– Rescuer![122] – улыбнулась Энн.
И эта улыбка была обворожительной, но нашего героя не тронула. Мысли его были заняты другой, той, что все это время. Глаза Варвары, полные страха и слез, вдруг возникли в его памяти, и сердце бешено заколотилось. Значит, она помнит его, а может быть, даже любит.
Лицо же пиратки приняло совсем иное выражение, ее хищный взгляд стал искать в толпе обладателя длинного языка и переменчивого нрава. Сэр Арнор-виль, в свою очередь, не желал попадаться на глаза и попытался укрыться за спинами гостей коменданта. Но от атаманши еще никто не уходил безнаказанным, тем более обидчик. Наконец, Энн заметила в толпе его толстый живот.
– Sorry![123] – обратилась она к Ивану. – I have a small debt left unpaid![124] – и она бросилась на секретаря, словно орлица, что приметила добычу.
– I’m ready to work by 70 procents![125] – взревел дипломат.
Энн догнала его в один миг, схватила за ухо и повернула к себе.
– Are You sure? Bad way! Haney! [126]
Тем временем Вангувер начал приготовления к представлению, которое и без того планировалось, но по случаю помилования двух преступников грозило превратиться в настоящий праздник. На эшафот был водружен ящик странной конструкции.
– Вот уж не ожидал вас здесь встретить, да еще в роли пирата, – обратился Вангувер к Самойлову, который протиснулся сквозь толпу к карете с реквизитом.
– Да какой там пират… Расскажите лучше, как вам это удалось.
– Вы будете удивлены, мой друг, вас спасла сама судьба.
– То есть это не очередной ваш фокус?
– Отнюдь, – Вангувер отрицательно покачал головой, хитро улыбнулся и сменил тему на более серьезную. – По моим сведениям, в России недавно произошли события, которые во многом переменили ситуацию. Подумайте, может, вам стоит по-новому решить и свою судьбу. В любом случае мы будем рады, если вы составите нам компанию.
– Куда вы сейчас направляетесь? – поинтересовался Иван.
– Мы думаем отправиться к берегам Нового Света.
На этом заявлении старший Белозеров и закончил разговор, понимая, что нашего героя ждет сейчас беседа поважнее. Да и что значили все события на свете по сравнению с чудесной встречей двоих влюбленных? Самойлов взглянул на Вареньку. Она стояла, опустив глаза, но улыбка не сходила с ее прекрасных уст. Он подошел и начал говорить, неловко запинаясь на каждом слове:
– В том, что случилось с вашей семьей, есть и моя вина. И каждый день я молю бога простить меня за это. Я боюсь навлечь на вас новую беду.
– Ну что вы! – поспешно возразила Белозерова. – Я была бы рада, если бы вы поехали с нами. Жизнь жестоко обошлась с моей семьей, но я вовсе не виню вас в этом.
– Сейчас я не могу поступить иначе. – Иван отвел глаза, не в силах вынести мелькнувший в глазах любимой укор. – Я должен вернуться. Но выполнив свое поручение, я сочту себя свободным от службы, на которую был принят против своей воли. Я догоню вас!
Он не хотел больше тянуть этот тяжелый миг расставания. Вскочил в седло и ударил по бокам лошади. Позади остались Энн и сэр Арнорвиль, сводящие счеты, Вангувер и Екатерина, удивившие шведов невиданными фокусами, неприветливый форт, чуть было не ставший последним земным пристанищем Ивана, и долгий печальный провожающий взгляд самых прекрасных на свете глаз…
– Поспешай, – отдал Ушаков письма посыльному и добавил, словно обращаясь к самому себе: – Хотя, может быть, это уже и ни к чему.
Он сидел перед камином и жег бумаги, швыряя их в жадный огонь. В комнате не осталось почти ничего, кроме клетки с попугаем. В углу музыканты играли менуэт. Слуги выносили последние вещи. Ушаков заметил вошедшего Ивана, но не выказал ни малейшей радости или удивления, словно и не посылал его за тридевять земель на опасное и ответственное задание.
– А, это ты. Садись, Самойлов, – Андрей Иванович обвел залу потухшим взглядом, – жизнь имеет обыкновение меняться… и не всегда в лучшую сторону.
– Я слышал, Тайная канцелярия распущена.
– Указом свыше отправлен на иную службу, – очередная бумага полетела в камин.
– Ваша светлость, – учтиво склонился перед хозяином верный слуга Федор, – птицу берем?
– А как же? – словно проснулся Ушаков. – Друзей не бросают!
Он громко хлопнул в ладоши и прогремел «Спасибо!», давая понять музыкантам, что не нуждается больше в их услугах. Затем молча налил водки в две рюмки, подал одну Ивану. Они выпили, не чокаясь.
– За Вангувером нашим, похоже, охота началась. Масоны прознали, кто увел золото Фалинелли…
Андрей Иванович посчитал важным и должным сказать об этом Ивану. По всему выходило теперь, что напрасно спешил наш герой доложить о выполненном поручении – гораздо важнее ему быть сейчас с той, которую оставил в далеком иноземном форте. Любимой опять грозит опасность, а Родине его, Иванова, служба, похоже, больше не нужна.
– Прощай, Иван, – промолвил Ушаков, – бог даст – свидимся.
Самойлов хотел сказать что-то ему в утешение, но не нашел слов. Да и как утешишь волевого, сильного, недюжинного ума человека, ясно осознающего, что после высокого взлета падение будет неминуемым и очень глубоким. Таковы судьбы всех российских придворных – от сумы и от тюрьмы не зарекайся. А еще понимал Иван, что не опала горька Ушакову, а гибель любимого дела, которому он отдавал всю свою верную и благородную душу слуги Отечества. Разве есть на свете слова, способные врачевать эту боль? А унижать жалостью своего бывшего начальника и покровителя Самойлову совсем не хотелось. Поэтому он просто поставил на столик пустую стопку, почтительно поклонился и вышел.
Я не брошу того, кто спас меня!
Почти все цело, главное, что письма снова у нас. Держи свое оружие!
Вы по-прежнему надеетесь занять место у русского трона в одиночку?
А вы по-прежнему хотите этому помешать?
Мари обожает авантюры, она просто неисправима! Но на этот раз вы ее обставили. Правда, там (он показал пальцем наверх) это так и не оценили. Вот предписание генерала Ордена взыскать все средства.
Мы обыскали все, но так ничего и не нашли!
Вы не там искали, еще отец Фалинелли сошелся с неким господином Белозеровым. Иностранцу не так уж легко спрятать казну в России, если не иметь хорошего помощника из числа русских.
Вы полагаете, что это Белозеров?
Безусловно. Наш мальчик погорячился убить Фалинелли! Сначала нужно было расспросить его!
Боюсь, у него просто не было выбора.
Ну и что?
Мы уезжаем!
А золото?
Сейчас речь идет о нашем спасении.
«Сравнительные жизнеописания».
Я не понимаю.
Она пришла, милорд.
Что? Кто там?
Ну хорошо. Все цело?
Нет!
Обыскать его!
Я думаю, мы запрем его до утра, а завтра решим, как поступить.
Если вы будете слушать меня, ребята, сегодня мы будем есть вкусные бобы и спать в теплых постелях!
Если бы ты не пил ром, то не посадил бы наш корабль на мель там, где даже юнга прошел бы без лоцмана!
Цыц! Пока я еще капитан! И никому не позволю со мной спорить, даже собственной дочери!..
Капитан без корабля.
У нас будет корабль! Вот он!
А ну, живей! Главное не дать им опомниться! Запомни, дочка: пока жив капитан, судно не считается захваченным.
Ты не устал повторять это каждый раз?
Энн! Не смей перебивать, когда я говорю!
Мальчики, что вы творите, не надо лезть напролом, где ваши головы?
Ну, что я говорил! Сперва нужно подумать!
А что мы грустим, джентльмены?
Пока я еще капитан!
И потом я сделал всего несколько глотков.
Вроде отпустило. Так вот, джентльмены, ваша жизнь сейчас находится в кошельках ваших родственников!
Все-таки побаливает, дай-ка сюда это лекарство.
Ну почему дети всегда не слушаются родителей?! Я вам так скажу, джентльмены. Все беды человечества от непослушания. еще начиная с Адама. Ваше здоровье!
