— На охоту пойдешь, — сказал Аристарх Павлович, подавая ему ружье. — Из снайперской винтовки когда-нибудь стрелял?
— Приходилось… — неуверенно отозвался Алексей.
— Залезешь на дерево, — приказал он. — Покажу на какое… Если я тебе какую-нибудь мишень поставлю — выстрелишь. А я стану играть большого начальника.
— А что же один патрон? Дай еще!
— Хватит! — отрезал Аристарх Павлович. — Если на испуг не возьмем, нам крышка. Тогда они нас возьмут…
— Нет уж, хрен! — взвинтился Алексей и потряс ружьем. — Дай патронов, отец! Я их, сволочей!..
— Не смей! — вдруг рявкнул Аристарх Павлович. — Я же с ними рядом буду! Чтобы на моих глазах?!. Мозги полетели?!. Пошли!
Покружив по Дендрарию, он выбрал дерево, чтобы с него был виден пень Колокольного дуба, и посадил Алексея. Сам же пошел гулять. День с утра был пасмурный, а теперь и вовсе запахло дождем: ветер выметал последние признаки лета и натягивал осенний холод. В такую пору, завернувшись в дождевик, хорошо было ходить за грибами или просто сидеть у озера, смотреть на светлую воду и ни о чем не думать. Но то приятное состояние духа уже было безвозвратно, как детство, и существующую жизнь нельзя было ни переждать, как зиму, ни перетерпеть, как зубную боль.
Аристарх Павлович неторопливо прогулялся по центральной аллее до ворот Дендрария и никого не обнаружил. Правда, за воротами, на автобусной остановке, маячил какой-то человек, похожий на кавказца, и Аристарх Павлович стал наблюдать за ним. Кавказец никуда уезжать не собирался — автобусы подходили через каждые пять минут, посматривал на девушек, читал объявления на столбе и изредка озирался на ворота Дендрария. В один момент, когда остановка совсем опустела, он неожиданно подошел к калитке, потянул ее на себя и тут же закрыл, словно проверял, не заперта ли. Потом несколько минут смотрел сквозь решетку, и Аристарх Павлович хорошо разглядел его, однако узнать, тот ли это кавказец, не смог. Кавказец вернулся на остановку, похоже, кого-то поджидал или все-таки присматривал за входом в Дендрарий. Прячась за деревьями, Аристарх Павлович подкрался к калитке и осторожно снял вывеску, где сообщалось, что Дендрарий закрыт: лишние люди не помешают: чем больше свидетелей, чем больше сторонних глаз, тем меньше прыти будет у «охранников».
До назначенного срока оставалось час с небольшим, и потому Аристарх Павлович завернул к забору института, вдоль которого работницы Дендрария высекали дикий подсадок — готовили место для осенних посадок канадской ели. Увидев Валентину Ильинишну, он совсем успокоился, таясь, полюбовался ею и пошел к Колокольному дубу.
В Дендрарии не было чужих, и если «охранники» посадили соглядатаев, то всего двух: одного на леса присматривать за домом, другого, кавказца, за входом в Дендрарий. Это еще больше придало уверенности Аристарху Павловичу. Он махал топором, поджидая «охранников», и те появились на сей раз с другой стороны, зашли со спины: возможно, делали вид своей вездесущности, а скорее всего, проверяли, нет ли засады.
— Ну и как наша чаша, Данила-мастер? — спросил моложавый.
Аристарх Павлович выколол очередную чурку, вытащил ее на сухое, установил, чтоб не качалась, но сам сел на другую.
— Моя чаша полная, а твоя — не знаю.
Кавказец, тот самый, что болтался на остановке, теперь подпирал дуб метрах в двадцати от них.
— И моя будет полная! — усмехнулся моложавый, побрякивая ключами от машины.
— Сомневаюсь, — сказал Аристарх Павлович и указал на чурку. — Садись, говорить будем.
Тот хмыкнул, однако же сел, расставив ноги.
— Любопытное заявление… Давай говорить.
— Сначала меня послушай, — Аристарх Павлович снял ботинок и вытряс щепки. — Охранники вы хреновые, я бы вас сарай сторожить не нанял, а уж негласно охранять людей вы вообще негодные. Удивляюсь, как вас самих-то до сих пор не выкрали, видно, никому не нужны…
— Ты что-то осмелел, Данила-мастер! — засмеялся моложавый. — В прошлый раз поскромнее был!
— А что мне не смелеть? — удивился Аристарх Павлович. — Я у себя дома, а дома и стены помогают. Слышал такую пословицу?.. Ты что же, решил, что я тебе три миллиона сейчас принесу, а ты мне ручкой помашешь? Нет, парень, за такие денежки ты служить будешь, и хорошо служить. Ты не первый пришел свои услуги предлагать, до тебя бывали.
Моложавый, продолжая играть, рассмеялся натянуто:
— Ты хочешь сказать, в моих услугах не нуждаешься?
— Меня интересуют только профессионалы, — отрезал Аристарх Павлович. — Не голубки залетные, как вы. Мне нужны люди, с которыми можно иметь дело. А вы привыкли так: рвануть деньги и исчезнуть. И то, если удастся кого прижучить и припугнуть.
— Да ты хоть знаешь, с кем имеешь дело? — с натянутым спокойствием спросил моложавый.
— Знаю, — Аристарх Павлович поднял щепку и стал сковыривать грязь с ботинок. — Дали три часа сроку, а сами испарились. Делай тут что душе угодно. Один надзиратель, как ворона, на лесах сидит, штукатурку ковыряет, другой на остановке болтается и, кроме девок, никого не замечает. Это что, твоя негласная охрана? А ты ведь на риск пошел, на твоем месте я бы под каждым деревом человека поставил. И три часа продержал бы в таком напряжении, что денежки еще бы раньше принесли. Неужели ты подумал, что я в милицию побегу за помощью? Не знаю, что тебе Безручкин наговорил о нас, но я тебя уверяю: в нашем доме идиотов нет. А теперь я тебя буду держать в напряжении.
Моложавый не спеша потянулся рукой под свою куртку к спине и вынул пистолет, снял с предохранителя.
— Устал я тебя слушать, Данила-мастер, — проговорил он. — Много болтаешь, а я не люблю говорливых…
— Убери игрушку, дурак, — просто сказал Аристарх Павлович. — И не делай резких движений. Парень ты рисковый, это хорошо, но сегодня у тебя день неудачный. Головенка твоя давно уже на прицеле. Я время не терял, как ты. Снайпер на дереве целый час сидит и скучает. Спрячь пистолетик, пока он сам не заметил и не стрельнул без команды.
Моложавый машинально вскинул голову, глаза побежали по кронам. Но в ненастный день дубрава была темной, непроглядной…
— Не крути головой! — прикрикнул Аристарх Павлович. — Не раздражай! В следующий раз наука будет. Запомни: не садись туда, куда тебя усаживают.
Он поднял с земли выколотый из пня кубик и поставил между собой и моложавым. Тот дернулся было встать, но в этот миг где-то в кронах раздался щелчок и кубик отлетел в сторону. Аристарх Павлович поднял его, поиграл и бросил на колени моложавому.
— Возьми на память! — сам же склонился над родничком, попил воды. — Охраннички, мать вашу… Кроме дури, ничего в голове!
Моложавый осторожно спрятал, пистолет, а кавказец стоял наготове, вертел головой и таращил глаза, не понимая, что происходит.
— И зачем ты связался с черными? Ну, какие из них наблюдатели? Башку кому-нибудь оторвать в темном переулке могут, а на другое дело их на выстрел подпускать нельзя… Когда входили в калитку, вывеску видели?
— Какую вывеску? — напряженно спросил моложавый.
— Что Дендрарий временно закрыт?
— Утром была вывеска…
— А сейчас где она? — Аристарх Павлович вытащил из-за пня вывеску. — Вот она? Мой человек пошел и на глазах у твоего охранника ее снял. А тот в это время на бабьи подолы облизывался… Теперь скажи ему спасибо, что подставил тебя. И Безручкину скажи спасибо за нас. За то, что хороших клиентов вам подкинул, денежных, мягких — голыми руками бери.
— Ладно, Данила-мастер, — с легкой хрипотцой проговорил моложавый. — Давай разойдемся. Ты нас не видел, мы — тебя…
— Нет, парень, не разойдемся! — заявил Аристарх Павлович. — Мне рисковые ребята нужны Правда, тебе еще ума надо вставить, чтоб знал, когда рисковать, а когда нет. Ты за три миллиона полез на рожон, но поверь мне, жизнь дороже. Лавочников на рынке можно трясти и за копейки, они люди безобидные. Если тебе привычней это дело — иди и тряси. А если хочешь много заработать — служить надо. Тебе об этом не говорили?
— Не говорили, но я имею представление, — с каким-то намеком произнес моложавый.
— Ну, раз имеешь представление, то должен понимать, что служить можно не всякому, не первому встречному, — Аристарх Павлович отодвинул от него свою чурку и сел подальше. — Поманили — побежал… Ну что это? Запомни: очень большие деньги очень хорошо охраняются. У нас случайных людей нет, и полудурков мы на службу не принимаем. Прежде чем голову свою под пулю пихать, ты бы походил по городу, поинтересовался, кто такой барин, откуда взялся, почему.
— Я походил… Одни говорят — мафия, другие — ни то ни се, недоразумение, одним словом.
— И это тебя не насторожило?
— Что?
— Разнобой такой в толковании?
— Теперь-то ясно…
— Ну что тебе ясно? — вздохнул Аристарх Павлович.
— Да то, что мафия, — тихо сказал моложавый. — Клянусь, если бы знал — не пришел бы.
