Олимпиада попросила дать ей время, чтобы обдумать предложение регента. Она прекрасно понимала, что Кассандр намного умнее и коварнее нового регента, что этот хищник может в любое время вторгнуться в Македонию и захватить её, законную царицу, в плен, а при удобном случае уничтожить. Она не забыла обид, нанесенных ей Анти-патром. Теперь вся её ненависть сосредоточилась на его сыне Кассандре. Её смущало и то, что кандидатуру Полиперхонта предложил Антипатр, которого даже после его смерти она люто ненавидела и проклинала. «Можно ли положиться на Полиперхонта?» – этот вопрос после отъезда послов в Македонию терзал её днем и ночью.
– За что боги опрокинули на мою голову чашу проклятий? – часто по ночам, не в силах уснуть, восклицала царица. – Что же мне делать? Возвращаться в Пеллу или нет?
Наконец Олимпиада приняла решение.
Из всех друзей её сына Александра после его смерти верным и надежным, по её мнению, остался только один Эвмен. Она решила срочно отправить к Эвмену гонца с письмом. Верный Звмен, зная, что происходит в государстве, должен посоветовать ей, как поступить в создавшейся ситуации.
В письме Олимпиада самым трогательным образом просила Эвмена заступиться за нее и царей. Он, писала она, остался единственным истинным другом царского дома. Он один в состоянии спасти её и царей. Полиперхонт предложил ей прибыть в Македонию. Она умоляет его дать ей совет, не остаться ли ей лучше в Эпире, чтобы не быть поставленной в необходимость доверить свою жизнь новому регенту, который наверняка думает только о том, чтобы захватить в свои руки престол. Еще совсем недавно Полиперхонт был самым близким другом её заклятого врага Антипатра, который и его, честнейшего Эвмена, приговорил к смертной казни. Или Эвмен считает, что ей следует возвратиться? Наконец, Олимпиада просила Эвмена взять к себе в Азию Роксану и маленького Александра, жизни которого в Македонии угрожает опасность, и принять на себя заботы о его воспитании.
Каждое утро, стоя на террасе дворца, вдыхая пьянящий весенний воздух, надеясь, что наступающая весна принесет изменение к лучшему в судьбе её и внука, царица с нетерпением ждала возвращения гонца.
Вскоре долгожданный ответ был получен.
Эвмен посоветовал царице до окончания предстоящей войны оставаться в безопасном Эпире. В случае же, если она всё-таки решится возвратиться в Македонию, то он просит, точнее умоляет её, во имя сохранения целостности царства и царского дома забыть всё прежнее и никому не мстить за нанесенные ей жестокие оскорбления.
В этот же день послание от Эвмена получил и регент Полиперхонт.
Эвмен заверил его, что всегда и даже в наиболее трудные минуты доказывал свою непоколебимую верность царям. Он сумеет выступить в Азии защитником интересов царского престола. Единственный путь к спасению, с его точки зрения, заключается в том, чтобы все те, кто беззаветно предан царям, выступили против преступных планов Кассандра, Антигона и Птолемея.
Вместе с Антигоном Одноглазым при согласии и поддержке Птолемея Кассандр начал спешно вооружать войска для беспощадной борьбы против регента и царей.
Первым делом, чтобы без лишних потерь нанести удар по регенту из Азии, Антигон отправил послов к Эвмену, предлагая ему забыть о прежних раздорах и срочно заключить союз дружбы, чтобы совместно вести войну с бездарным престарелым Полиперхонтом, кандидатуру которого при полном помутнении рассудка незадолго до смерти предложил Антипатр, забыв даже о талантливом старшем сыне, которого всю жизнь любил больше всех своих детей.
Послание Антигона было доставлено Эвмену в крепость, расположенную на скале, откуда он с небольшим отрядом преданных ему воинов не раз наносил чувствительные удары по осаждающему его неприятелю.
Весело шутя за скудной трапезой со своими верными приближенными и будучи отрезанным от всякого сообщения с внешним миром, Эвмен ожидал своего часа, веря, что правое дело, за которое он борется, должно восторжествовать. Он верил, что его друг Иероним скоро с доброй вестью проберется в его крепость.
Прошла зима. Наступила весна. В Македонии умер Антипатр. Кассандр заключил союз с Антигоном и Птолемеем.
В это время однажды весенним солнечным утром верный Иероним появился перед воротами крепости, почтительно сопровождаемый осаждающими. Иероним прибыл от Антигона с предложением.
Ознакомившись с посланием Антигона, Эвмен долго бродил по темным переходам крепости, вышел на смотровую башню. Внизу, у подножия скалы, горели костры, – воины Антигона, осаждающие крепость, грелись у костра. Мудрый кардианец прекрасно сознавал, что события, которые могут окончательно разрушить государство Александра Великого, наступили и теперь, как никогда прежде, он нужен царскому дому, и он будет верен делу царей до конца. Эти алчные псы, Антигон и Кассандр в ближайшее время могут уничтожить царский дом. Но Птолемей!.. Эвмен недоумевал, как честный и мужественный Птолемей, мог пойти на союз с Кассандром?.. Ведь совсем недавно, когда был жив великий царь, они были врагами, причем заклятыми.
В душе Эвмен, несмотря на разногласия с Птолемеем, которые вынудили его согласиться на вынесение ему, Эвмену, смертного приговора, уважал одного из лучших военачальников Александра за храбрость, дальновидность, острый ум и талант сочинителя. Но этот союз с предателями вызвал в душе Эвмена бурный гнев поступком Птолемея. Почему, почему Птолемей пошел на этот союз?
Олимпиада, естественно, ненавидела Арсиною, мать Птолемея, как одну из своих многочисленных соперниц, от которой у царя Филиппа родился сын. Но Александра связывала с Птолемеем самая нежная и трепетная дружба. Звмен не сомневался, – только ради Александра, ради его немеркнущей в веках славы, Птолемей стал сатрапом Египта. Неужели Птолемей пошел на союз с сыном Антипатра, породнился с их вероломным родом, чтобы отомстить царскому дому за многолетние унижения его матери и его самого, как незаконнорожденного?.. Ведь Птолемей был самым первым сыном царя Филиппа, но об этом в Македонии знали только особо приближенные к царскому дому. Лаг любил Арсиною и Птолемея и оберегал их покой и честь.
На следующий день Эвмен, чтобы подробнее разобраться в замыслах хитрого и опасного соперника, вручил посланцу Антигона письмо с предложением подготовить договор о сотрудничестве, сообщив, что он готов вступить в союз с Антигоном, Кассандром и Птолемеем, если условия договора будут для него приемлемыми.
Антигон незамедлительно прислал ему договор, в котором цари упоминались мимоходом только вначале, словно их вообще не существовало.
Эвмен тут же внес свои поправки. Договор начинался с присяги царям Филиппу III, Александру IV и царице Олимпиаде. Далее Эвмен обещал быть верным Антигону и иметь с ним одних и тех же союзников и врагов.
Македоняне, осаждающие крепость, приготовились к отступлению.
Эвмен после длительной многомесячной осады под покровом ночи спустился со скалы со своим небольшим отрядом. Далее случилось то, в чем Эвмен не сомневался ни на миг.
Антигон, ознакомившись с измененным договором, пришел в бешенство, – умный кардианец решил испортить его игру.
Приказ Антигона немедленно продолжить осаду крепости пришел слишком поздно.
Попытка Антигона предательским способом избавиться от злейшего врага на этот раз потерпела неудачу, – Эвмен уже находился в безопасности и готовился к неизбежной длительной борьбе. Он принял предложение регента вести войну против Антигона в Азии, так как опасался самой ужасной участи для Македонии и царского дома.
Восстановив, спустившись со скалы, свою связь с Полиперхонтом и царским домом, получив от них сообщение, что Антигон срочно отправил значительное войско, чтобы отбросить его назад в крепость, Эвмен поспешил выступить из Каппадокии в Киликию.
Разбив лагерь во время одной из ночных стоянок, Эвмен созвал на военный совет проверенных в битвах ветеранов. Со свойственной ему осторожностью он сказал.
– По приказу царей и регента я назначен полновластным стратегом в Азии. Из царской сокровищницы лично мне подарено царями 500 талантов, но я не нуждаюсь в таких огромных суммах, так как не ставлю себе целью, как многие из диадохов, приобретение могущества и богатства за счет царского престола. Я предпочитаю использовать эти деньги на правое дело, сохранив их для сына Александра Великого, законного наследника престола. Я не добивался звания стратега в Азии. Напротив, я с трудом и сомнением решаюсь принять на себя такую ответственность в столь трудные времена, тем более, что я не македонянин и не имею никаких прав занимать высокие должности в государстве, кроме права, даваемого мне продолжительной и верной службой. Я измучен бесконечными походами, скитаньями и войнами и жажду покоя. Только приказ царей и надежда, что мне удастся сделать что-либо для них, побудили меня принять на себя это звание, которое, несмотря на сопряженные с ним опасности, доставляет мне то утешение, что я снова нахожусь среди своих старых товарищей по оружию, единственных, которые еще остались неприкосновенными со времен Исса и Гавгамел, походов в Индию и Бактрию, от славных дней великого Александра.
