– От Янки шифруешься?
– Ты не поняла, – в голосе Якуба зазвенели стальные нотки, – этой встречи не было. Ни для кого!
4. Ах, какое оно было красивое!
Второго сентября командующий войсками V военного округа генерал бригады Речницкий, в числе других военачальников Войска Польского, присутствовал на торжественном приеме МИД Польской республики в честь годовщины окончания Второй мировой войны. После этого приема состоялся большой бал, в котором принял участие гораздо более широкий круг публики, нежели в приеме, где присутствовали лишь верхушка политических деятелей Польши, ее генералитет и руководство дипломатических миссий.
Поэтому на балу генерал Речницкий появился вместе с дочерью. Через полчаса с некоторым удивлением Якуб обнаружил присутствие в зале пани Кристины: простая машинистка, пусть даже и состоящая на службе в канцелярии британского посла, вряд ли могла получить приглашение на бал. Впрочем, пани могла воспользоваться своими связями – она происходила не из простой семьи, а из состоящей в дальнем родстве с Любомирскими и Сапегами, да и в нынешнем государственном аппарате, как и среди военных, ее родные имели немало солидных знакомств.
Это обстоятельство не слишком обрадовало генерала, однако по размышлении он решил, что можно обратить ситуацию в свою пользу. Кружа Нину в танце по вощеному паркету, он тихонько прошептал:
– Между 20:45 и 20:50 отвлеки внимание зала. Отвлеки чем хочешь, но хотя бы минуту-другую все взгляды должны быть прикованы только к тебе.
Ну вот, как всегда, – ничего не понятно. Но приказ есть приказ. А пока танец шел за танцем. В кавалерах недостатка не было – хотя она еще не достигла совершеннолетия, многие молодые офицеры были не прочь попытаться наладить хорошие отношения с дочкой командующего округом, с прицелом на будущую женитьбу.
Около 20:40 Речницкий аккуратно приблизился к пани Кристине и негромко произнес:
– Мне очень хотелось бы побыть с вами рядом, но здесь это невозможно. Мне не следует вас компрометировать.
«Как же, компрометировать он меня не хочет, – с ехидцей подумала Кристина. – Боится, что доложат его жене!»
Между тем генерал продолжал:
– А давайте сбежим вместе с этого бала? Скоро объявят новый танец, все будут увлечены выбором партнеров и на нас не обратят внимание.
Кристина заколебалась. Жена у него там или не жена, но кавалер ей, в общем, нравился. Нравился, прежде всего, тем, что не только умел галантно ухаживать – среди польских офицеров это не столь уж редкое умение, – но и был первым в жизни мужчиной, который принимал ее всерьез, и не только как женщину.
В это время Нина, вальсируя с очередным молодым поручником, бросила взгляд на свою руку, лежащую на руке кавалера. Там поблескивали золотые часики, корпус которых был обрамлен мелкими бриллиантами чистой воды, а браслет, в местах крепления к корпусу, имел по одному крупному желтому бриллианту, в окружении таких же мелких бриллиантов, что были на корпусе. Недавний подарок отца – и точно такие же часики получила Янка. Чтобы не создавать поводов к раздорам между женщинами, Якуб делал большинство подарков в двух экземплярах. Разница была лишь в том, что Янка свои подарки прятала по сундукам, извлекая на свет божий лишь по особо торжественным случаям, а Нина предпочитала по любому подходящему поводу носить их, будь то платья, туфли или драгоценности.
Стрелки часов уже миновали 20:45. Пора!
Ничего не стоило сбиться с ритма и заплести ноги так, чтобы поручник с размаху наступил сапогом на ножку в изящной туфельке.
– Негодяй! Да как ты смел! – заорала на весь зал девчонка на своего «неловкого» кавалера, начиная громко всхлипывать. Публика принялась оглядываться. В этот момент как раз умолкла музыка и в наступившей тишине практически все участники бала стали следить за разгорающимся скандалом. Поручник залепетал объяснения и оправдания, но Нина прервала его, переходя чуть ли не на ультразвуковой вопль:
– Zamknij się ty bydlaku chamski![17] – и она отвесила поручнику звонкую пощечину, а ее всхлипывания перешли в рыдания. Неуверенным движением отступив на шаг назад, она схватилась рукой за ожерелье из красивого розового жемчуга, украшавшее ее шею, как будто оно душило ее, и с силой рванула. В мертвой тишине крупные розовые жемчужины гулко застучали по вощеному паркету и покатились в разные стороны. Кое-кто бросился их поднимать, а остальные жадно ловили происходящее глазами.
В то время как развертывалось представление, генерал Речницкий шепнул Кристине:
– Кшыся, ловим момент! На нас никто и не посмотрит! – и, схватив ее за руку, быстро увлек женщину к дверям…
… Она лежала на боку, кокетливо полуприкрившись простыней, что давало возможность ее новому любовнику обозревать вполне достаточно, оставляя в то же время простор для воображения, и внимала словам генерала:
– Наша Польша, дорогая Кшыся, переживает очень тяжелые времена. Мы вынуждены, так или иначе, идти на поклон к великим державам. Никак невозможно отказаться от поддержки англичан и американцев, и в то же время было бы непростительной глупостью открыто выступить против Советов. Наша задача сейчас – выжить, балансируя между сильнейшими.
– Польша никогда не покорится, – высокомерно заявила женщина.
– Именно! Хотя нам приходится выжидать, но и сейчас мы не должны позволить превратить себя в марионеток. Вы помните, что я говорил вам про агентурную сеть британцев? Нельзя допустить, чтобы их разведка вела себя здесь как у себя дома, используя нас как мальчиков на побегушках и жертвуя нами для своих целей. И вот тут, драгоценная моя Кшыся, ваша помощь могла бы стать неоценимой!
– Моя? – удивление на этот раз было непритворным. – Если вы думаете, что англичане доверяют мне какие-либо секреты… Я перепечатываю лишь официальные бумаги, которые все равно доводятся до сведения польских властей.
– Ах, Кшыся, вы так очаровательны, когда удивляетесь! – Якуб широко улыбнулся, но почти сразу лицо его вновь сделалось серьезным. – Это жизнь, милая пани, а не шпионский роман. Я что, похож на человека, который отправит вас воровать британские секреты, фотографировать документы, вскрывать сейфы?
«А ведь похож, – подумала Кристина, – очень похож!»
Однако вслух сказала:
– Что вы, как я могла о вас такое подумать!
– И напрасно, – снова улыбнулся генерал. – Если бы это требовалось, и сейфы бы вас вскрывать научили, и документы фотографировать!
«Ну и мерзавец!» – с каким-то радостным возбуждением подумала женщина.
– Однако от вас ничего подобного вовсе не требуется, – продолжал Речницкий. – Достаточно будет запоминать, с кем сэр Виктор Кавендиш-Бентинк устраивает совещания в своем кабинете – особенно если в них участвует капитан Ральф Уильямсон.
– Но… зачем? – недоуменно дернула бровью пани Кристина.
– Чтобы, так сказать, держать руку на пульсе, или, иными словами, быть в курсе происходящего. Это будут кусочки мозаики, добавляя к которым другие, можно будет получить более полную картину. Впрочем, вам незачем забивать себе этим голову, – небрежно бросил генерал. – Важнее другое. Запомните: никаких записей! Во всяком случае, в стенах посольства. Дома, для памяти, можете делать заметки, но так, чтобы их нельзя было расшифровать. Можно присвоить участникам совещаний двузначные номера и вставлять их в качестве двух первых цифр в записи ежедневных расходов. Можно дать тем же лицам смешные клички и записывать что-нибудь вроде: «Сегодня встретилась с Козочкой, Голубком и Пуделем». Как только сообщите сведения мне – записи уничтожайте.
– Мне что, надо будет дать подписку о сотрудничестве? – кокетливо улыбнулась женщина.
– Кшыся, Кшыся, вы опять обо мне плохо подумали! – улыбаясь в ответ, погрозил ей пальцем Якуб. – Во-первых, собственноручное обязательство берут с тех, кого собираются прижимать этим документом, чтобы завербованный агент не вздумал соскочить с крючка. Вас же никто не вербует. Я всего лишь прошу вас о помощи. И, во-вторых, попросту нет организации, которой вы могли бы дать такую подписку.
– Как нет? – удивление пани Кристины снова было не наигранным.
– А вот так. Нет организации – не за что уцепиться, некого ловить. Есть лишь сплоченный круг истинных патриотов Польши, – твердо заявил Речницкий.
Женщина обежала взглядом крепкую, мускулистую фигуру генерала, который лежал, совершенно не озаботясь тем, чтобы как-нибудь прикрыться, и решительным жестом откинула в сторону простыню…
Очередная встреча с отцом в Варшаве принесла, как нередко уже бывало, и очередное поручение. Возникло оно – к чему девочка тоже уже успела привыкнуть – совершенно неожиданно. Сидя с отцом в гостиничном ресторане и потягивая кофе, Нина уловила за спиной какое-то движение и плавно, но вовсе не замедленно обернулась, а ее правая рука одновременно нырнула в карман юбки за пистолетом. Нет, можно расслабиться – это офицер-порученец с каким-то пакетом.
