говорит закон крови?
– Большая смерть! – закричали вожди.
– Нет, братья-вожди, теперь не время возиться с псами Валькирий, я требую малой смерти.
Вожди запели свое любимое «хайль, хайль, тра-тра-тра», один из них схватил Генриха за волосы, пригнул его голову к земле, в чьей-то руке взлетел топор, и голова осужденного покатилась по земле.
– Тело изменника повесьте в долине смерти, – приказал Зигфрид.
Через полчаса притащили младшего вождя, сторонника Германа, и его постигла та же судьба, что и Генриха.
Уже наступала ночь, темная и жаркая. У меня по лицу стекали капли пота, я себя чувствовал подавленным и разбитым. Зрелище казни и убийств действовало на меня угнетающе, хотя я прекрасно знал, что жертвы были не лучше своих палачей.
Площадь была освещена факелами, Зигфрид сидел на троне в центре свастики, охраняемый двумя младшими вождями. Он, видно, ждал еще своего главного врага Германа.
Через несколько минут прибежал младший вождь, сообщивший, что Герман куда-то исчез, его ищут и не могут найти. Видно было, что эта новость произвела на Зигфрида очень неблагоприятное впечатление. Он, не скрывая признаков раздражения и беспокойства, громко ругался.
Неожиданно раздался чей-то пронзительный крик:
– Не трогайте меня, я хочу говорить с вождем вождей!
Я увидел при свете факелов человека с растрепанными волосами, в разорванном халате и узнал в нем одного из вождей, всегда сидевших рядом с Германом. Ему скрутили руки и подвели к Зигфриду.
– Говори, изменник, – сказал тот.
– Вождь вождей, Герман скрылся в пещере, известной только ему и мне. Он там еще вчера заготовил себе продовольствие и воду, вы сами его не найдете, но я покажу вам дорогу, если ты, вождь вождей, поклянешься сохранить мне жизнь.
– Веди, собака. Я клянусь, – сказал Зигфрид.
Предателю набросили на шею петлю, и он повел группу вождей, отправившуюся на поиски Германа. Я решил наблюдать до конца и последовал за вождями.
Через час мы пришли в узкое ущелье, находившееся в неизвестной мне части острова. Проводник с петлей на шее спустился в это ущелье, рядом с ним шел младший вождь с факелом. Тропинка проходила вдоль крутого обрыва, и я решил остаться позади всех, чтобы меня в суматохе случайно или преднамеренно не столкнули вниз. Вскоре проводник остановился:
– Там, наверху, – сказал он, – но дальше я боюсь идти. Герман меня убьет: он от ярости совершенно потерял разум.
Тогда выступил вперед «друг псов Валькирий» Рудольф и в сопровождении двух младших вождей стал подыматься по крутому склону. В течение нескольких минут господствовала тишина. Вдруг раздался звериный крик, упало что-то тяжелое, и опять наступила тишина. Вскоре двое младших вождей притащили на плечах тело Рудольфа. Выяснилось, что Герман, стоявший у входа в пещеру, увидев приближавшихся врагов, бросил пудовый камень в Рудольфа и раздробил ему череп. Вожди разразились злобными криками, но не решались в темноте подняться к пещере, так как в этих условиях все преимущества были на стороне Германа, который мог, ничем не рискуя, перебить немало людей.
Вожди решили дожидаться утра. Я оказался в довольно тяжелом положении; мне не улыбалась перспектива ждать рассвета, стоя на узкой тропинке. С другой стороны, я не мог решиться проделать без факела обратный путь.
Наконец подул утренний ветерок, показался первый луч солнца, осветивший Германа, который держал в руках огромный камень. Я видел, что младшие вожди, охотившиеся за его головой, колеблются и явно не проявляют желания разделить судьбу Рудольфа, который, выражаясь языком арийцев, уже находился на пути в Валгаллу.
В этот момент человек, предавший Германа, отвел в сторону одного из вождей и стал ему что-то шептать на ухо.
Через несколько минут предатель исчез за скалой, его сопровождало четыре младших вождя, вооруженных мечами.
Я с нетерпением ждал развязки, догадываясь, что на Германа готовится нападение с тыла. Действительно, вскоре я увидел на скале, спиной к которой стоял Герман, людей с большими камнями в руках. Еще мгновение – и тяжелый камень упал Герману на голову, он зашатался, другой камень ударил его в плечо, и человек, отрубивший в своей жизни не одну голову, тяжело рухнул па землю. Камни не переставали сыпаться, и вскоре все тело было ими покрыто.
Я уже достаточно пригляделся на острове Арии к всевозможным жестокостям, и поэтому относительно спокойно смотрел на это тяжелое зрелище. Откровенно говоря, я внутренне даже был удовлетворен развитием событий. В первую очередь, сошли со сцены мои злейшие враги – Герман и Иозеф; кроме них, еще погибли другие арийские и младшие вожди, что отнюдь не противоречило созревшему у меня в мозгу плану.
Когда Зигфрид узнал о благополучном конце экспедиции, он поднял вверх руку, все вожди встали, и глава арийского племени произнес заключительную речь:
– Воля Вотана совершилась, я спас наш великий остров от изменников и предателей. Видят боги, что я не хотел крови, но враги расы заставили меня ее пролить. Теперь наступят мир и спокойствие. Отправимся, братья-вожди, в храм возблагодарить арийского бога Вотана.
Я не пошел, так как крайне устал; кроме того, я прекрасно представлял себе, как Зигфрид, взойдя на алтарь, будет отбивать поклоны и благодарить каменную тушу.
В течение всего дня я не видел Зигфрида, так как в его честь вожди устроили банкет. Обратно старика принесли на носилках, и рабы втащили его в пещеру, положив на грязную шкуру. Зигфрид громко и переливчато захрапел. Эти звуки меня раздражали, мешая спать. Я решил воспользоваться теплой ночью и перенес свою подстилку на площадку перед пещерой. При этом я очень испугал Кора, наступив ему на ногу.
Ночью я вспомнил виденное мною в течение последних суток и пришел к выводу, что каждая смена вождя вождей сопровождалась кровопролитием, убийствами, предательством и провокациями. Я вспомнил змеиную физиономию Иозефа и его конец. Откровенно говоря, я раньше не представлял себе, что «мой друг» Зигфрид – такая ловкая бестия, он прекрасно расправился со своими врагами. Как бы только полная победа не вскружила ему голову…
Я проснулся неотдохнувшим и вялым и с трудом заставил себя подняться. Вскоре показался Зигфрид. Он посмотрел на меня без особой теплоты и сказал:
– Теперь, чужеземец, ты должен со мной иначе разговаривать. Ты больше мне не брат – я нахожусь под покровительством Вотана и не имею себе равного на земле.
Меня немного задела эта наглость, и я в резкой форме спросил Зигфрида, когда он думает претворить в жизнь свои обязательства. Хитрая лиса сделала вид, что не понимает, о чем я говорю. Я ему напомнил.
Зигфрид зевнул, разгладил бороду и сказал:
– Ты, чужеземец, слишком
