Непосредственный подступ к реалистическому изображению живой и типической бюргерской действительности в романе не мог увенчаться успехом. Нужны были обходные маневры. К числу наиболее удачных из них относятся сыгравшие большую роль для молодого Жан-Поля: «Жизненные пути в восходящем порядке» Гиппеля и «Антон Рейзер» Барла Филиппа Морица.
Роман Гиппеля разыгрывается в значительной мере во внутреннем мире героев. Роман субъективен по всей своей сверхстернианской композиции (замысел, правда, невыполненный, — рассказать сначала о герое, затем о его отце, затем о его деде; отсюда и заголовок), но фактически перед романом стоит совершенно четкая задача: показать развитие героя к определенному мировоззрению и к активности в практической жизни. Достигается эта задача и путем показа большой дозы переживаний, которые, однако, реалистически мотивированы событиями из биографии героя, и путем рассуждений, диспутов и т. д., которые занимают значительную часть романа. Таким образом элементы сентиментальности и субъективизма оказываются здесь обузданными (Гиппель, между прочим, соединяет сентиментальность с острой антифеодальной сатирой, предваряя и в этом отношении Жан-Поля). Подчеркивается зависимость развития человека, а следовательно, и его внутреннего мира от внешних причин, — без объективной предпосылки ничего произойти не может: «Обстоятельства (буквально, поводы — Gelegenheiten) создают воров, обстоятельства создают и героев». Беспорядочность, бессистемность своего изложения Гиппель оправдывает ссылкой на точное соответствие с реальным положением вещей, — по образцу ряда других романистов XVIII века Гиппель заявляет, что пишет истинную повесть, а не роман, и поэтому должен изображать все в таком спутанном виде.
Карл Филипп Mlopmj называет свой роман «биографией». Он интересуется внутренним миром человека («хочет преимущественно изображать внутреннюю историю человека»), но тоже не как самопроизвольным, а как внешне обусловленным. Его основное положение заключается в том, что то, что сначала кажется мелким и незначительным, впоследствии может стать очень важным.
Жизнь Антона Рейзера интересна в первую очередь не своими внешними фактами, а своеобразием и интенсивностью и в то же время типичностью психологической жизни этого одинокого бедного юноши, идущего многострадальным путем немецкой бюргерской интеллигенции XVIII века. Но психологическая история дана в непосредственной связи, как порождение той несложной и типической действительной жизни, которую ведет Антон. Именно таким путем достигает Мориц большой победы: добивается построения содержательного романа на реалистическом материале немецкого бюргерского бытия.
Мориц так и не закончил своего Антона Рейзера. Для немецкого романа в полной силе оставались противоречия между логикой событий и благополучной развязкой, осуществлением положительных целей автора.
Гиппель и Мориц показывают «человека внутреннего мира» в развитии, в закономерном изменении, и тем самым закладывают прочный фундамент для «романа воспитания», который изображает путь героя от неопытного юноши до зрелого, сложившегося человека. Еще до них такой роман воспитания в его философской форме был выдвинут на немецкой почве Виландом («Агатон», 1766). Отражая стремление немецкого бюргерства познать пути и закономерности своего развития, роман воспитания был прекрасно приспособлен в то же время и к тому, чтобы сформулировать те расчеты на будущее, те идеальные прогнозы и требования (преимущественно утопического свойства), которые выдвигались бюргерскими идеологами.
8
Жан-Поль продолжает линии и романа воспитания, и «субъективного» и семейного романа, часто соединяя их. При этом он возвращает роману широкий охват действительности.
Если первые попытки Жан-Поля создать роман шли в пошло-сентиментальном направлении Лафонтена («Абеляр и Элоиза»), то первый настоящий, хотя и незаконченный роман Жан-Поля непосредственно примыкает к линии «романа воспитания», соединяя традиционную чувствительность с попыткой мотивировать, обусловить и ограничить чувства. Не случайно именно Мориц помог «Невидимой ложе» Жан-Поля попасть в печать. Не случайно Жан-Поль обратился к нему, совершенно незнакомому человеку, с письмом о помощи. Мориц был для него автором «Рейзера», и он усматривал в этом определенную родственную связь. Свой первый роман Жан-Поль, вслед за Морицем, называет биографией; роман равняется для него человеческой жизни. В своем первом письме к Морицу он пишет: «В этой черной клеенке, как в жизни, завернут характер человека, радость, боль, прерванный посередине план, короче говоря, роман; я чуть было не написал — человек».
«Невидимая ложа» полна отступлений. Сатирические отступления, «экстренные листки» прерывают основную тему. Ряд фигур окружает героя, нередко даже заслоняя его. Жан-Поль погружает своего героя в гущу жизненных отношений, хотя и имеющих странный, случайный характер. «Невидимая ложа» — это биография с широким общественным фоном, но все же, по замыслу Жан-Поля, биография. Родители героя (Густава), затем его детские годы, то странное воспитание, которое он получает, наконец, его юношеская жизнь — вот что составляет каркас расплывающегося романа.
Еще обширнее фон в «Геспере». Жизнеописание героя Виктора отступает за множеством иных, более ярких образов и сюжетных линий. Сам гротескно-утопический педагогический замысел романа (воспитание мудрого князя) перерастает рамки личной истории Виктора, воплощаясь в оживленной картине нравов мелкого немецкого княжества. Тенденцию Морица и Гиппеля — соединить изображение внутренней жизни, душевного развития индивида с реальными обстоятельствами и житейскими предпосылками этого развития — Жан-Поль ведет все дальше и дальше, подчеркивая и выдвигая на передний план «обстоятельства», т. е. широкий разворот общественного существования. Самое слабое место Жан-Поля при этом состоит в отсутствии органической увязки между обстоятельствами и героем, в невозможности найти единый композиционный принцип для романа.
Идиллии Жан-Поля в этом отношении выгодно отличаются от его первых романов. Персонаж идиллий целиком вырастает из того мира, в котором он живет, неразрывно связан с ним. Отказываясь от обширных социальных горизонтов, жан-полевская идиллия оказывается более единой и монолитной. В то же время она добивается глубокого, многообразного охвата того участка жизни, который подлежит ее ведению. Уже «Фикслейн», рассказывающий о том, как чудаковатый бедняк-учитель добивается своего маленького счастья, является по сути своей небольшим романом. А за «Фикслейном» следует «Зибенкэз», семейный роман, наиболее органично и цельно соединяющий в себе элементы идиллии и широкого романа.
Жизненный фон «Зибенкэза» несравненно богаче, социально значительнее и глубже, чем в других идиллиях Жан-Поля. Одновременно «Зибенкэз» обладает всей бытовой конкретностью и жизненностью мира жан-полевских идиллий.
9
«Зибенкэз» создается на одном из узловых пунктов жан-полевского жизненного и творческого пути. Из своего гофского уединения Жан-Поль выходит на общенемецкую арену. Блестящий успех «Геспера», окончание «Фикслейна» и «Зибенкэза» являются подготовкой. В 1796 г. Жан-Поль посещает Веймар, знакомится с Гердером, Гете и Шиллером. С Гердером Жан-Поль завязывает тесную дружбу. Через год он уже навсегда оставляет Гоф, живет некоторое время в Лейпциге, затем в Веймаре, в Берлине. Его известность все растет. В 1801 г. Жан-Поль женится и через год поселяется в Байрейте, который и является его резиденцией до самой смерти (1825 г.).
Начиная с 1793 г., он работает над своим массивнейшим романом «Титан», который заканчивает в 1803 г.; в том же году выходит оставшийся незаконченным роман «Озорные годы». Последний крупный роман Жан-Поля «Николай Маркграф, или Комета» (1820–1822 гг.) также остался незавершенным.
В годы байрейтской жизни Жан-Поль по-прежнему чрезвычайно продуктивен. Он пишет множество политических сатир и трактатов, где защищает радикально-демократические установки, особенно остро во времена после-наполеоновской реакции. Он пишет очень интересную и глубокую книгу о педагогике («Левана», 1807 г.), чрезвычайно содержательную поэтику («Предварительная школа эстетики», 1804 г.; особенно свежи и плодотворны главы о юморе и о романе). Из его более значительных художественных произведений этих лет назовем идиллическую «Жизнь Фибеля» (1811 г.) и сатирическое «Путешествие д-ра Каценбергера на курорт» (1809 г.).
В области романа Жан-Поль идет к дальнейшему раскрытию «жизненного фона». В конце своей жизни он пишет о своем первом романе: «Если нас спрашивают, почему какое-либо произведение осталось незаконченным, то еще хорошо, что нас не спрашивают, почему оно было начато. А разве жизнь не прерывается на наших глазах? И если мы жалуемся, что оставшийся незаконченным роман так и не сообщает нам, что сталось со второй любовной связью Петера и с Эльзиным отчаянием по этому поводу, как спасся Ганс из когтей судьи, а Фауст из когтей Мефистофеля,[10] то пусть послужит нам утешением, что и в своей действительности (Gegenwart) человек ничего не видит, кроме узлов, — и лишь позади его гроба лежит развязка: и вся мировая история является для него незаконченным романом». [11]
