class="p1">Пустая улица. Торопливые фигуры филеров, почти незаметные в темноте. А подгулявший малый, отлепившись от забора, так и попер через улицу, спотыкаясь и едва не падая. Надо бы, по-хорошему, его проверить, тряхнуть, такой ли он пьяный, как кажется. Но на сердце у ротмистра было легко, а потому — черт с ним, пусть бредет домой, ему там от жены перепадет. Жены, они иногда построже жандармских офицеров.
Леонтович облегченно усмехнулся.
9
В комнатушке было тихо. Сквозь тонкую стену пристройки слышался заливистый храп умаявшейся за день тетки Агафьи. Парни сидели с пасмурными лицами: Пётр — прикрыв глаза, Николай — обхватив голову руками, Кеха — уставившись на кончик своего сапога.
Пришел Капитон. Проверенный в делах дружинник, он выполнял сегодня самую опасную роль.
— Ну, как? — вскинулся Николай.
Капитон опустился на топчан, перевел дух, улыбнулся:
— Прошел ротмистр… Шагал, будто аршин проглотил. А когда меня заметил, по-моему, струхнул основательно.
— А ты, можно подумать, не струхнул, — язвительно заметил Кеха.
Капитон почесал затылок, потом признался:
— Было маленько. Ротмистр мог ведь и пальнуть с перепугу. А то бы взяли, да в каталажку засунули.
— На фиг ты им сдался, — насмешливо хмыкнул Николай. — Корми задарма такого бугая.
— Хватит ржать, — посерьезнел Капитон. — Кто же ротмистру донес? Я как его увидел, сразу скумекал — знает и остерегается! К тому же какие-то типы за ним топали, не иначе как охраняли.
Оживившиеся было парни снова поскучнели. Кеха пожал плечами, нехотя пояснил:
— Кроткий от меня смылся… Капустин Петьку объегорил… Хреновые из нас филеры. Один Колька по этой части мастак. Довел Матюшенко до дому, и спать уложил… — глянув на Николая, подмигнул: — Правда, он потом долго гадал: спит Матюшенко или через окошко убег…
— Да ладно тебе, — удрученно махнул рукой Николай. — Все мы хороши. Провалили задание…
— Не переживайте, — войдя в дверь, сказал Тимофей Соколов. — И на старуху бывает проруха…
— Да уж, — вздохнул Пётр, пододвигаясь, чтобы Соколову было куда сесть. — А ты чего такой веселый?
— В любом деле нужна страховка, — сказал Соколов, усаживаясь и обводя парней внимательным взглядом. — Поэтому я провел весь вечер в гостях у своего знакомого, который живет в аккурат супротив гнездышка нашего ротмистра… Чай пил, да в окошко поглядывал…
— Кто Иуда? — не выдержал Капитон.
— Капустин, — сухо произнес Соколов и сурово сжал тонкие губы. — Своими глазами видел. Как он в двери вошел… Да и Вольный, которого направляли в Мариинск, проверить прошлое Капустина, сегодня вернулся. Не опознали тамошние товарищи по приметам нашего «Капустина». Был у них в свое время человек с такой фамилией, входил в группу, но, во-первых, он пожилой, а во-вторых, год назад отошел от партийных дел и уехал в Россию.
— А чего же ты нас гонял, если Вольный все выяснил? — недовольно пробурчал Николай.
— Вольный вернулся вечером, — резко ответил Соколов. — Я решил довести проверку до конца, чтобы исключить ошибку.
Пётр поднял голову:
— Как теперь с ним быть… с этим «Капустиным»?
— А никак, — процедил Тимофей. — Леонтович за нас уже все решил. Капустин домой не вернулся, а вещи с его квартиры забрали жандармы.
— Вот змей подколодный! — зло бросил Кеха.
— Ничё… свидимся еще, — задумчиво протянул Николай.
Пётр поднялся, снял с гвоздя картуз:
— Пойду я…
— К Кроткому? — почти утвердительно произнес Соколов.
Пётр кивнул.
Соколов понимающе похлопал его по плечу:
— Правильно… За меня тоже извинись. Передай, что завтра вечером собираемся у Шамшиных. Пусть приходит. Есть для него ответственное задание. А к Матюшенко я сам зайду.
Не скрывая радости, Белов широко улыбнулся.
От Исая он ушел только под утро.
1
Пробив дно обласка, набросав в него песку, Высич и Неустроев затопили свое суденышко в глубокой, укрытой прибрежными зарослями заводи. Глядя, как обласок уходит под воду, Высич испытал странное чувство, будто что-то значительное уходило из его жизни… Но в последний ли раз?
Закинув за плечи котомки, приятели двинулись в сторону Колпашево.
Верстах в трех от села в густом ельнике Высич отыскал укромное местечко. Здесь и остановились. Воду брали из родничка, попахивающего болотом, костра не жгли, боялись, дым из села заметят. Ждали следующего парохода.
И дождались бы, может, но грохнули вдруг совсем рядом выстрелы.
— Бежим! — сдавленным шепотом бросил Валерий, увлекая за собой Неустроева.
Залегли за кучей прелого валежника. Затаив дыхание, всматривались: не облава ли?
Но к шалашу вышел, раздвинув лапы елей, худощавый старик в высоких охотничьих сапогах, перепоясанный патронташем, даже в залихватской шляпе, украшенной пером. Озадаченно оглядев их убогое убежище, старик присел на корягу и разжег длинную трубку с прямым мундштуком. Ружье, впрочем, он не поставил, а держал на коленях.
Ветер донес до Высича запах хорошего табака. Валерий страдальчески поморщился. У него уже несколько дней как кончилась махорка.
— Расположился… — неодобрительно шепнул Неустроев.
Старик спокойно докурил трубку, неторопливо выбил ее об корягу, на которой сидел, и вдруг негромко позвал:
— Эй, беглецы!
Феодосий испуганно глянул на Высича, а тот неуверенно улыбнулся. Не мог охотник их видеть! А он повторил, уже громче:
— Выходите, панове…
Высич размышлял совсем недолго. Скрываться было бессмысленно, и деньги, и одежда, все осталось в шалаше. Он поднялся, решительно шагнул к незнакомцу. Тот тоже встал, прижал гладко выбритый подбородок к груди:
— Честь имею. Хржчановский Юзеф Адамович, местный обыватель.
Валерий усмехнулся невольно, но представился с не меньшей торжественностью:
— Граф Высич. Беглый ссыльнопоселенец.
— Неустроев, — неодобрительно глянув на товарища, просто представился Феодосий.
Хржчановский пристально всмотрелся в их обросшие, искусанные гнусом лица, но задавать вопросов не стал, протянул кисет:
— Угощайтесь.
Сидели молча, курили.
— Я пароход выходил встречать, — ни к кому не обращаясь, обронил Хржчановский. — У нас тут это единственное развлечение. Видел, полицейские вокруг суетились, искали кого-то…
— Нашли? — с улыбкой поинтересовался Высич.
— Да нет… Но если бы вы попались на глаза, вас бы сразу задержали… — Хржчановский усмехнулся. — С такими физиономиями-то!
— Может быть, мы охотники, — попытался возразить Неустроев.
— Не похожи вы, панове, на охотников, — развел руками Хржчановский. — Уж извините…
Высич рассеянно кивнул. Прав старик. Им повезло, сунулись бы сдуру к пароходу, да там бы и попались. Он нахмурился, и старик это заметил.
— Не переживайте, панове, меня не надо бояться, — сказал он. — Я сам пришел в эти края с этапом. От самой Варшавы. Вышло нас сто три офицера, а до места добрались сорок восемь. Я среди них.
— Да… — вздохнул он. — Сорок лет назад я был молодым крепким шляхтичем…
— Польское
