Впоследствии профессор Боте утверждал, что он неизменно считался с такой возможностью. Кстати, уже после войны Герлаху довелось слышать от англичан и американцев, что и они высказывали подобные опасения относительно немецких бомб, но вскоре убедились в их безосновательности.
Внимание союзников к немецкому производству тяжелой воды диктовалось совершенно иными соображениями, чем предполагал Герлах. Вскоре после вступления в должность новому полномочному Представителю пришлось признать, что в Германии «положение с тяжелой водой сделалось критическим». С прекращением производства тяжелой воды в Норвегии все планы обеспечения ею рухнули. Как докладывал Герлах Имперскому исследовательскому совету и Герингу, «норвежский завод и основные источники производства исходного продукта все еще не восстановлены. И на возобновление производства в Норвегии нет никаких надежд». К тому же пришлось расторгнуть контракт с «ИГ Фарбениндустри» на строительство завода высокой концентрации — завод все равно не принес бы никакой пользы, поскольку снабжать его необходимым количеством исходного продукта — низкоконцентрированной тяжелой воды — было уже неоткуда. Электролизный завод итальянской фирмы «Монтекатини» в Мерано и немецкие заводы в общей сложности способны были обеспечивать производство всего лишь нескольких сот килограммов тяжелой воды в год, а этого было явно недостаточно.
В отличие от Герлаха Хартек более оптимистично расценивал общее положение. Он утверждал, что его еще можно исправить, и продолжал добиваться своего. В середине апреля 1944 года он заново пересмотрел четыре возможных способа производства низкоконцентрированной тяжелой воды:
1) предложенный им самим простой процесс дистилляции воды при низком давлении;
2) процесс перегонки жидкого водорода Клузиуса — Линде;
3) процесс двойного температурного обмена Хартека — Суэсса;
4) принципиально новый процесс двойного температурного обмена с применением сероводорода, предложенный доктором Гейбом.
По мнению Хартека, за основу следовало взять второй и третий процессы и немедленно приступить к созданию мощного завода. Эти процессы можно было бы использовать либо совместно, либо один только третий, поскольку для второго требовалось много электроэнергии и очень чистый исходный водород.
Хартек считал необходимым осуществлять новое производство совершенно автономно, вне всякой прямой связи с крупными предприятиями. Теперь он знал, сколь внимательно следят союзники за тяжелой водой в Германии, и не сомневался, что они обязательно подвергнут бомбардировкам установки для производства тяжелой воды. И если бы их соорудили на территории какого-либо крупного предприятия, то неизбежные «воздушные налеты, направленные на прекращение производства SH.200, могли поставить под угрозу все предприятие». Упоминая о возможности получения низкоконцентрированной тяжелой воды на уже существующих предприятиях, Хартек даже в совершенно секретном документе, направленном в Имперский исследовательский совет, не посмел привести названия этих предприятий. Он боялся не только английской и американской авиации, но и их разведки.
Вскоре Хартек начал энергично добиваться разрешения на строительство завода тяжелой воды. По его расчетам, завод должен был войти в строй в течение двух лет и выпускать по две тонны тяжелой воды в год. Письменные обоснования он подкрепил краткой исторической справкой:
В течение 1940 и 1941 годов все еще не было ясно, какое количество SH.200 необходимо для реактора. Имелись лишь грубые оценки — примерно пять тонн на реактор. Учитывая, что в те годы разрешались только разработки с «немедленным выходом», мы должны благодарить тех, кто контролировал соблюдение указанного положения, уже за одно то, что атомные исследования все же велись. Включив в наши планы Норвежскую гидроэлектрическую компанию, мы без больших затрат смогли удовлетворить наши первые нужды в SH.200 и тем самым выполнить начальные исследования конфигураций котлов и провести необходимые измерения.
Потеря Норвежской гидроэлектрической компании, а также благоприятные результаты, полученные на первых опытных котлах, привели к совершенно новой ситуации. И, исходя из этого, можно считать весьма удовлетворительным, что проблему производства SH.200 уже удалось исследовать в столь многих аспектах. При том состоянии дел, какое существовало в 1941 и 1942 годах, никто не посмел бы взять на себя ответственность за решение вложить несколько миллионов марок только в производство SH.200.
Однако и в 1944 году было трудно принять подобное решение, и Герлах, видимо, тоже не отважился рекомендовать почти единовременное выделение столь большой суммы. Тем не менее он подписал разрешение на начало проектирования завода с ориентировочной стоимостью в миллион триста тысяч марок и проектной мощностью полторы тонны в год. На заводе намечалось применить процесс Клузиуса — Линде. Одновременно Герлах разрешил начать конструирование большой дистилляционной колонны на заводах в Лейне; на эту работу, названную «производство 5Я.200 и возведение завода», предусматривалось выделить миллион двести тысяч марок. Как процесс Клузиуса — Линде, так и метод дистилляционной колонны оказался более экономичным, чем считали прежде.
Строительству завода тяжелой воды не предоставили достаточно высокого приоритета и оно с самого начала столкнулось с трудностями. Если бы немецкие физики смелее и решительнее добивались высокого приоритета для строительства завода тяжелой воды, они, вероятно, выхлопотали бы его. Но ни у кого из них не хватило на это смелости, никто не пожелал взять на себя ответственность. Недостаток решительности можно объяснить не только боязнью ответственности, но и не высказываемой вслух верой в то, что специалисты в области разделения изотопов добьются цели и наладят хотя бы один из методов повышения концентрации урана-235 прежде, чем удастся построить завод тяжелой воды. Даже Хартек, столь много хлопотавший о тяжелой воде, счел необходимым рекомендовать руководству:
«По всей вероятности, появится возможность получить некоторые количества обогащенного пре-парата-38, что приведет к уменьшению потребности в SH.200. Но только будущее покажет, можно ли будет получать обогащенный препарат-38 в количествах, достаточных для того, чтобы полностью отказаться от производства SH.200».
В этом-то и можно увидеть разницу между организацией атомного проекта в Германии и в Америке. Американцы решили дилемму одним махом: они присвоили высшие приоритеты и производству тяжелой воды, и производству урана-235. Немцы «решили» ее иначе — ни тяжелой воде, ни урану-235 они вообще не присвоили никаких приоритетов. И хотя многие немецкие ученые верили в перспективность разделения изотопов урана, это направление работ всегда оказывалось в загоне, всегда оставалось пасынком немецкого проекта.
Немецкие физики исследовали в общей сложности пять различных методов. Из них наиболее продвинутыми можно считать ультрацентрифугирование и шлюзование изотопов. К тому времени ультрацентрифуга «Марк I» уже прошла длительные испытания на срок службы, а ультрацентрифуга «Марк III» с двойным ротором была удачно испытана на заводе во Фрейбурге. И, как сообщал в мае Герлаху доктор Грот, коэффициент разделения достиг 70 процентов теоретического значения. В это же время в производстве уже находилась серия двухроторных ультрацентрифуг. На заводе «Хеллиге», под Фрейбургом, Хартек и Грот готовили установку для опытной эксплуатации. Она позволила бы получить все данные, необходимые для проектирования полной промышленной установки. Ее уже начинали строить в Кандерне, в двадцати милях южнее Фрейбурга. Хартек выбрал это место специально. Оно так близко находилось к швейцарской границе, что союзники не посмели бы подвергнуть его бомбардировке. Суточная производительность завода в Кандерне должна была достигнуть нескольких килограммов обогащенного продукта с концентрацией урана-235 до 0,9 процента. Обогащенный уран Хартек хотел прежде всего использовать для собственных экспериментов с небольшим реактором.
Герлах выделил средства и на разработку других методов разделения изотопов, включая фотохимический. Последний был основан на пропускании сквозь раствор уранового соединения света определенной длины волны; соединения одного изотопа должны были реагировать на свет иначе, чем соединения другого, и их можно было бы разделять.
Сообщая в конце мая о завершенных и проводимых экспериментах с урановыми реакторами, Герлах упоминал и о подготовке к большому эксперименту в бункере Физического института в Берлин-Далеме. Судя по всему, сам он считал, что уже недолго осталось ждать того времени, когда условия в реакторе удастся довести до критических. Поэтому начались работы над методами прерывания цепной реакции и регулирования мощности котла.
