богатыми людьми, были довольны жизнью, и возникало меньше поводов хвататься за оружие.
Но Орм был мрачен, проводил всё время с маленьким священником и думал, что мало кто в мире так неудачлив, как он.
Брат Вилибальд был чрезвычайно занят, поскольку многие раненые нуждались в его помощи, и он со рвением и усердием ухаживал за ними. Он осмотрел руку Торкеля и достаточно резко высказался насчёт епископских целителей, ибо он неохотно признавал, что кто-то, помимо него, сведущ в искусстве врачевания. Он сказал, что покинет город вместе с епископами, но Орму не хотелось отпускать его.
— Никогда не помешает иметь целителя под боком, — сказал он, — и наверняка правда, что ты искуснейший из них. Я, действительно, хотел бы передать с тобой послание к Ильве, дочери короля Харальда, но, если бы я это сделал, я бы тебя никогда больше не увидел, ибо слишком велика твоя ненависть к людям с севера. Итак, я бы никогда не получил от неё ответа. Я никак не могу решить, как мне лучше всего поступить, и от этого я потерял вкус к еде и стал плохо спать.
— Ты хочешь заставить меня остаться здесь силой? — спросил брат Вилибальд, негодуя. — Я не раз слышал, что вы, норманны, хвалитесь верностью своего слова не меньше, чем своей доблестью в сражениях. Всем нам, кто был в башне, было обещано, что нам позволят идти куда нам заблагорассудится. Вне сомнения, это ускользнуло от твоей памяти.
Орм угрюмо посмотрел на него и сказал, что он никогда ничего не забывает.
— Но мне тяжело отпустить тебя, — добавил он, — ибо ты хороший советчик, хоть и не можешь мне ничем помочь. Ты мудр, маленький поп, и поэтому ответь на мой вопрос. Как бы ты поступил на моём месте?
Брат Вилибальд усмехнулся и дружественно кивнул Орму. Затем он покачал головой.
— Кажется, тебе не терпится заполучить эту женщину, — промолвил он, — несмотря на то, что у неё крутой нрав и острый язык. Я удивлён этим, ибо вы, безбожные берсерки, обычно довольствуетесь той женщиной, которая попадается вам на пути. Это всё потому, что она королевская дочь?
— Она даже не получила приданого от своего отца, — ответил Орм. — Будь уверен, я томлюсь по ней, а не по её богатству. И дело не в том, что её благородная кровь оказалась для меня помехой, ибо я сам из хорошего рода.
— Быть может, она потчевала тебя любовным снадобьем? — задумчиво спросил брат Вилибальд.
— Однажды она мне дала пить, — сказал Орм, — но ни разу больше. Это было при нашей первой встрече, и напитком была мясная похлёбка. Я отпил немного, но затем она вспылила и швырнула горшок с похлёбкой в очаг. Но как бы там ни было, ты сам приказал приготовить для нас мясную похлёбку.
— Я не присутствовал при том, как её готовили, — по-прежнему задумчиво заметил брат Вилибальд. — Молодому человеку достаточно всего несколько капель этого снадобья, если женщина молода и красива. Но даже если в самом деле она заговорила напиток, я ничего с этим не могу поделать, ибо от любви нет никакого противоядия, кроме самой любви. Это мнение всех мудрых целителей.
— Я бы хотел иметь противоядие, о котором ты говоришь, — сказал Орм, — и я спрашиваю тебя, сможешь ли ты помочь мне.
Брат Вилибальд торжественно поднял палец и нравоучительно произнёс:
— Можно сделать лишь одно, когда человек в беде и не может позаботиться о своём собственном спасении. Но, к сожалению, ты язычник и не можешь последовать моему совету. Ибо единственное противоядие — это молитвы к Господу о помощи, то есть то, чего ты не можешь сделать.
— Часто ли он тебе помогает? — спросил Орм.
— Он помогает мне, когда я прошу Его о благоразумных вещах, — горячо ответил брат Вилибальд, — и это поважней, чем то, что твои боги делают для тебя. Он не слышит меня, когда я сетую на незначительные горести, с которыми я мог бы справиться сам. Ведь я собственными глазами видел, когда мы переправлялись через море, благословенного епископа Поппо, в отчаянии молившего Бога и святого Петра, дабы те избавили его от морской болезни. И он был не услышан! Но когда я с теми добрыми людьми находился в башне, жаждал и голодал, и уже меч Антихриста был занесён над нами, мы молили Бога, и Он услышал нас и внял нашим мольбам, хотя никто из нас не был помазанником Божьим, как епископ Поппо. Ибо посланники короля Этельреда к языческим вождям, которые спасли нас, были в то же время посланниками Господа с небес, которые пришли, дабы помочь нам, ибо наши мольбы были услышаны.
Орм кивнул и признал, что слова брата Вилибальда, может быть, и правдивы, раз он сам был свидетелем всего происходящего.
— Теперь я начинаю понимать, — сказал Орм, — почему ничего не вышло из моего замысла выкурить вас из башни. Это наверняка твой бог повелел подуть ветру и развеять дым.
Брат Вилибальд ответил, что это как раз то, что произошло, ибо Господь разрушил их злые козни и превратил их в ничто.
Орм долго сидел молча и размышлял, рассеяно дёргая себя за бороду.
— Моя мать к старости сделалась христианкой, — промолвил он наконец. — Она выучила две молитвы, которые часто повторяет, почитая за самые важные. Она говорит, что благодаря её молитвам я спасся от смерти и вернулся домой, но я думаю, что здесь не обошлось без моего меча, Голубого Языка, да и тебя, маленький поп. Теперь мне кажется, что я тоже могу попросить бога помочь мне, раз он так охотно помогает другим. Но я не знаю, что он спросит с меня взамен и как к нему обращаться.
— Ты не можешь попросить Бога помочь тебе, — сурово сказал брат Вилибальд, — пока ты не сделаешься христианином. А ты не можешь сделаться христианином, пока ты не примешь крещения. А ты не можешь принять крещения, пока не отречёшься от своих лжебогов и не начнёшь исповедовать истинную веру в
