Ознакомительная версия.
Столь острое воззрение, безжалостной стрелой пронзило самолюбие герцога, после чего он без промедлений облачился в доспехи чопорности и невозмутимости, столь присущие могущественному вельможе. Его непродолжительная слабость, растворилась словно пар, но повлекла за собой разительную перемену в настроении и поведении гостя, чьё циничное лицедейство, привело в изумление мадам де Буа-Треси, но не произвело на де Шеврез ни малейшего впечатления. Герцогиня, перешла к делу, лишь переждав паузу, позволившую лорду подняться на пъедестал собственного величия, месту, откуда Бекингему было удобнее отвечать на поставленные вопросы, но главное, давать наиболее адекватные ответы, чего и добивалась де Шеврез.
– Милорд, с момента вашего прибытия в Париж, нам, к сожалению, так и не удалось обстоятельно поговорить. Но некоторые, признаться довольно странные обстоятельства, вынуждают меня вернуться к нашим договоренностям, быть может, на первый взгляд, уже не имеющим значения.
Будто и не было мученических тирад несчастного влюбленного, способных разорвать душу несведущего, Бекингем высокомерно подняв голову, сверкнув жемчужными серьгами, скрывавшими мочки ушей лорда-адмирала, воззрился на де Шеврез с высоты собственной надменности, чванливо произнес:
– Извольте.
– Скажите, милорд, вы хорошо помните содержание письма, которое получили перед отъездом во Францию?
Нахмурив брови, Бекингем взглянул на Монтегю, находившегося здесь же, в комнате. Уловив озадаченный взгляд герцога, де Шеврез решила, не дожидаясь реакции англичан, напомнить то, что именно хотела выделить из послания.
– Кроме всего прочего, речь шла о том, что после прибытия в Гавр, вместе с нашими людьми, которым было поручено встретить вас в порту, следует отправиться в монастырь Жюмьеж, где будет ожидать доверенное лицо Её Величества королевы Анны.
– Да-да, я припоминаю.
– И, что же случилось после того как вы высадились в Гавре?
– А, что, простите, вас побудило задать подобный вопрос?
– Измена.
На лице герцога водрузился ужас, который он не в состоянии был скрыть.
– Предательство одного из тех немногих, кто был посвящен в тайну нашего плана.
Чеканя каждое слово, будто смакуя неприятное известие, произнесла Мари. К Бекингему, ещё не оправившемуся от испуга, пришел на помощь невозмутимый Монтегю.
– Мадам, я полагаю подозрения в столь серьезном деле, не касаются никого из тех, кто прибывает в этом доме. Ведь для того, чтобы отыскать виновного, нужно всего лишь понять кому это выгодно. Исходя из этого, я осмелюсь утверждать: никто из присутствующих не заинтересован в том, чтобы Его Светлость попал в руки кардинальских ищеек. Посему, предлагаю каждому из нас, в своё время, приложить все усилия для выявления предателя, мы в Англии, по возвращению домой, вы во Франции, после нашего отъезда. Что же касается вашего вопроса, то все наши объяснения не имеют ни малейшего смысла, если конечно вы не собираетесь писать мемуары.
Рослый, ладно скроенный Монтегю, отбросив, с неподдельной элегантностью, непослушный локон цвета льна, ослепительной улыбкой ответил той, с кем, с недавних пор, состоял в весьма интимных отношениях.
– А то, что в Гавре ожидала засада, я догадался после того как ни один из наших людей, отправленных на голландском суденышке «Lam» в славный порт, не прибыл из этого нормандского городка в Париж. Но это не доказывает ровным счетом ничего, кроме правильности маневра, выбранного Его Светлостью.
Он ответил легким поклоном, на стеклянный взгляд лорда-адмирала.
– Касательно аббатства, м-м… да Жюмьеж, то это «ловушка для дураков», так как каждый пожелавший предать, будет точен в своем вероломстве, а значит непременно направит наших врагов в этот благословенный монастырь. Мы не рискнули показаться там, решив, что наша хитрость, в случае измены, о которой вы только что сообщили, лишь спасет Его Светлость, и в то же время, не способна нанести ни малейшего вреда доверенному лицу королевы, так как при отсутствии британской стороны, вина этой персоны не доказуема.
В этот миг, в комнату, где вели беседу четыре вышеупомянутые персоны, вошел встревоженный лакей, мадам де Буа-Траси.
– Ваше Сиятельство…
Обратился он к хозяйке.
– …нам было приказано держать двери на запоре, и никого не впускать, …но явился господин Арамис…
В интонации слуги прослеживалась растерянность.
– Откройте ему. Камилла, не сочтите за труд, приведите шевалье Д'Эрбле к нам, это может быть важно.
Внизу, у двери, приготовив заряженные пистолеты, дежурили д'Артаньян и Альдервейден, к котрым обратилась Буа-Траси.
– Господа, потрудитесь впустить, месье шевалье.
Послышался лязг замочной стали, и уже через мгновение, в прихожей показался бледный и встревоженный Арамис. Оказавшись в кругу друзей, мушкетер несколько успокоился, сдержанно кивнув валлону, он горячо, с улыбкой, поприветствовал д'Артаньяна.
– Рад видеть вас, любезный шевалье.
Гасконец ответил не менее изысканным поклоном.
– Прошу, месье Арамис, вас желают видеть наверху наши друзья.
– Следую за вами, мадам.
Д'Эрбле приклонил голову.
– А с вми не прощаюсь, месье д'Артаньян.
Бросил он на ходу, направившись за хозяйкой дома.
Оказавшись наверху, в комнате, мушкетер поклонился джентльменам и выказал все должные знаки внимания дамам.
– Я не стану пересказывать приключившееся со мной по пути в Гавр, удовлетворившись присутствием в Париже наших гостей. Но боюсь, я принес дурные вести.
При этих словах госпожа де Буа-Траси едва не упала в обморок, обессилено опустившись на стул. Встревоженный герцог, не спускавший глаз с мушкетера, вытер платком лоб. И лишь де Шеврез и Монтегю, исполненные самообладания, настороженно переглянулись.
– Самая невинная новость это то, что меня четверть часа тому, выпустили из Бастилии, и я немедля направился сюда…
Он испытывающе оглядел присутствующих.
– Господа, за домом следят.
Госпожа де Буа-Траси невольно вскрикнула, чем привлекла внимание мужчин, но не кузины, обратившейся к мушкетеру.
– Вы узнали кого-нибудь из этих людей?
– Нет, мадам. Но я полагаю не трудно догадаться
Англичане устремили взволнованные взоры на герцогиню.
– Благодарю вас шевалье, но полагаю, вам немедленно следует покинуть особняк.
– Но мадам…!
– Немедленно.
Тоном, не терпящим возражений, словно отрезав, твердо произнесла она, но сжалившись над мушкетером, снисходительно дополнила.
Поверьте, Рене, так будет лучше для всех нас. На лице Арамиса, водрузилась мрачная озабоченность.
– Хорошо, будь, по-вашему, я ухожу. Но прошу, не требуйте от меня невозможного, я не удалюсь далее отеля Сюлли. Если же я услышу шум схватки, я вернусь, и тогда никто не посмеет мне запретить умереть за вас.
Поцеловав руку герцогине, а затем своей тайной возлюбленной, прибывающей в полуобмороке, шевалье решительно направился к выходу. Проводив прощальным взглядом товарища, скрывшегося во мгле, д'Артаньян услышал сквозь звон засовов, за спиной, голос Монтегю.
– Господа…
Обратился британец к д'Артаньяну и Альдервейдену, дежурившим в прихожей.
– …этой ночью, могут потребоваться ваши услуги. В какой мере я могу располагать вами?
После прозвучавшего вопроса, гасконец ощутил на себе тяжелые взгляды графа и аптекаря, догадавшись, что обращение, по всей видимости, было адресовано ему одному.
– Я всецело в вашем распоряжении, месье.
Не задумавшись не на миг, выпалил мушкетер. Альдервейден лишь кивком головы, обозначил свою готовность, в которой граф, видимо, не сомневался.
– В таком случае вы Альдервейден, наймите лодку у Винной пристани, и ждите нас под Новым мостом, у Сите, со стороны правого берега. Запомните, шестая арка, это рядом с бронзовым Генрихом2.
Молчаливый валлон лишь угрюмо кивнул, и, спрятав под плащом пистолет, исчез за дверью.
Пристальный взгляд Монтегю ощупал с головы до ног худощавый силуэт гасконца, впившись в карие пылающие глаза южанина.
– Что ж месье, а вы, пожалуй, тот, кто нам нужен.
Уголки его рта приподнялись в искренней доброжелательной улыбке.
– Мессир д'Артаньян, вы умеете плавать?
Вытянув руку с раскрытой ладонью, будто намереваясь остановить молодого дворянина, желая не допустить бравады, он добавил.
– Я знаю, что среди жителей французского королевства, это встречается, не так уж часто, поэтому прошу ответить предельно правдиво. К тому же это в ваших интересах.
Мушкетер неуверенно пожал плечами.
– Ну, хоть на воде держаться можете?
С не меньшей неуверенностью гасконец кивнул.
– Вот и славно. В таком случае следуйте за мной.
Дворяне вошли в темную комнату, едва освещенную единственой свечей. Монтегю достал из платяного шкафа лазурно-синий плащ, и серую шляпу с пышным васильковым плюмажем, крепившимся к фетровой тулье, сверкающей сапфирами, серебряной брошью.
Ознакомительная версия.
