Ознакомительная версия.
Огненная лента, натолкнувшись на препятствие, начала выгибаться в дугу, грозя захватить в плен корабли, стоявшие вслед за головным.
В это время наблюдение крестоносцев за событиями на реке прервалось криками:
— Литовцы! Литовцы идут!..
Дружины Ягайлы и Витовта, воспользовавшись темнотой, и тем, что внимание защитников было приковано к реке, почти вплотную приблизились к крепостным стенам. Ночь выдалась на редкость темной, и литовцы стреляли в основном наугад, но и такой обстрел принес довольно ощутимые результаты. Не имея возможности даже высунуться в бойницу или амбразуру, кнехты спрятались за каменными укрытиями и положились на судьбу.
Тем временем литовцы принялись подтаскивать осадные башни и стенобитные машины. За этим занятием они встретили рассвет. Хмурое небо к утру разразилось дождем, но на него никто не обращал внимания.
Наконец, у союзников все было готово к штурму, и войско, повинуясь приказу Витовта, пошло в решительную атаку. Небольшие потери штурмующих явились результатом слаженных действий ратников и воевод. Одна часть воинов тащила перед собой огромные деревянные щиты, из-за которых вторая часть вела прицельную стрельбу. Едва в бойнице показывался кто-нибудь из защитников, в него летели десятки железных жал. Меткое попадание отмечалось громкими ликующими возгласами осаждающих, и по мере приближения к стенам такие крики раздавались все чаще.
Немецкие пушки гремели на многие десятки верст, но толку от них было мало. Ядра пролетали над головами литовцев и втыкались в землю далеко за их спинами. Хаттенштейн приказал опустить вниз стволы орудий, чтобы перенести линию огня к подножью замка, но при первой же попытке пушка не выдержала угла наклона и соскользнула вниз. Литовцы у стены расступились и дали ей возможность беспрепятственно достичь земли.
После этой неудачи крестоносцы впали в совершенную апатию, из состояния которой их вывели удары стенобитной машины по воротам. Немцы принялись лить со стен кипяток, горячую смолу, сбрасывать камни, мало заботясь о том, достигают ли они цели. У защитников еще оставался приличный запас камней и горячей воды, как ворота, не выдержав мощных ударов, рухнули. Хлынувший поток воинов Витовта и Ягайлы встретили конные рыцари и пешие кнехты.
Впереди сражался громадный рагнетский комтур, поражавший одним взмахом меча до трех противников сразу, слева и справа остервенело рубились Куно фон Хаттенштейн и Энгельгардт фон Ротенштейн. За ними вступили в бой на ходу взбиравшиеся на коней прочие рыцари и кнехты. Приложив неимоверные усилия, крестоносцы расчистили себе путь к воротам, но это не могло спасти положения. Воины Витовта и Ягайлы уже взобрались на стены по лестницам и с помощью подвижной башни, и теперь сыпали на головы всадников камни, заготовленные теми же крестоносцами.
— Вперед! Не останавливаться! У нас нет другого пути спасения! — крикнул Хаттенштейн и первый покинул пределы замкового двора.
Приказ великого маршала возымел свое действие, и рыцари с двойным ожесточением заработали мечами. Литовцы сочли за лучшее расступиться и пропустить противника, более походившего теперь на бешеного зверя. Но едва рыцари одолели живой коридор, как жемайтийцы отважно набросились на следовавших в хвосте колонны легковооруженных кнехтов. Без особого труда их перебили или захватили в плен. Лишь двадцати шести крестоносцам удалось достичь кораблей, число которых также значительно уменьшилось.
А в это время сотни ратников союзного войска устремились в ненавистный замок и растеклись по всем его постройкам в поисках добычи. Оставшиеся в крепости немцы после бегства военачальников сопротивления почти не оказывали, видя его полную бесполезность.
Витовт со своими жемайтийцами добрался до кабинета великого маршала и в короткой стычке уничтожил двух немцев, продолжавших его охранять несмотря ни на что. Дверь комнаты оказалась незапертой, и Витовта встретил рычанием огромный, пятнистый, походивший на леопарда пес. Вид собаки вызвал восхищение князя, но животное отнюдь не ответило взаимностью. Еще мгновение, и у самой груди потомка Кейстута мелькнули белые клыки. Стоявший рядом воин успел на лету пронзить мечем пса, и тот бездыханный свалился у ног победителя.
— Вот и пал последний защитник Риттерсвердера, — подвел итог Витовт.
Возвратившееся после удачного похода войско Ягайлы приветствовали жители Вильна, высыпавшие на улицы от мала до велика. Князь уделил им не больше внимания, чем копошащимся в пыли воробьям. Оставив дружину на попечение воевод, он в нетерпении погнал коня к воротам Верхнего замка.
За крепостной стеной его встречала княгиня Ульяна, уже прослышавшая о возвращении ратников. Бросив поводья всегда поспевающему вовремя услужить Богдану, Ягайло покинул седло и нетвердыми шагами направился к матери.
— С победой тебя, сынок! — радостно встретила Ульяна сына.
— Какая там победа, матушка, — сокрушенно махнул рукой Ягайло. — Один замок у немцев взяли, а отдать Витовту пришлось третью часть Великого княжества Литовского.
— Напрасно печалишься, Ягайло, — успокоила его княгиня. — Не отдай Витовту треть нашего княжества, ты бы лишился всех земель, трона, а может быть и жизни. Города, возвращенные двоюродному брату, должны принадлежать ему по праву наследия, а это значит, что ты, ровным счетом, ничего не потерял.
— Ты, как всегда, права, мать…
Беседуя на ходу, мать с сыном таким образом вошли в замок и проследовали в кабинет Ягайлы.
— А теперь, матушка, расскажи о своем странствии. Когда вернулась? Удалось ли повидаться с братьями? Как тебя принял Дмитрий московский? — посыпались вопросы из уст Ягайлы, словно из рога изобилия.
— Воротилась я вчера после полудня, — начала Ульяна по порядку отвечать на вопросы сына. — Выполнила твое поручение и на обратном пути заехала в Тверь. С братьями повидалась и три денька погостила у них. При дворе тверских князей встретила твоего давнего знакомого.
— Кого же? — насторожился Ягайло.
— Митрополита Киприана.
— Каким ветром занесло в Тверь духовного пастыря?
— После того как он бежал из Москвы от Тохтамыша, Дмитрий Донской отказался принять его. К тебе ехать митрополит тоже боится.
— И правильно делает, что боится. Изменнику не будет от меня пощады.
— Зачем ты так, Ягайло? Киприан человек образованный, умный…
— Даже слишком умный — не люблю таких.
— Оставим Киприана, — махнула рукой Ульяна. — Вижу, сынок, тебе не терпится узнать, как отнесся московский князь к сватовству.
— Это интересует меня, матушка, не в такой мере, как ты полагаешь. И все же, конечно, расскажи.
Княгиня Ульяна удивленно пожала плечами и приступила к изложению результатов своего посольства.
— Встретил меня великий князь московский честь по чести. Правда, держал себя горделиво, надменно, как будто я посланец государства, гораздо меньшего по силе московскому.
— Забыл москвитянин, как отец мой под стенами его города стоял, — злобно промолвил Ягайло.
— Дмитрий возгордился после победы над татарами. Теперь даже хан не в силах отнять у него ярлык на великое княжение Владимирское, — заметила Ульяна. — Хотя Тохтамыш и сжег Москву, но она быстро встала на пепелище, и теперь на русской земле нет города, равного ей по красоте и неприступности. Должно быть, известно Дмитрию и нынешнее положение Великого княжества Литовского, иначе говорил бы он более ласковым голосом.
— Бог даст, еще заставим Дмитрия говорить по-другому, — продолжал злиться сын.
— Однако дары победитель Мамая принял с благодарностью…
— Еще бы, кто же от даров отказывается!
— Что касается дочери, то Дмитрий сказал: дитя она еще малое, неразумное, и рано ей думать о замужестве. Вот через годик подрастет, тогда и обговорим это дело. Из речи я поняла: Дмитрий московский надеется видеть своего зятя в воли тестя.
— Как это?
— В лучшем случае ты, Ягайло, станешь покорным Москве, а в худшем, Дмитрий Донской надеется присоединить Великое княжество Литовское к своим владениям.
— Не бывать этому, — решительно отрезал Ягайло. — Пусть московский князь растит свою дочь, а мы постараемся в ожидании ее совершеннолетия употребить время с пользой для себя.
На утро следующего дня из Вильно выехали старшина немецких купцов — Ганул и Альгимунт Гольшанский. Следом погонял лошадь богатырь Ганко, и, наконец, за ним скакал десяток хорошо вооруженных воинов. Сей странный отряд, пользуясь льготами великокняжеских послов, довольно быстро проехал через все Великое княжество Литовское, и, достигнув границы Галицкой земли, повернул на запад. Еще через несколько дней небольшая дружина во главе с немецким купцом добралась до венгерского королевского двора.
Ознакомительная версия.
