Маршрут пролегал через север Италии в Германию. Обычно оттуда ехали сухопутным путём через Польшу. Но, поскольку у Казимира IV были с Иваном Васильевичем отношения натянутые, даже враждебные, в порту Любек Ганзейского союза, куда прибыли первого сентября, погрузились на корабль.
Одиннадцать дней плыли по Балтике и вы-грузились в Колывани. Снова обозом к Чудскому озеру, где на берегу их уже встречали псковские бояре и любопытный народ. Софью и всех людей из обоза переправили на лодьях через озеро, привезли в Псков, где встретили как дорогих гостей. Софья отдыхала всего сутки, хотя путь был утомительный. Но следовало поторапливаться, начиналась осень с её дождями. А Русь не Рим с его мощёными дорогами. Следующим городом был Великий Новгород. Ещё республика, но гнул его под себя Иван Васильевич. Партия сторонников Москвы Софью встретила торжественно. И вновь на отдых один день. Софья хоть и молода была, понимала – следует поторапливаться. Обручённая невеста ещё не жена, не венчана. Одно обручение у неё уже было, браком не закончившееся.
Когда сборная полусотня выехала из Москвы, на первом же привале подьячий сказал:
– Будущую Великую княжну встречать едем. Потому одёжу в чистоте держать и ни одного грубого слова. И глаза на невесту княжескую не пялить!
Фёдор уже обратил внимание, что ратники похожи друг на друга. Видимо, Иван Васильевич невесту удивить хотел, но позже Фёдор понял, ратники не только почётный конвой и охрана, но и рабочая сила. Полусотня встретила обоз Софьи на новгородских землях. Новгородцы, сопровождавшие обоз, с радостью повернули обратно. Уже начались дожди, дороги развозило. Приходилось нескольким ратникам спешиваться, втроём-вчетвером вытаскивать, а то и десятком. Поднимали телегу целиком, выносили из грязи. Фёдор несколько раз видел мельком Софью. Большого впечатления не произвела. Видел он девок и покраше. Да ещё и епископ Агчии, ехавший в одной кибитке с девушкой, постоянно задёргивал шторы.
Недоволен епископ был скверной, холодной, дождливой погодой, отвратительными дорогами, а пуще того – поведением Софьи. Как только девушка въехала в пределы Московии, характер проявила – заявила епископу, что возвращается в православие и католических обрядов исполнять не будет. Кардинал Виссарион Никейский, как и епископ Агчии, пребывали в шоке. Принудить Софью невозможно, она невеста Великого князя. Если пожалуется, можно и голову потерять, потому как крут в гневе Иван Васильевич. Да и склонить государя через брак к католической вере не получится. Пока кардинал Виссарион размышлял над ситуацией, епископ пытался Софью образумить.
Для Фёдора, как и других ратников, путь до Москвы получился нелёгким. Сначала телеги и возки приходилось из грязи вытаскивать, потом морозы начались, снег пошёл. На колёсах совсем плохо передвигаться стало. Однако Иноземный приказ не подкачал. В сотне вёрст от Москвы навстречу санный обоз. День ушёл, чтобы имущество на сани переложить. Мало того что личные вещи, так и ещё библиотеку со всем тщанием перекладывали и укрывали. Многие книги и все свитки рукописные воды боятся. А ещё холодно. Выезжали из Москвы ратники по ранней осени, одежда лёгкая, а возвращались уже по зиме, ноги в лёгких сапогах мёрзли. Только что отогревались по пути в воинских избах или на постоялых дворах. Хоть и снег, а льда крепкого на реках не было. По льду ехать хорошо, ровно, не трясёт. А по замёрзшей комками земле под снегом полозья саней подпрыгивали, того и гляди, возок или кибитка перевернётся.
На остановках в сёлах в возки нагретые камни в жаровнях меняли, дававших хоть какое-то тепло. Софья, как и все сопровождающие, южане. Для непривычных к снегу и морозу условия суровые. Ратники посмеивались.
– Это они ещё крещенских морозов не видали.
Тем не менее с трудностями, но обоз проходил за небольшой осенний световой день по пятнадцать вёрст и в начале ноября въехал в Москву под перезвон церковных колоколов. Отряд ратников довёл обоз до Неглинки, а тут уже и бояре встречают, и знатные люди. Подьячий Гордей Захарович ратников попридержал.
– Кончилась ваша работа, парни.
Прибыли в воинскую избу, заночевали, поскольку новых распоряжений не поступало, разъехались по своим дружинам.
Венчание Софьи и Ивана Васильевича состоялось 12 ноября. Митрополит Филипп, заподозрив в ней «агента» латинян, тем более окружение было католическим, отказался проводить обряд венчания, церемонию проводил епископ Осия.
Брак оказался долгим и прочным. Софья родила Ивану 12 детей, первые четыре девочки. Родившийся в марте 1479 года мальчик Василий впоследствии стал Великим князем Московским Василием III, отцом Ивана Грозного. Многое сделала для Московии Софья. Благодаря ей византийский двуглавый орёл перекочевал на герб и флаг России. Она стала приглашать на Русь иноземных архитекторов, ювелиров, мастеров монетного дела, оружейников, врачей. Для строительства Успенского собора был приглашён Аристотель Фиораванти, начавший строить из белого камня. С её подачи московские правители стали называться царями. В договоре с императором Священной Римской империи Максимилианом I Василий в 1514 году впервые именуется императором русов, что дало через два века Петру I именовать себя императором.
Довольно быстро после венчания Софья уговорила мужа Ивана не платить дань Орде. Шесть лет Московия не платила дани, что вызвало гнев хана и новый поход на Москву уже в 1480 году.
Глава 2
Десятник
Дань – ярмо тяжёлое. Княжества русские начали платить дань после захвата Руси Батыем, с 1245 года. Дань исчислялась в зависимости от населения удельных княжеств. Единицей налогообложения считались крестьянское хозяйство, ремесленный двор. От дани освобождались церкви и монастыри. Для переписи населения на Русь прибыл битекчи (главный писарь) Берке, а с ним тысяча всадников под командованием Неврюя. С каждой сохи или двора исчисляли по полугривне серебром, или рубль, поскольку гривну рубили. На Руси тогда обращались три разные гривны по весу – Киевская, Новгородская и Московская. Рубль исчислили как половину Новгородской гривны, весил рубль сто граммов серебра. За рубль можно было купить сто пудов ржи. Главная незадача – Русь не имела своих серебряных рудников, серебром расплачивались иноземные купцы из Азии, Европы. Поэтому торговых людей, называемых гостями, привечали. За обиду гостей спрашивали строго, а за грабёж торгового обоза наказание было одно – смертная казнь.
Причём правило это соблюдали и монголы и русы. При Дмитрии Донском, в 1328 году, Великий Новгород платил две тысячи руб-лей, Великое княжество Владимирское пять тысяч, Суздальское княжество полторы тысячи, а Московское 1280 рублей, Городец 160 рублей, а Вятка 128. Всего монголы получали ежегодно приблизительно полторы тонны серебра. Для Руси – тяжёлая ноша. Фактически Орда позволяла жить, но не развиваться. С ростом населения и дворов дань увеличивалась, по монгольской переписи в начале правления Ивана Васильевича население составляло три миллиона человек в Великом княжестве Московском.
Зиму Фёдор провёл на заставе у засеки, на Окском береговом разряде. Вдоль реки, по берегу, тропинка вьётся, набитая копытами коней ратников с заставы. Хоть и под снегом она, а всё равно по ней ездили. Зимой река подо льдом, по ней вместо судов санные обозы ходят. Летом с юга, со стороны рязанских земель, татары подойти могут. А зимой окаянные по юртам сидят, кумыс пьют. За редким исключением зимой, по глубокому снегу, войска ходят, тяжко и людям, и коням. Зато любую реку по льду перейти можно, да нет зимой врага. Но служба обязывает, каждое утро после завтрака с заставы в обе стороны дозоры отправлялись, по пятнадцать вёрст в одну сторону. Возвращались на кордон замёрзшими, усталыми, голодными. На конях хоть и попоны, а тоже в тёплую конюшню тянутся. После целого дня на ветру и морозе славно у печи согреться, кулеша горячего похлебать. Дело заставы – врага обнаружить. Если рать малая – задержать, а ежели целое войско, гонца к воеводе в Серпухов отправить, а самим следить, куда противник направляется, да какими силами. Рязанцы с Москвой замирились, как татары либо поляки появлялись, сразу гонца слали. И первый удар на себя приходилось принимать серпуховской или коломенской дружинам, московские-то полки не скоро подойдут. Обычно воеводы наготове были, поскольку опрашивали в летнее время купцов, которые в полуденную сторону с обозами ходили – в Крым, в Сарай. Те вроде лазутчиков были. Проезжая по Перекопу, а потом по пути видели, есть ли войска поганых, да пасутся ли стада в степи? Перед большим походом стада отгоняли в стороны, чтобы траву не съели, дабы лошади всадников могли прокормиться. А ещё расспрашивали – какие слухи на местных базарах ходят?
