В атаку грек пошел без предупреждения, нанеся удар, который в тренировочных классах выполнял за свою короткую жизнь тысячу раз. Он принял решение, и его рука с мечом тут же взлетела вверх. Но, к своему ужасу, Клиант почувствовал, как меч противника прочертил красную черту на его шее и краска, смешавшись с потом, закапала ему на голую грудь. Тут же последовали два коротких удара: по внутренней стороне бедра, от которого в настоящей битве человек быстро истекал кровью, и в бок. Случилось все в мгновение ока, и Брут хищно улыбнулся, отступая на шаг.
– У того, кто действует вторым номером, скорость обычно выше. Разве тебя этому не учили? – спросил довольный римлянин. – Подготовленный боец реагирует быстрее того, кто планирует удар.
Клиант поднес руку к шее, и на его пальцах осталось красное пятно. Затем он посмотрел вниз, туда, где краска капала с правого бедра. Толпа затихла, и он поклонился римскому наместнику.
– Я запомню урок, – пообещал юноша. – Еще разок?
Но тут головы всех присутствующих повернулись на хлопки, разнесшиеся по тренировочной площадке. Брут увидел Гая Кассия, стоявшего у ограждения, бодрого и подтянутого. Узнав составляющих ему компанию Светония и Гая Требония, он почувствовал, как закаменело его лицо, и бросил учебный меч Клианту, который едва успел его поймать.
– Не сегодня, – ответил он уже на ходу. – У меня, похоже, гости.
И направился к троице, которая дожидалась его.
– Присоединитесь ко мне в бане? – пригласил их Марк. – Мне надо смыть пот.
Кассий охотно кивнул, тогда как по выражению лица Светония чувствовалось, что это предложение ему определенно не нравится, и он резким движением провел рукой по жидким волосам. Гай Требоний оглядывался вокруг с неприкрытым интересом. Они последовали за Брутом в бани, которые располагались рядом с тренировочными площадками, в одном здании с раздевалками. Мужчины разделись и передали одежду рабам, чтобы те ее вычистили и пропарили. Марк Брут не обращал внимания на остальных, зная, что им все равно придется его дожидаться, хотят они этого или нет. Он спокойно стоял, пока его поливали водой, а потом повел гостей в самую жаркую парную, чтобы пот вытравил грязь из его кожи. В окружении незнакомцев старый Кассий, конечно же, не мог обсуждать свои планы, поэтому все четверо молчали, окутанные паром, а потом вслед за Брутом окунулись в холодный бассейн и улеглись на столы, где рабы стали втирать им в кожу масло и счищать грязь скребками из слоновой кости, вытирая их о набедренные повязки.
Прошел добрый час, прежде чем их оставили одних. Иногда знатные люди предпочитали подремать после бани, а многие хотели поговорить о делах. Рабы скромно ушли, но остались за наружной дверью в надежде, что посетители, уходя, из благодарности бросят им несколько монет.
Светоний не подозревал, что его волосы после пара и масла напоминали змеиные хвосты и никоим образом не прикрывали его лысину. Он поднял голову и увидел, что остальные лежат на столах, закрыв глаза.
– Как приятно найти в Афинах настоящую римскую баню! – сказал он. – Нам так много надо обсудить.
Звук, который издал Брут, более всего напоминал стон, но он сел. Остальные последовали его примеру. Светоний прикрыл руками обвисший живот и дряблые бедра. Баня лишала человека достоинства, и он сожалел, что не может завернуться в тогу.
– Так что привело вас сюда? – спросил Марк Брут. – Я надеялся послушать оратора Фенеса, который сегодня выступает на агоре.
– А его стоит послушать? – спросил Кассий.
Марк пожал плечами и взмахнул рукой:
– Ты же знаешь греков. Они видят в мире только хаос и не предлагают решений. Это паутинки на ветру, в сравнении с римскими мыслителями. По крайней мере, мы, римляне, – практики. Если видим хаос, разбиваем ему голову.
– Они такие самодовольные. Я это давно знаю, – ответил Гай Кассий. – Помнится, один грек говорил мне, что они придумали все – от богов до секса. Я указал, что римляне взяли их идеи и улучшили. Арес стал Марсом, Зевс – Юпитером. И разумеется, хотя мы не могли улучшить секс, именно мы догадались заниматься им с женщинами.
Брут рассмеялся, хлопнул его по плечу.
– Не хочу прерывать вашу дискуссию о философии, – вмешался Светоний, – но у нас есть более важные дела.
Кассий и Брут насмешливо переглянулись, а он заметил это, и его рот превратился в тонкую полоску неодобрения. Гай Требоний в это время просто наблюдал за ними, не решаясь присоединиться к разговору. Марк вздохнул: он так хорошо расслабился после бани и ему не хотелось возвращаться к делам.
– Тогда скажи мне, Кассий, – заговорил он все же, – кто или что привело тебя сюда из Сирии?
– Кто же еще, как не Цезарь? – ответил Кассий Лонгин. – Ты знаешь, что он сформировал триумвират?
– С Марком Антонием и галльским военачальником Лепидом. Да, я не настолько далеко от Рима, чтобы не знать об этом, – кивнул Брут.
– У него теперь власть, как у императора! – выкрикнул Светоний, которому надоел этот мягкий тон собеседников. – Ведет себя как диктатор. Продает нашу собственность, издевается над законом. Ты знаешь о проскрипциях?
Марк Брут зло усмехнулся:
– Я внесен в список, это мне известно. Что с того? На его месте я бы поступил так же.
– Ты же не смиришься с возвышением нового Цезаря, сколько бы ни притворялся, – прошипел Светоний.
Брут мрачно смотрел на него, пока тот не отвел глаз.
– Держи себя в руках, Светоний, во всяком случае в моем присутствии, – потребовал Марк. – Я, в конце концов, проконсул Македонии. А кто ты… я теперь и не знаю.
Светоний вытаращился на него, а Кассий улыбнулся и, чтобы скрыть улыбку, повернулся к обиженному бывшему сенатору спиной.
– Я изгнанник! – воскликнул Светоний. – Вот кто я. Я один из Освободителей. Я спас Рим от безумного тирана, который превратил Республику в посмешище, который уничтожил столетия цивилизации, став слишком могущественным, чтобы сохранять баланс сил. Вот кто я, Брут. А кто ты?
Марк Брут воспринял эту тираду, как лай пса, и только улыбка его чуть увяла. Но Светоний и не дожидался ответа. Через мгновение он продолжил, и его слова полились, словно прорвавший дамбу поток.
– Несмотря на все, что я сделал для Республики, мой дом забрали, законную амнистию, касающуюся меня, отменили, и моей жизни угрожает опасность! Даже здесь, в Греции, опасность эта исходит от любого римлянина, который увидит свой шанс в том, чтобы отрубить мне голову и заработать целое состояние. Ты думаешь, тебе ничего не грозит, Брут? Мы прошли такой долгий путь, а теперь можем потерять все, потому что этот ублюдок пытается присвоить власть, которая ему не принадлежит. Он свалит нас, если мы его не остановим.
– Ты напоминаешь мне перепуганную старуху, сенатор, – ответил Марк Брут. – Попытайся вспомнить о своем достоинстве.
– О моем достоинстве?! – взвизгнул Светоний.
Марк отвернулся от него, оставив нервного сенатора с раскрытым от изумления ртом.
– Я не сидел сложа руки, Кассий, – продолжил Брут, словно забыв про Светония. – Я работал с легионами и легатами, добиваясь их верности. Я поднял налоги, чтобы заплатить еще за два легиона, в основном из греко-римлян. Они упражняются каждый день и поклялись в верности именно мне. Ты можешь сказать о себе что-то похожее?
Старый сенатор улыбнулся:
– У меня семь легионов в Сирии и еще четыре пришли из Египта. Всего одиннадцать. Полностью вооруженные и экипированные всем необходимым. Они уважают Республику, и без цезарианцев, нашептывающих им в уши всякую дурь, они абсолютно верны тем, кто освободил Рим. Я тоже не терял времени даром. Ты знаешь, что я не из таких.
Слова Кассия, особенно о количестве легионов, порадовали Брута, и он кивнул, признавая его заслуги, прежде чем бросить взгляд на Светония.
– Знаю, – согласился он. – Видишь, Светоний, Кассий и я работали рука об руку. Создавали армию, пока ты надувал щеки и чесал языком в Риме.
Светоний, как и остальные, сидел голым, так что они увидели, как краснота опускалась с его перекошенного лица, пока не добралась до нижней части живота.
