Начальник галер, губернатор Прованса, губернатор Каталонии, маршал де Вандом, захатив Барселону, не окончил свое полусказочное существование в Ане. Попав в опалу после своего поражения при Уденарде[9], он поступил на службу к внуку Людовика XIV, ставшего королем Филиппом V Испанским, и принес ему победу при Вильявисьосе[10]. Он был объявлен принцем крови 23 марта 1712 года и умер в Винарозе три месяца спустя. Могилу этого самого странного из владельцев Ане следует искать в Эскориале[11], где он был похоронен по повелению испанского короля Филиппа V в пантеоне Инфантов.
А до этого маршал нашел время для женитьбы на Марии-Анне де Бурбон-Конде, но у него не получилось обзавестись детьми. Поэтому она унаследовала Ане, который затем перешел к ее матери, а потом – к ее сестре, знаменитой герцогине Мэнской.
С нее началась новая побочная королевская ветвь в Ане. Речь идет о герцоге Мэнском, сыне Людовика XIV и мадам де Монтеспан.
Крошечная, блестящая, вспыльчивая, злая и остроумная, смертельный враг регента, находившаяся всегда между двух огней, герцогиня Мэнская влюбилась в Ане почти так же же сильно, как и в свой замок Со. Она проводила там время довольно часто в компании целой армии людей искусства и светлых умов, и на переднем плане там сверкал Вольтер и его подруга Эмилия дю Шателе.
Ее сыновья продали Ане Людовику XV, а Людовик XVI вернул его герцогу де Пентьевру, сыну графа Тулузского… и внуку Людовика XIV и мадам де Монтеспан. Тот, в свою очередь, передал его своей невестке, принцессе де Ламбаль, которая также не осталась равнодушной к очаровательному замку Дианы.
Впрочем, шарм не сохранился на долгие годы. Революция пощадила замок, но этого не сделали банкиры, которые приобрели его сразу после нее: они продали деревянные панели и скульптуры, соскребли золото с обшивок стен. Хотелось бы знать имена этих вандалов, чтобы иметь возможность время от времени их проклинать! К счастью, Лувру удалось спасти наиболее важные комнаты. Как раз вовремя: вопрос о сносе замка был уже практически решен. Но его все-таки сохранили в надежде на то, что последующие владельцы попытаются реанимировать сердце старой Франции. И, мне кажется, они в этом преуспели!
После 1998 года Жан де Итюрб и его супруга Александра провели в замке большие реставрационные работы. Приезжайте и убедитесь сами!
Часы Работы
С 1 апреля по 31 октября с 14.00 до 18.00
(закрыто по вторникам)
С 1 ноября по 30 ноября с 14.00 до 17.00
С 1 февраля по 31 марта (по выходным)
http://www.chateaudanet.com/
Бланди-Ле-Тур (Blandy-Les-Tours)
Замужество Марии Клевской
Она из того мира, где всему прекрасному
Была уготована ужасная судьба.
И, как и положено розам,
Лишь одно утро она прожила.
Франсуа де Малерб
Находясь неподалеку от роскошного Во-ле-Виконта, замок Бланди возвышается над равниной де Бри и кажется погруженным в сон. Что же ему снится? Может быть, грустная траурная церемония или красивый любовный роман, сломавший жизнь будущему Генриху III? В любом случае, тень Марии наверняка все еще обитает здесь…
Все началось в Лувре одним майским вечером 1572 года, в апартаментах Екатерины Медичи. Неприятная сцена посеяла вражду между королевой-матерью и ее любимым сыном, юным Генрихом, герцогом Анжуйским. Сцена эта была одинаково тягостна для них обоих: как для Екатерины, которая знала, что у нее хотели попросить и в чем она обязана была отказать, так и для Генриха, который понимал, что интересы государства обязывают его усмирить свое храброе сердце.
Судьба преподнесла ему сюрприз в прошлом году, во время бала, который давался в Лувре. На балу блистали три сестры Клевские: Генриетта, герцогиня Неверская, Екатерина, герцогиня де Гиз, и, наконец, Мария, самая юная из них, для которой это был первый бал во дворце. Ее появление поразило молодого герцога Анжуйского и лишило его покоя.
Никогда еще мужчина не встречал подобной девушки: белокурой, нежной и ослепительно красивой, с ангельским личиком и телом сказочной нимфы. Между молодыми людьми вспыхнула любовь. Генрих обладал всеми качествами, которые могли привлечь женщину: высокий, изящный, черноволосый, с огненным взглядом, он обладал знаменитой грациозностью Медичи и имел самые прекрасные руки в мире. Ему было двадцать лет, и он был окружен романтическим ореолом героя, одержавшего победу над протестантами. Кроме всего прочего, он обладал смелостью настоящего странствующего рыцаря и был, безусловно, лучшим фехтовальщиком королевства.
Их встреча могла стать легендой для многих поколений французов, затмить знакомство Принца и Золушки на балу, связавшем их неразрывными узами. Но, к несчастью, Мария Клевская была обручена. С Генрихом де Конде, главой гугенотов, первым человеком государства после Генриха Наваррского, несговорчивым воином, для которого данная клятва была превыше всего!
Конечно, когда ты любишь и любим и тебе всего двадцать лет, для тебя не существует преград, которые невозможно было бы преодолеть. Поэтому в тот майский вечер Генрих Анжуйский сразу пришел к своей матери, чтобы броситься к ее ногам, умоляя разорвать помолвку Марии и отдать девушку ему.
Екатерина молча выслушала мольбу своего любимого сына; она улыбнулась ему сниходительно, как улыбаются капризному ребенку. Однако, поняв, что Генрих вполне серьезен и что речь идет не о мимолетном капризе, она решила объясниться. Да, счастье сына для нее очень важно, но мир, который они только что заключили с протестантами, очень хрупок. Оскорбить принца де Конде – это означало бы снова ввергнуть королевство в пламя гражданской войны…
– Однажды гугеноты станут нашими подданными, сын мой, так как ваш брат, король Карл IX, не имеет других наследников. А поскольку вы не можете помешать браку Конде, не спровоцировав самые ужасные последствия, Мария Клевская должна стать его женой.
Генрих долго умолял, упрашивал: ему казалась невыносимой сама мысль о том, что его нежная Мария перейдет в руки маленького уродца, обладавшего невыносимым характером, и к тому же распутника, приятного в общении, но несносного в быту. Однако он понапрасну терял время. Екатерина никогда не позволяла своим чувствам брать верх над политическими интересами. И если Генрих рассчитывал однажды взойти на трон, он должен был уже сейчас брать на себя ответственность за свои поступки, как настоящий король.
Потеряв рассудок от гнева, молодой человек выбежал из комнаты, громко хлопнув дверью и крикнув, что он убьет Конде, однако Екатерина сохранила спокойствие. Ведь оба они, и мать и сын, прекрасно понимали, что этого не произойдет никогда.
Три месяца спустя (10 августа) весь Париж готовился к празднованию свадьбы принцессы Маргариты де Валуа и юного короля Генриха Наваррского. Однако стычки между католиками и протестантами, несмотря на это, не прекратились. В это же время в Бланди-ле-Туре, что недалеко от Мелуна, состоялась довольно странная церемония.
Замок был уже не таким веселым, как прежде. Это была античная крепость, построенная виконтами Мелунскими и перешедшая позже к Танкарвилям. Во время Столетней войны Карл V значительно укрепил замок, не отобрав его при этом у Танкарвилей. Позже замок перешел к д’Аркурам, затем – к Лонгвилям, совсем не изменившись внешне. Он продолжал оставаться средневековым строением с высоким тридцатипятиметровым донжоном. Кроме того, это был один из самых стойких бастионов протестантов, ибо его владелица, Жаклин де Роан, бабушка принца де Конде, была закоренелой гугеноткой, такой же суровой и непримиримой, как и сам Кальвин. Она настояла на том, чтобы венчание ее внука проходило у нее дома и было организовано особым образом. Все присутствовавшие были одеты в черное. Траур был связан с неожиданной смертью королевы Наваррской, Жанны д’Альбре, которую, как поговаривали, недруги отравили при помощи пары перчаток. Протестанты, уверенные в том, что за смертью Жанны стоит фигура Екатерины Медичи, желая подчеркнуть этот факт, решили соблюдать траур даже на свадьбе своего предводителя.
Жених также был облачен во все черное, подобно своему свидетелю, юному королю Наваррскому, сыну Жанны д’Альбре, который созерцал всю эту церемонию с мрачной миной, крайне редкой для него и поэтому высоко оцененной окружающими.
Еще один персонаж, привлекавший к себе внимание: пожилая дама, герцогиня Феррарская, дочь короля Людовика XII и вдова герцога Эркюля II Феррарского. Эта высокомерная принцесса была католичкой, однако ее симпатии к гугенотам оказались столь велики, что она приняла их веру. Известно было, что она покровительствует поэту Клеману Маро, а также оказывает посильную помощь протестантам, которые в ее замке Монтаржи всегда могли чувствовать себя как дома.
Ну и вот, наконец, серебряные фанфары провозгласили появление невесты! Она была красива и бледна, как никогда. Увенчанная жемчужинами и укутанная в толстые слои кружев, Мария являла собой прозрачное, почти бесплотное создание, что не на шутку испугало ее сестру, Генриетту де Невер, также присутствовавшую на свадьбе. Невеста шла по проходу медленно, и веки ее были опущены. Она ни на кого не смотрела, ничего вокруг не видела, но все заметили, как дрожат ее безжизненные губы.
