– Выглядит он спокойным. Видно, что человек принял серьезное решение и представляет, что его ждет. Мне кажется, он выдержит. Хотя в зале, перед своими… Кто его знает, как на него все это подействует…
– В конце-концов, он должен понимать, что из свидетеля очень легко может превратиться в обвиняемого.
– Я думаю, ему в Москве на это настойчиво намекали. Хотя, что там у него на душе творится, какие кошки скребут… Он ведь долго колебался, боялся, что его показания могут быть восприняты как удар в спину Германии…
Возвращаясь к коттеджам, они увидели торопящегося к ним навстречу майора Емелина. Он размахивал руками и выглядел растерянным.
– Там такое дело… Не знаю прямо, что теперь… – причитал Емелин.
– Что случилось? – жестковато, чтобы привести его в чувство спросил Александров.
– Наш повар понес ему ужин, а он ужин не принял.
– Это еще почему? – изумился Александров. – Боится, что отравят? Можно подумать, именно для этого его сюда из Москвы и доставили!
– Нет, – замотал головой Емелин. – Представляете, заявил: «Я солдат и принимаю пищу только из солдатских рук»! А у нас повар – женщина! Где я ему тут официанта мужчину возьму?
Ребров с Александровым быстро переглянулись и невольно расхохотались.
– Вот что значит немецкий солдат! Орднунг прежде всего, – важно поднял палец Александров. – Когда в Сталинграде к нему обращались «генерал-полковник», он всегда поправлял – «фельдмаршал». Потому что – орднунг!
– Так что же делать? – жалобно уставился на них Емелин. – Кого я к нему пошлю? К фельдмаршалу этому?
В этот момент в дверях коттеджа показался веселый Гросман с бархоткой в руке и принялся начищать свои и без того сияющие сапоги.
– Будет ему солдат, – улыбнулся Ребров. – Настоящий советский солдат!
Он помахал рукой Гросману и, когда тот птицей подлетел к ним, пряча улыбку сказал:
– Есть задание, сержант. Особой важности! Нужно отнести ужин самому фельдмаршалу Паулюсу.
Лицо у Гросмана вытянулось.
– Так я вроде не слуга ему… Чего, больше некому? Почему я?
– Потому что ты – разведчик. И считай, что в разведку идешь. Только тебе не языка брать надо, а понаблюдать – как он себя ведет? Чего от него ждать можно? Понял? Других разведчиков тут нет. На тебя вся надежда.
Гросман покрутил головой, махнул рукой: надо так надо. На него надели белую куртку, поварской колпак и вручили тяжеленный поднос с бутылками. Молодая женщина шеф-повар объяснила, с какой стороны подойти, что куда поставить…
Гросмана не было минут десять. Майор Емелин весь извелся от беспокойства.
– Что он там делает так долго?
– Да вы не беспокойтесь, он без оружия, – успокоил его Ребров. И не удержавшись, пошутил: – Ну, в крайнем случае, возьмет в плен. Так далеко не уведет же…
Через несколько минут на ступеньках крыльца появился Гросман.
– Ну, докладывай, сержант, – приказал Ребров. – Что разведал?
– В общем так. Вхожу – они сидят за столом. Я поздоровался, они тоже. Я все расставил на столе, как было велено, он поблагодарил и вдруг предложил мне присесть… Ну, я не стал этого, конечно, делать, а он вдруг стал спрашивать меня: «Как вас зовут? Сколько вам лет? Откуда вы родом?».. А я почему-то возьми да ляпни, что из Сибири…
– Почему из Сибири? – не понял Александров.
– А сам не знаю, что на меня нашло! – пожал плечами Гросман. – Он весь съежился и говорит: «О-о, Сибириен… Кальт!» Холодно то есть. А потом вдруг спросил: «Вы были в Сталинграде?» Я говорю: «Нет». А он: «Это очень хорошо. Главное, что война закончилась…» А потом вдруг: «А как вы относитесь к немцам? Вы хотите им мстить?» Я говорю: «Немцы, они разные. Те, кто развязал войну и совершал преступления, должны понести наказание. Но это относится не ко всем немцам». Видимо, ему это понравилось, потому что он вдруг говорит: «Я хочу подарить на память о встрече одну вещь». И протягивает мне вот…
Гросман вынул из большого кармана куртки круглую пепельницу из коричневого мрамора с позолоченным ободом, на котором готическим шрифтом была выгравирована надпись «Фельдмаршал ФР Паулюс».
– Я ему говорю, что не курю. А он: «Я тоже. Но больше мне подарить вам нечего». Ну и чего мне теперь с ней делать?
Александров покрутил в руках тяжелую пепельницу.
– Фельдмаршал Паулюс… Видимо, это был подарок из Берлина ко дню рождения. Немцы сбросили с самолета в Сталинграде. Вполне возможно, лично от Гитлера… Историческая вещица. Подарок вам, товарищ сержант, вы и решайте.
ПостскриптумК началу войны разведывательная сеть СССР охватывала около 50 стран. В ней насчитывалось более 300 легальных и нелегальных резидентур. Разведдеятельность очень хорошо финансировалась и располагала передовой научно-технической базой.
С июня 1940 года внешняя разведка НКВД и военная разведка передали в Москву около 450 сообщений о готовящейся против СССР агрессии со стороны Германии.
Из рассекреченных архивных документовГлава II
Эсэсовцев у них хватит
Утренний туман белыми сугробами лежал на траве, которая оставалась зеленой всю баварскую зиму, путался в безлистных ветвях деревьев сада. Еще только светало, но во дворе базы уже все пришло в движение. Ребров ждал у машины, когда от парикмахера прибыл загримированный капитан Столетов. Высокий, сухопарый, в таком же плаще, как у Паулюса, он издалека действительно мог сойти за фельдмаршала. Бивший рядом в нетерпении копытом Гросман даже присвистнул от удивления.
Из подъезда коттеджа, позевывая, вышел Александров и тоже оценивающе окинул взглядом загримированного…
– А что, похож… Может его и на процесс выпустить, чтобы не волноваться? Доложит все, что надо.
– Я по-немецки знаю только «Хенде хох!» – улыбнулся капитан Столетов, смущенный тем, что все его пристально разглядывают. – Расшифруют сразу.
– Ну, тогда вперед, – уже серьезно сказал Александров, пожимая руку Реброву. – Значит, мы выезжаем через полчаса после вас?
– Как договорились, – подтвердил Ребров. – Если вдруг услышите впереди стрельбу, немедленно возвращайтесь назад.
– А вы?
– О нас не беспокойтесь, – успокоил его Ребров. – Мы к встрече готовы.
До поста на границе советской и американской зоны по пустынной дороге докатили быстро. Заспанный американский сержант посмотрел документы, взглянул мельком на пассажиров и поднял шлагбаум. Потом вдруг спросил:
– Вы работаете в Нюрнберге на процессе?
Ребров кивнул:
– Да, разбираем документы. Возим их грузовиками.
– Надо было давно перестрелять всех этих разбойников, – сплюнул сержант. – Все бы только спасибо сказали.
– Хотят все сделать по закону, – пожал плечами Ребров.
– Есть твари, для которых закон не писан, – пробурчал американец.
Когда отъехали, Гросман с уважением посмотрел на Реброва.
– А ловко вы с ним по-английски шпарили… Завидно даже.
– Так учи язык, сержант, пока молодой да память хорошая.
– Ага, а потом в шпионы запишут. Для чего это ты, дорогой товарищ Гросман, иностранный язык учишь? А ну, как военную тайну продавать собрался?
– Много ты их знаешь, военных тайн! – засмеялся сидевший сзади «Паулюс».
Дорога была совершенно пустынная, только раз навстречу попался пожилой велосипедист с трудом крутивший ногами. На багажнике у него была прикреплена вязанка хвороста. Опасности он никакой не представлял, и Ребров подумал даже, что, наверное, зря они всполошились и придумывали всю эту громоздкую операцию…
И как раз в этот момент длинная автоматная очередь ударила по машине. Гросман вскрикнул и схватился одной рукой за плечо, другой продолжая выкручивать руль машины, которую уже сносило в кювет.
– Все из машины! – проорал Ребров.
Гросман, замысловато матерясь, жал изо всех сил на тормоз. Машина ткнулась капотом в землю. «Паулюс» и второй офицер вывалились из машины. Реброву показалось вдруг, что Гросман потерял сознание, но тут он открыл глаза.
– Сержант, ты как?
– Крови много…
– Ладно, зато живой!
Ребров распахнул обе дверцы.
– Тебе помочь?
Гросман помотал головой.
– Тогда вперед, – подтолкнул его Ребров.
Гросман кулем плюхнулся на землю и пополз от машины.
Ребров нашарил под ногами два шмайсера и, прихватив их, мягко вывалился следом.
Тишина стояла такая, что он слышал, как дышит лежащий рядом Гросман. «Паулюс» и второй офицер залегли в паре метров от них.
– Стрелять сможешь? – чуть слышно спросил Ребров Гросмана.
– Одной рукой вполне.
– Чем бы тебя перевязать?
– Это потом, сначала отбиться надо.
Позиция была – хуже некуда. Лежишь в кювете и не видишь, что там сверху происходит. Если нападавшие подберутся поближе, они с дороги перебьют их как цыплят, подумал Ребров. Правда, еще вопрос – будут ли добивать?
Может, они уже и смылись. Смотря какой у них приказ. Но времени лежать и гадать не было. Скоро должны были появиться машины Александрова.
