Артур Дойль - Тень Бонапарта

Полковник, смеясь, встал со стула.

— Офицеры полка хотели бы, чтобы вы купили себе какую-нибудь безделицу, которая послужила бы к вашему удобству, — сказал он. — Это не от меня, так что вы, пожалуйста, не благодарите.

Он взял кисет старика и сунул в него новенький банковский билет.

— Благодарю вас, сэр. Но я хотел бы попросить вас об одной милости, полковник. Когда я умру, вы не откажете мне в воинских почестях при погребении?

— Хорошо, мой друг, я позабочусь об этом, — сказал полковник. — До свидания. Надеюсь, что буду иметь от вас только добрые вести.

— Хороший джентльмен, Нора, — проворчал старый Брюстер, глядя вслед удалившемуся полковнику, — но все-таки далеко ему до моего полковника Бинга.

В этот день старику неожиданно сделалось хуже. Даже яркое летнее солнце целыми потоками врывавшееся в комнату, было не в состоянии отогреть это увядшее тело. Пришедший доктор молча покачал головой. Весь день больной лежал неподвижно, и только слабое дыхание показывало, что в нем еще теплится жизнь. Нора и сержант Макдональд весь день сидели у его кровати, но он, по-видимому, не замечал их присутствия и лежал тихо, с полузакрытыми глазами, положив руки под щеку, как человек, который очень устал.

Они оставили его на минуту одного и сидели в соседней комнате, где Нора готовила чай, как вдруг громкий, полный силы и яростного возбуждения голос прозвучал по всему дому:

— Гвардейцам нужен порох! — крикнул он, и затем еще раз: — Гвардейцам нужен порох!

Сержант вскочил с места и бросился в комнату больного; за ним последовала дрожащая Нора. Старик стоял на ногах подле своего кресла; его глубокие глаза сверкали, седые волосы стояли дыбом, а вся фигура дышала возбуждением и гневным вызовом.

— Гвардейцам нужен порох! — прогремел он еще раз, — и, клянусь Небом, он у них будет!

Широко взмахнув в воздухе длинными руками, он со стоном упал в кресло. Сержант нагнулся над ним, и лицо его омрачилось.

— О Арчи, Арчи, — простонала испуганная девушка, — как вы думаете, что с ним такое?

Сержант отвернулся.

— Я думаю, — сказал он, — что Третий Гвардейский полк теперь в полном составе.

Данное место и чуть ниже, где речь идет об огромной шпаге, весьма знаменательно: оно служит ключом к пониманию названия другого конан-дойлевского романа наполеоновского цикла — «Гигантская тень». Эта огненная шпага и отбрасываемая ею гигантская тень символизируют у Конан-Дойля смертельную опасность, нависшую над Англией. — Прим. перев.

Парюра (франц.) — дамский головной убор из драгоценных камней и кружев. — Прим. перев.

Автор имеет в виду битву при Аустерлице в 1805 г., когда французские войска под командованием Наполеона разбили русско-австрийскую армию под фактическим командованием Александра I (номинально ею командовал М.И. Кутузов). — Прим. перев.

Твою очаровательную кузину (франц.).

Бони — уменьшительное от Бонапарт, так англичане пренебрежительно называли французского императора Наполеона. — Прим. перев.

Chasse-marée — быстроходный рыбачий трехмачтовый баркас (франц.). Капер — судно, владельцы которого, с разрешения собственного правительства, занимались в море захватом торговых судов, принадлежащих враждебным своей стране державам. — Прим. перев.

Стоун — единица измерения веса, принятая в англоязычных странах: 1 стоун = 6,35 кг. — Прим. перев.

О Боже мой! (франц.)

Слово чести (франц.).

Военная удача. Здесь: превратности войны, (франц.).

Посмотрим (франц.).

Черт возьми! (франц.)

Вперед! вперед! (франц.)

Хорошее русское слово, указывающее на скверную суть, обозначаемого им предмета; совершенно вытеснено теперь из обихода вуалирующим ее английским словом «снайпер». — Прим. перев.

Да здравствует император! (франц.) Боевой клич наполеоновской армии.

Да здравствует король! (франц.)

Сдавайся, негодяй, сдавайся! (франц.)

А, Боже мой! Эди, Эди, моя возлюбленная! (франц.)

Булонский лес (франц.).

А, судар-р-рь! Вас смех р-разбир-рает? (франц.)

Так, стало быть, вы мне не вер-р-рите? (франц.)

Читается: «месье» — сударь, милостивый государь, господин (франц.). — Прим. перев.

Не будем падать духом! (франц.)