Тафтина. Однако заговорил я вас — капитан нас зовет, темень скоро, торопиться надо.
— Идемте, Андрей Владимирович, — поднялся с коряги Шидловский. — А я понял, почему к вам тянет: знания ваши зовут в вечность, как вот эти волшебные дали. Хочу просить вас прочитать лекцию в Обществе изучения Русского Севера, когда будете в Архангельске проездом в Петербург. Слышал, что вас пригласили на совещание ученых по организации сельскохозяйственного опытного дела в России?
— Да, Александр Федорович.
— Наконец-то! Я очень рад этому признанию вашего дерзновенного труда. Жаль мне расставаться с вами, Андрей Владимирович, но вас ждут экспедиционные дела, а меня административная суета сует. Жду вас и тех юношей, что задумали обучить фельдшерскому делу, в Архангельске, — крепко пожал руку Андрею Шидловский. — С волчьей стаей Тафтина я попробую разобраться до конца, — пообещал на прощание вице-губернатор.
В конце сентября 1908 года по Архангельску были расклеены афиши:
«Заведывающий Печорскою Естественно-историческою станциею при ИМПЕРАТОРСКОЙ Академии наук Андрей Владимирович ЖУРАВСКИЙ прочтет 25 сентября в 8 часов вечера в помещении
Городской Библиотеки
публичную лекцию на тему:
ПРИПОЛЯРНАЯ РОССИЯ
Цена билетов 20 к., учащиеся платят половину. Сбор будет обращен в пользу Архангельского общества изучения Русского Севера».
...Небольшой зал библиотеки был заполнен до отказа. Шидловский на правах председателя общества сказал несколько слов о лекторе.
«Что привело их сюда? — думал Журавский, глядя в переполненный зал. — Интерес к Северу? Простое любопытство? Праздность? Сам камергер Сосновский пожаловал! С ним Владимир Русанов, а кто те двое? Ну конечно, выходцы из зырян приват-доцент Питирим Сорокин и профессор Жаков. Это о них говорил мне Александр Федорович...»
— Андрей Владимирович, просим вас на кафедру, — закончил вступительную речь Шидловский.
«Александр Федорович моей лекцией открывает публичную деятельность основанного им общества. Все впервые: и общество, и моя лекция, — промелькнула мысль у Андрея, — а первый блин — комом».
— Уважаемые дамы и господа! — начал, волнуясь, Журавский. — Отечество наше переживает затянувшийся финансово-экономический кризис, расшатывающий колоссальный государственный механизм. Кризис непосильным бременем давит на плечи русского народа и ведет его к абсолютному обнищанию.
По залу прокатился тревожный шумок.
— Нет, я не предрекаю краха России, — более спокойно продолжал Андрей. — Несметные богатства таятся в ее недрах, неистощим запас моральной и физической энергии нашего народа. Эти главенствующие факторы рано или поздно воздвигнут Россию на пьедестал экономического и политического могущества. Я твердо верю в это!
«Молодец — сразу берет быка за рога», — подумал Шидловский.
— Наш земляк Михаил Ломоносов любил говорить: «В северных землях пространно и богато царствует натура; искать оных сокровищ некому, а металлы и минералы сами на двор не придут». Прав Ломоносов: широко и обильно залегают в Печорском крае нефть, уголь, кристаллы, руды. Трижды прав он и в том, что сами они к нам не придут!
Пятьдесят тысяч верст, пройденных по просторам Печорского края, позволили мне увидеть уникальность этого богатейшего края России в скоплении горных богатств, в наличии сотен тысяч десятин свободных пойменных лугов, в водных артериях края, имеющих выход в океан...
— Богач, волшебник, правда не знающий, как прокормить свою семью и одного сотрудника. — Губернатор шепнул это своим соседям, но обостренный слух Журавского уловил ядовитую реплику, и он вздрогнул, словно от удара хлыста. Шидловский, тоже услышавший камергера, осудительно покачал головой и подбадривающе посмотрел на Андрея.
— Повторяю: Печорский край сказочно богат, и пренебрежение его богатствами — гражданское преступление! — прямо и твердо глядя в лицо губернатора, таившее довольную улыбку, нарочито громко произнес Журавский.
— Вот так и я стал государственным преступником. — Сосновский выделил «я» и, оглянувшись, улыбнулся публике.
— Господа, это лекция, а не заседание суда, — остановил полемику председательствующий Шидловский. — Прошу, Андрей Владимирович, продолжать.
Журавский, взяв себя в руки, больше не смотрел в сторону губернатора, но вся лекция звучала дальше как продолжение этого спора.
— В Архангельске и Петербурге можно спорить до хрипоты, что представляет собой Печорский край: ледник? Сплошное болото? Пустопорожние земли? Надо идти туда и исследовать, что лежит в его недрах и растет в речных поймах! Ученые в один голос утверждали, что край начал заселяться только в этом тысячелетии, а нами найдены одиннадцать стоянок людей, живших там во втором тысячелетии до нашей эры. Наука начисто отрицает в этом крае возможность земледелия, а сотрудник станции Артемий Степанович Соловьев с сотней добровольных помощников выращивает там капусту, репу, картофель, урожай которых вдвое больше подмосковных. И не надо этому удивляться: иноки Великопожненского скита снабжали себя хлебом и льном еще в восемнадцатом веке. Александр Федорович, — кивнул Андрей на Шидловского, — нашел в архангельских архивах сводку, из которой явствует, что в тысяча восемьсот семьдесят первом году поля Усть-Цилемской слободки, занятые зерновыми культурами, составляли пятьсот десять десятин! Современная сельскохозяйственная статистика показывает, что печорские крестьяне содержат скота на двор в три раза больше, чем крестьяне центральных губерний. Не мхом же, господа, кормят коров печорцы?
Удивляться надо другому: в канцелярию архангельского губернатора поступила просьба из Канады выслать им семена шенкурской пшеницы. Ответ цитирую: «Пшеница в Шенкурске? Абсурд!» В действительности же в окрестностях Шенкурска культивируется замечательная по морозостойкости и урожайности пшеница, выведенная местным священником. Оказывается, в Канаде лучше осведомлены о сельскохозяйственных возможностях нашей губернии, чем в канцелярии губернатора!
«Вот так вам, камергер Сосновский!» — удовлетворенно сказал себе Шидловский, но тут же испуганно спохватился, зная нового губернатора: этого он не простит Журавскому.
Губернатор, усвоивший до автоматизма правила придворной игры, ответил новой улыбкой: что-де спросишь с чиновников, доставшихся мне в наследство от губернатора-солдафона, однако далее из лекции он почти ничего не запомнил.
Журавский же, подробно изложив научные основы будущего северного земледелия и подчеркнув еще раз сказанное о несметных ископаемых богатствах, сделал вывод:
— Не вольет Печорский край свои живительные соки в иссыхающий организм России, если не проложим мы там железных дорог, не наладим морские и речные перевозки, не организуем правительственные изыскания и разработку угля и нефти. Горько сознавать, но пока же власти употребляют силы не на оживление края, а на умерщвление его!
Спасибо вам, дамы и господа, за
