Когда немецкие авангарды перешли Марну и в сводках стали появляться названия мест, где он воевал в свое время, им овладело почти праздничное настроение; он еще хорошо помнил, где тогда были расположены его орудия! Чтоб отметить эти дни, он позвал на обед в «Звезду» сыновей и разрешил мальчикам заказать их любимые блюда.
Гарри и Робби тщательно принарядились; оба были в синих костюмах. Робби, впервые надевший длинные брюки, был убежден, что все посетители ресторана «Звезда» заметили это, и чувствовал себя не совсем (уверенно; вдобавок мать так сильно напомадила ему волосы, что его все время преследовал запах помады.
Зато Гарри в этом отношении походил на отца – одетый с иголочки и подтянутый, он чувствовал себя превосходно. Он записался добровольцем в танковую часть и через три месяца ожидал зачисления в полк, но уже и теперь считал себя солдатом и при всяком удобном случае становился навытяжку.
Никто не мог бы осудить отцовскую гордость Фабиана, когда он привел своих сыновей в ресторан. В самом деле, у него были все основания считать себя счастливым отцом.
Как только подали суп, мальчики снова почувствовали себя непринужденно, и Фабиану часто приходилось напоминать им, чтоб они не говорили так громко и не перебивали друг друга. Оба они получили по бокалу вина и выпили за победу на западе.
Фабиан воспользовался случаем, чтобы рассказать сыновьям о роли битвы на Марне в мировой войне, когда одному-единственному военачальнику пришлось решать вопрос о наступлении или отступлении армии.
– Как это могло быть? – спросил Гарри.
– Да так вот, генералы растерялись, не зная, что лучше, прорваться вперед или же сосредоточиться в одном месте.
– Сегодня бы они не колебались! – воскликнул Гарри, сверкая глазами.
– Нет, сегодня бы они не колебались, – повторил Фабиан, посмеиваясь над пылом сына.
За обедом больше всех ораторствовал Гарри. Экзамены в школе – о них он вовсе не думает, этим экзаменам, слава боту, сейчас не придают значения, гораздо важнее, что ему удалось поступить в танковую часть, – и этим он прежде всего обязан полковнику фон Тюнену. Через три года он может стать офицером!
– И я стану им! – восторженно воскликнул Гарри. – А что ты скажешь о Вольфе фон Тюнене, папа? Он уже капитан! Вот ведь отчаянная голова.
Он вынул из кармана приложение к утренней газете и разложил его на столе. Там был помещен портрет «юного героя» Вольфа фон Тюнена, капитана, награжденного Рыцарским крестом. Рядом с ним – портрет баронессы, которая называла себя «самой гордой и счастливой матерью в городе».
– Когда-нибудь и я добьюсь этого! – заявил Гарри. – Это не пустяки, – подстегивал он сам себя, – первый офицер в полку, получивший Рыцарский крест! Первый офицер во всем городе! Говорят, что Вольф. вывел генерала и весь штаб из окруженной деревни. Вот ведь молодчина, правда? – Он продолжал мечтать вслух и замолчал, только когда на стол были поданы три румяных жареных голубя, вид которых остановил течение его мыслей.
– Твои голубки, Робби! – сказал он, обращаясь к брату, заказавшему свое любимое блюдо.
– Целая поэма! – воскликнул восхищенный Робби.
– Нельзя же все-таки называть поэмой жареных голубей, – подтрунивал над ним Гарри.
– Почему же нет? – засмеялся Робби. – Их можно назвать даже собранием поэм.
. – Ты хочешь сказать, что каждому дано право быть безвкусным, – снова начал Гарри. Он положил себе на тарелку голубя и сразу принялся ловко разрезать его.
– А из моей летающей бомбы будет прок, папа, – сказал он самоуверенно. Гарри любил поговорить о себе.
– Ты, значит, еще не расстался с этой идеей? – спросил отец.
В ответ Гарри рассмеялся, как бы желая сказать, что не так-то легко расстается со своими идеями.
– Конечно, нет, папа. Мне удалось заинтересовать ею полковника фон Тюнена.
Гарри уже довольно давно был занят изобретением, которое он называл «летающей бомбой». Планер подымал бомбу и, находясь над целью, автоматически сбрасывал ее.
– Ты только нажимаешь кнопку, папа, и артиллерийский склад взлетает на воздух. Бум! – произнес Гарри и нажал на стол.
Малыш Робби, которому вино бросилось в голову, громко засмеялся, чем привлек к себе внимание сидевших за соседними столиками.
Гарри, грозно взглянув на брата, продолжал говорить о своем изобретении. Ему все еще не удавалось наладить управление бомбометанием на расстоянии, так как он мало что смыслил в радиотехнике.
Наконец, подали десерт. Щеки Робби пылали, он то и дело беспричинно смеялся, но почти ничего не говорил.
– А ты, Робби, – обратился к нему отец, – как поживают твои рассказы? Закончил ли ты «Рождество машиниста»?
Робби в ответ только кивнул, так как рот его был набит мороженым.
– Да, «Рождество машиниста» уже закончено, – сказал он. – Я многое изменил в этом рассказе. Раньше было так, что машинист видел со своего места все происходящее у стрелочника, а теперь он сходит с паровоза и отправляется в домик стрелочника.
– А разве машинист имеет право оставить паровоз? – заинтересовался Гарри.
– Конечно. Ведь семафор все еще закрыт. Вот он и вошел в дом, и стрелочник с женой пригласили его к обеду.
Робби рассказал, что было подано к столу.
– Затем дети спели рождественские песни, а машинист получил хорошую сигару.
– Но тут кочегар дал свисток, – закончил Робби свой рассказ. – Машинист в мгновение ока взобрался на паровоз, а жена стрелочника еще сунула ему рождественского ангела.
– А ведь в самом деле интересно! – похвалил Фабиан. – Ну, а как со сказкой «Спотыкалка»?
– Отставлена, – коротко ответил Робби.
– Вот это правильно, Робби, над этой сказочкой только посмеялись бы, – сказал Гарри.
– Как и над твоей «летающей бомбой», – задорно отвечал Робби.
– Моя «летающая бомба»? – Гарри выпрямился. – Но позволь, Робби, ты еще слишком молод, чтобы понять значение «летающей бомбы».
– Если вы будете ссориться, дети, – вмешался Фабиан, – я не закажу торта к кофе. А я как раз собирался это сделать.
– Мы не ссоримся, папа! – в один голос воскликнули мальчики.
В конце концов Фабиан предложил Робби, чтобы он дописал сказку «Спотыкалка» для него одного, и польщенный Робби дал свое согласие.
Весь город говорил о том, что юный Вольф фон Тюнен получил Рыцарский крест и чин капитана, и гаулейтер Румпф счел нужным устроить празднество в честь первого в округе кавалера Рыцарского креста. В торжественно разукрашенном зале ратуши полковник фон Тюнен представил приглашенным гостям своего отважного сына Вольфа, которого приветствовали аплодисментами и громкими криками «хайль». Вольф произнес короткую речь. Хотя он и выучил ее наизусть, но говорил плохо, запинался и замолчал на полуслове. Но тут баронесса фон Тюнен ринулась к трибуне и стала бурно лобзать своего сына. Рукоплесканиям не было конца.
Чествование закончилось кратким выступлением гаулейтера на тему: «Почему мы должны победить».
– Мы должны победить потому, что ни у одного народа нет такой отважной армии, – говорил он звучным голосом, – потому что народ охвачен новым революционным духом, а революционные армии всегда побеждали, потому что мы сражаемся за право, которого нас лишали до сих пор. И, наконец, потому, что мы сражаемся за свое существование.
Последние слова он уже прорычал в зал, неистово потрясая руками.
На следующий день газеты сообщили о том, что гаулейтер назначил мать Вольфа фон Тюнена. награжденного Рыцарским крестом, начальницей Красного Креста в городе.
Начальница Красного Креста! Баронесса фон Тюнен была в восторге. Наконец-то на нее возложена задача, соответствующая ее аилам, ее пылкой любви к отечеству! С первого же дня она с великим рвением предалась своему делу и, правду говоря, работала не покладая рук с раннего утра до поздней ночи. «Надо работать, – говорила она, – поболтать мы всегда успеем».
Она предложила и Клотильде руководящую должность в Красном Кресте, но Клотильда, выразив сожаление, отказалась. Союз друзей отнимает у нее все время и силы, заявила она. На самом же деле Клотильда просто избегала всякой обременительной работы. Она любила поздно вставать и завтракать в постели, ненавидела уродливые больничные палаты и отвратительный запах карболки. Клотильда не выносила даже вида раненых и больных: ей становилось дурно.
– Нет, дорогая, благодарю вас, это не для меня.
Зато Клотильде удалось зазвать к себе юного кавалера Рыцарского креста, который должен был прочитать доклад в Союзе друзей на тему «Как я получил Рыцарский крест». Это было достойным освящением нового зала.
Затем, излив на гаулейтера поток красноречивых слов и лести, она упросила его присутствовать при этом событии. Отказаться он, конечно, не смог и обещал быть.
– Надеюсь скоро встретиться с вами в вашей новой квартире, которую фрау Фабиан так замечательно перестроила, – сказал он Фабиану на следующий день.
