеской в глубине шатра послышался шорох, затем будто чей-то вздох.
Олег крепче сжал рукоять меча и отдернул занавеску.
Перед ним на низком ложе из овечьих шкур лежала русская девушка лет семнадцати - совершенно нагая с растрепанными косами. Руки девушки были заброшены за голову и связаны на запястьях узким ремнем, конец которого был привязан ко вбитому за изголовьем колышку. Полные ноги, светившиеся нежной белизной, были широко разведены в стороны и слегка согнуты в коленях, открывая взору самый откровенный тайник ее тела. Столь недвусмысленная поза сохранялась пленницей из-за толстой палки, к концам которой так же ремнем были прикручены девичьи лодыжки.
При виде Олега по щекам девушки потекли слезы неудержимой радости.
- Миленький ты мой!.. Да откуда ты взялся?.. Иль Господь послал мне тебя во спасение! Услыхал мои молитвы
Спаситель! - запричитала она грудным бархатистым голоском, звук которого вызвал в княжиче прилив нежности.
Олег склонился над пленницей и разрезал ремни на ее ногах и руках.
- Почто они тебя так? - спросил Олег, пряча меч в ножны.
- Не давалась я, - спокойно объяснила девица, - так черти узкоглазые вознамерились силком девства меня лишить. Трое их было. Судя по одежке, знатные воины. Напугало их что-то, вскочили на коней да куда-то в ночь утекли, окаянные. Меня бросили. Лежала я тут в страхе и печали, все Богу молилась.
Говоря все это, девица, забыв про свою наготу, сидела на овчинах и растирала затекшие запястья рук. Ее большие красивые глаза с преданной нежностью глядели на Олега. Она любовалась им и не скрывала этого. А княжич в свою очередь не мог оторвать глаз от девичьего лица и тела. Судя по речи девушки и ее золотым серьгам, она была не из простолюдинок.
На вопрос Олега девица ответила, что она боярская дочь и половцы захватили ее вместе с матерью в отцовской усадьбе на реке Трубеж.
- Повязали нас вместе с холопами и смердами нашими и погнали в степь. Меня взял себе знатный воин, заставлял сапоги с него снимать, вино наливать в чашу, а чаша-то из черепа человеческого была сделана! Все хватал меня за груди нехристь и приговаривал «краша» и «мой рабыня». Потом к нему пристали еще два воина, увидев меня. Ох и натерпелась я страху, когда они спорили, кому я достанусь, аж за кинжалы хватались! Я поначалу думала, одному отдаваться придется. А увидела, что троим, решила, умру, а не дамся! Но разве совладать мне с ними, нехристями, такие боровы! Кабы не…
Девушка испуганно ойкнула. В шатер ворвались двое черниговских дружинников.
Олег заслонил девицу собой и властно приказал воинам убираться.
Дружинники подчинились. Уходя, один взял с собой половецкий лук и колчан со стрелами, другой прихватил валявшийся рядом серебряный поднос.
- Мне бы надо одеться, миленький, - озабоченно промолвила девица и смущенно прикрыла свою пышную грудь. - Погляди, чем бы мне прикрыться. Мою-то сорочицу нехристи изорвали.
Олег ободряюще улыбнулся.
- Сейчас что-нибудь сыщем, пока же возьми мой плащ. - Он бросил к ногам девицы свое красное корзно. - Как зовут-то тебя, красавица?
- Млава.
Девушка укуталась плащом, однако ноги оставила открытыми. Ей были приятны ласкающие взгляды этого мужественного юноши в богатом воинском убранстве.
Олег обошел шатер в поисках одежды, но нашел только пару мужских кожаных сапог и зеленую накидку с кистями.
- Ты из дружины князя Всеволода? - спросила Млава.
- Я из черниговской дружины, - ответил Олег, подходя к девушке со своими находками. - Я сын князя Святослава Ярославича, Олег.
Млава была удивлена, ее и без того большие глаза расширились еще больше.
- Значит, князь Святослав подоспел на выручку князю Всеволоду? - радостно молвила она. - Ай, как славно!
- Киевская дружина тоже здесь, - с улыбкой добавил он. - На-ко, примерь.
- Что это? - Млава взяла из рук Олега накидку и сапоги.
- На безрыбье и рак - рыба, - пошутил Олег. - Не нагой же тебе оставаться.
Млава торопливо натянула сапоги - они оказались великоваты. Потом обернула вокруг бедер накидку, свернув ее вдвое. Получилось что-то вроде короткой юбки, пушистые кисти свешивались ниже колен. Закрепив накидку кожаным ремешком, Млава оглядела себя и прыснула, прикрыв рот тыльной стороной ладони.
- Думаю, сапоги с тебя не свалятся, а сверху прикроешься моим плащом, - сказал Олег, набрасывая корзно на округлые девичьи плечи и щелкая застежкой. - Вот так!
Благодарная Млава обвила шею княжича мягкими руками и поцеловала его в щеку.
В таком положении их и застал Давыд, неожиданно забежавший в шатер.
- Так вот чем занят мой братец! - воскликнул он с развязной ухмылкой. - Тискает половчанку!
Олег раздраженно повернулся к Давыду:
- Эта девушка русская, поганые пленили ее. Ухмылка исчезла с лица Давыда.
Млава, смутившись от его пристального взгляда, опустила руки и отошла от Олега.
- Что же ты прикрыл плащом такую паву! - Глаза Давыда загорелись похотливым огнем. - Ее, наоборот, надобно раздеть, чтобы красавица отблагодарила тебя своими ласками за спасение из плена, а заодно и меня. Поторопись, брат, времени у нас немного.
Млава испуганно попятилась, переводя взгляд с Давыда на Олега.
- Убирайся, Давыд! - с угрозой в голосе произнес Олег.
- Добычу принято делить поровну, брат, - холодно напомнил Давыд, всем своим видом показывая, что уходить не собирается.
