Наместник возразил:
— Так не гоже, сотник. За Новосиль я в ответе. С тобой пойдет моя правая рука — Семен. Он хоть и молчун, а ума палата, и силенкой не обидел Господь.
— Нет, тут мое дело. Я навел на вас Кудеяра, мне и расхлебывать. Семена не надо, пусть на детинце силу расходует. А Кудеяра, чую, силой не возьмешь. И, опять же, на разговор с ворами иду, за такие дела головы снимают... Попробую миром уладить. Сколь велик можешь выкуп дать?
— У меня городских денег нет.
— Собирай. Ватажников вокруг много, не менее двух-трех тысяч серебряных копеек нужно.
— Что ты, сотник! Где такие деньги возьму?! Ярмарка худая была. Может, наберу с тысячу...
— Чего торгуешься? Мне торговаться придется. Ватажники возьмут град, больше потеряете.
Юрша велел седлать двух коней. Аким, узнав, что его не берут, возмутился:
— Юр Василич, как можно? Не на пир идешь. Смерть рядом пойдет. Воля твоя, но одного тебя не пущу!
Он не стал спорить.
Выехали для переговоров за полдень. Впереди Юрша в красном кафтане, рядом Харитон в дорогом княжеском одеянии. За ними пеши Сарацин и скоморох с балалайкой. Замыкал поезд Аким, тоже верхом. Юрша и Аким при оружии, вернули саблю и Харитону. Перед выходом из крепости показали скомороху самозванца и пояснили, в каком беспомощном он состоянии.
К этому времени ватажники уже открыто собирались группами на опушке леса, окружавшего город. Вои Новосиля в боевой готовности стояли у частокола, на детинце работали с горожанами только стрельцы. К орудиям на насыпях поднялись пушкари с дымящими фитилями.
Ватажники, завидев красные кафтаны, повыхватывали сабли. Но раздался чей-то грозный окрик, и сабли звякнули в ножнах. Навстречу выехал казак с пышными усами и бородой, поклонился слегка и пригласил ехать за ним. Вскоре оказались на поляне. Около большого свежесооруженного шалаша были расстелены попоны. Из него вышли двое, в одном из них Юрша сразу узнал Гурьяна, того самого, что был его спутником за Скопинской засекой. Первым заговорил Гурьян:
— Ба, знакомцы тут имеются! Вот где встретиться довелось! Был десятником, ныне сотник. Имя вот твое запамятствовал... — «Юрий Васильич», услужливо подсказал Неждан. — Да, да, вспомнил, Юрий. Други, намедни этот сотник мне жизнь спас, потому почет ему от меня. Скамеек у нас нет, садись, сотник, на попоны. Так это ты великого князя пленил? Сперва бирючей, потом...
— Да, то я. Одначе недосуг мне, Гурьян, — прервал его Юрша. — Дело важное, мне надобно самого Кудеяра.
— Выходит, я Кудеяр и есть.
Юрша некоторое время смотрел на Гурьяна с удивлением:
— Мне ведомо, что Кудеяр осторожный мужик. А ты к татарам угодил не от большого ума.
— Верно. И на старуху бывает проруха. А крестили меня действительно Гурьяном. Как видишь, тебе второй раз везет.
— Повезло или нет, поглядим. Со мной пятеро. Этих двух знаешь?
— Знаю, Неждан и Демьян. Неждан ловок, а влип. А тебя, Демьян, живым не думал увидеть... И старика десятника узнал, он с тобой тогда в деле был.
— Этот десятник — мой отец названый, Аким. А этот, что в княжеском наряде, — назывался князем Мосальским.
— Слышал. Правая рука опального великого князя рязанского. Здравствуй многие годы, князь.
— Так вот, атаман Кудеяр, не князь он вовсе, а сын монастырского воя Деридуба, имя его Харитон. Мы с ним вместе у его отца сабельному делу учились. А тот воинник Деридуб у самозванца воеводой именовался.
Этим словам больше всех удивился Сарацин, даже вскочил:
— Так что, князь Мосальский — воеводы сын?! То-то я смотрю...
Под тяжелым взглядом Гурьяна-Кудеяра Демьян сник. Однако атаман подбодрил его:
— Договаривай, что видел.
— На людях этот настоящим князем был. А вечерами, я заметил, он с воеводой Деридубом в лес уходил. Шептались там... С воеводой не по-княжески держался.
Кудеяр перевел суровый взгляд на Харитона:
— Наговаривают на тебя, князь? Аль запугали? Тут ты свободная птица, говори только правду.
— Сотник Юрий сказал правду, атаман. Меня крестили Харитоном.
— Вон оно как... Ну, сотник, продолжай.
— Я все сказал. Твое слово, ты нас вызвал.
— Мое слово короткое. Отдай великого князя и уезжай с Богом, даже разоружать твоих стрельцов не буду. А Новосиль выплатит мне пять тысяч серебряных копеек, и его разорять не буду. Видишь, какой я добрый. Все потому, что тебя встретил.
— Не дай Бог такой доброты. Мною полонен самозванец, присвоивший себе имя великого князя. На деле — он выкормыш литовский, будто бы сродственник беглых князей Ивана Рязанского и Семена Вельского.
— Это мы слышали. Он грамоту подписывал как великий князь Рязанский-Вельский. Вот, глядишь, к нему и потянутся другие князья да дворяне, коим царь Иван не по нраву. Так что пока буду считать его великим князем, и отдавай нам его. Ему у нас будет лучше, чем в застенках у царя Ивана.
— Сдать тебе его не могу. Он тяжело ранен. На коне или на телеге и версты не проедет, помрет. Трясти его нельзя. Пусть подтвердят твои люди. Скажи, Сарацин.
— Сотник правду молвил. Во время боя оглоушили его, и до сих пор слаб, как ребенок малый. Есть не может, сам кормил и поил его. Знахарь говорил: ему можно только лежать.
— И я его видел, — добавил Неждан. — В избу его на руках понесли.
— Понял. Ты, сотник, вызывай своих людей и уходи на все четыре стороны. А мы войдем в Новосиль и будем там жить, пока не оправится великий князь.
— Атаман, я не могу возвращаться без самозванца. Без него в Москве меня ждет дыба. Так уж лучше я тут, под Новосилем, голову сложу. Отпустишь нас с отцом в Новосиль, хорошо, не отпустишь, наша кровь тут прольется.
— Чего-то ты, Юрий, все о крови. Мы не только казнить, но и миловать можем. Други, — обратился Кудеяр к своим помощникам, сидящим на попонах, — будем ли выручать пленника, назвавшегося великим князем рязанским?
Неждан и Сарацин в один голос ответили: «Дохлый нам без надобности, хоть и великий князь». Казацкий атаман Изот пробурчал что-то невнятное, остальные согласно кивнули.
— Ладно, — согласился Гурьян. — Но князь нам все-таки нужен. Так вот, Харитон, мы тебе не верим, что ты сын воеводы Деридуба... А знаем, что ты — князь Ростислав Мосальский! Теперь поведай нам откровенно, как твое княжеское величество у татар оказалось.
Харитону вначале показалось, что атаман шутит, но потом сообразил, что от него хотят. И сразу приободрился, спину распрямил, голову вскинул, усы пригладил и, подбоченясь, произнес:
— Не обессудь меня, атаман Кудеяр. Сказано: ложь при нужде — наполовину ложь... Наш род князей Мосальских один из древнейших на Руси. Но при царице Елене Мосальские попали в опалу. Отец мой казнен, Царство ему Небесное! Дядья сосланы по монастырям, а матери добрые люди помогли бежать в Литву. Было тогда мне от роду неполных десять лет. В Литве матушке покровительствовал князь Семен Вельский. А у него, мы знаем, большие связи с султаном турецким. Через него мы с великим князем Рязанским-Бельским оказались в Бахчисарае...
У Харитона был большой запас историй из его жизни в Литве и в Крыму, но Кудеяр прервал его повествование:
— Спаси Бог тебя, князь Ростислав. Когда-нибудь на досуге мы послушаем твое житие... Сотник Юрий, мы оставляем у себя князя Мосальского, а ты лечи князя Рязанского и уезжай, куда хочешь. Новосиль, так и быть уж, не будем разорять, приму выкуп...
Ладились долго, сошлись на полутора тысячах серебряных копеек. Изот шумел больше всех, ругался, потом плюнул смачно, сказав, что с паршивой овцы хоть шерсти клок и то доход. Князь Мосальский выговорил у Юрши деньги, отобранные у Деридуба. Атаман на прощанье сказал:
— Нравишься ты мне, сотник Юрий, не знаю почему. В жизни всякое бывает, вдруг станет туго, приходи, место у костра всегда найдется.
— За приглашение благодарствую, но не вижу надобности к тебе рваться. Да и где сыщешь тебя?
Ответил Неждан:
— Если тебе худо будет — узнаю. А где живет в Стрелецкой слободе Аким, найду.
Когда садился на коня, Юрша негромко сказал Гурьяну-Кудеяру:
— Хочу, чтоб без крови обошлось под Новосилем. Скажу тебе: хоть ты и ловил моих гонцов, все ж вои наши прорвались. Завтра из Тулы войско придет немалое. Лучше, ежели тебя тут не будет, крови и так хватает.
Кудеяр оживился:
— По какой дороге пойдут?
— Вон что захотел!.. И все ж прошу, не делай засады, людей жаль.
— Верно, людская кровь — не водица. Вот ежели бы все такие жалостливые были, как ты, войн не было б. Сошлись бы воеводы двух противных сторон, посудили-порядили, решили б, кто сильней, уступили бы друг другу кое-что и разошлись бы. Славно, верно? Только так не бывает. Силу показать надобно, да так, чтоб враг уверовал в твою силу. Вот тряхну твоих защитников, больше веры твоим словам будет. Ну, будь здоров на многие годы!
