Ознакомительная версия.
– Опять на вылазку пойдем, княже? – спросил боярин Ставр.
– Нет, будем копать ров недалеко от стены, – ответил Святослав. – Этот ров не позволит ромеям подкатить осадные вежи вплотную к городской стене.
Задумка Святослава понравилась воеводам, одобрил ее и Калокир.
Несмотря на поздний час, все русское войско вышло из города в поле. Воины разделились на два отряда. В то время, пока один отряд копал ров в полуторастах шагах от стены, другой отряд русичей стоял в боевом строю на случай внезапного нападения ромеев. Воины копали ров заступами, вынутую землю в мешках и на носилках уносили в город и высыпали возле стены, укрепляя ее таким образом изнутри.
С рассветом войско Святослава вернулось в город, так как ромеи вновь привели в действие свои метательные машины. Обстрел камнями опять продолжался весь день. Когда стемнело, ромеи ушли в свой стан, оставив усиленные дозоры возле своих осадных машин.
Ночью русичи вышли из города и продолжили копать ров, который широкой дугой должен был охватить Доростол с севера и юго-запада. Утром воины Святослава скрылись за городской стеной.
Замысел Святослава стал понятен и ромейским военачальникам, которые усилили обстрел Доростола, стремясь поскорее разрушить хотя бы один участок городской стены. Чтобы ослабить удары камней, летящих из баллист, русичи разложили на стене вороха соломы, а зубцы стен и башен укрыли толстыми плетеными циновками.
И все же стена Доростола медленно и неуклонно разрушалась под действием падающих на нее камней. Вот-вот должны были появиться первые бреши, через которые ромеи вполне смогут прорваться в город и без помощи осадных башен.
Святослав собрал воевод и постановил ночью идти на вылазку.
– Нужно сжечь все вражеские камнеметы, к лешему! – сказал он. – Иного выхода нет. Коль рухнет стена, то Доростол нам будет не удержать.
Было решено перед самым рассветом ударить на ромеев тремя колоннами.
За частоколом возле осадных машин у ромеев были разбиты шатры, где ночевали воины из сторожевого отряда, которым надлежало в темное время суток оберегать баллисты, катапульты и осадные башни. Стража у ромеев по ночам сменялась через каждые два часа. Во главе этого отряда стоял Давид Куркуас.
Русичи выслали вперед самых ловких воинов, которые ползком подкрались к вражескому частоколу и бесшумно перебили ножами ромейских дозорных.
Когда поднятый по тревоге Давид Куркуас выбежал из шатра, над осадными машинами уже вздымалось огненное зарево. Русы облили камнеметы маслом, обложили соломой и подожгли.
Понимая, что гнев василевса падет прежде всего на его голову, Давид Куркуас призвал своих слуг и быстро облачился с их помощью в свои роскошные позолоченные доспехи. Собрав воинов, Давид Куркуас повел их в сражение, надеясь с первого натиска отогнать славян и спасти из огня хотя бы половину осадных машин.
Давид Куркуас мчался на белом коне во главе полусотни своих конных телохранителей, облаченных в черные вороненые латы. Позолоченный шлем Куркуаса был украшен плюмажем из черных перьев.
Небольшой конный отряд ромеев вырвался далеко вперед, оставив позади свою пехоту. Давид Куркуас крушил мечом направо и налево, рассеивая русов, которые расступались перед его огромным конем, защищенным бронзовыми налобником и нагрудником.
Внезапно перед знатным ромеем оказался Икмор с секирой в руках. Он с размаху ударил коня обухом секиры по голове. Жеребец взвился на дыбы и сбросил Куркуаса наземь. Подняться на ноги Давид Куркуас уже не успел. Икмор точным мастерским ударом отсек ему голову.
Ромеи попытались отбить у русов тело своего военачальника, но после ожесточенной схватки они были обращены в бегство. Подмога, отправленная Цимисхием из главного ромейского стана, ничего сделать уже не смогла. Подступиться к горящим осадным башням и катапультам было уже совершенно невозможно. Сделав свое дело, русы отступили обратно в Доростол. С собой они унесли и тело Давида Куркуаса.
* * *
Икмор насадил голову Куркуаса на копье и, шагая по улицам Доростола во главе своего отряда, выкрикивал во весь голос, что василевс ромеев сегодня пал от его руки. Следом за Икмором четверо ратников несли на скрещенных копьях безголовое тело Куркуаса в позолоченном панцире.
Жители Доростола, мужчины, женщины и дети, сбегались толпами посмотреть на труп человека, с именем которого у болгар были связаны многие ругательства. Громкие возгласы: «Цимисхий убит!.. В сече пал Цимисхий!..» передавались в то утро из уст в уста, проникая из улицы в улицу, из дома в дом. Покуда Икмор с отрубленной головой на копье дошел до цитадели Доростола, весь город уже облетела эта ошеломительная весть.
У входа во дворец Икмор столкнулся с Харальдом, который только что пришел из караула. По воле Святослава, молодшая дружина на вылазку не ходила. Взглянув на мертвую голову, Харальд огорошил Икмора известием, что это вовсе не василевс.
– Я видел Цимисхия вблизи, вот как тебя, воевода, – сказал Харальд. – Ты убил не василевса, а кого-то из его полководцев.
Радостные голоса и смех дружинников Икмора, столпившихся вокруг, разом смолкли. По лицам ратников было видно, как сильно они огорчены и раздосадованы.
Икмор не поверил Харальду. Он схватил юношу за руку и подтащил его к обезглавленному телу ромея.
– Взгляни, какой на нем панцирь! – взволнованно молвил Икмор. – Он же весь в золоте! Такой панцирь может быть лишь у василевса! А шлем у него какой, весь в чеканных узорах и позолоте! – Икмор тряс шлемом, снятым с головы убитого ромея, перед самым носом у Харальда.
– Все равно, воевода, – стоял на своем Харальд, – это не василевс.
– Полно, младень! Ты видел Цимисхия всего дважды и то мельком, – упрямо возражал Икмор. Слава победителя самого Цимисхия так приятно грела ему душу! – Ты мог толком и не разглядеть василевса. К тому же живой василевс чуточку да отличается от мертвого. Разве я не прав?
Икмор повернулся к своим соратникам, ища у них поддержки.
Дружинники дружно загалдели, полностью соглашаясь с воеводой. Никому из них тоже не хотелось расставаться с верой в то, что василевс ромеев мертв.
И тут из широких дворцовых врат появился Калокир.
Икмор бросился к нему, желая, чтобы грек стал третейским судьей в его споре с Харальдом.
– Кто это, друже Калокир? – громко и торжествующе спросил Икмор, показав тому мертвую голову на копье.
Толпа ратников затихла, с трепетным ожиданием взирая на Калокира, в очах которого появилось живейшее любопытство.
– А, узнаю этого плута! – с усмешкой проговорил Калокир. – Это же Давид Куркуас, шурин Цимисхия!
– Разве это не сам Цимисхий? – растерянно промолвил Икмор.
– Нет, друг мой, – со вздохом сожаления ответил Калокир. – Это не василевс, Харальд прав.
* * *
В шатре Цимисхия собрались все предводители византийского войска. Цимисхий был в гневе. Его победоносное шествие по Болгарии грозило завершиться бесславным поражением у стен Доростола. Мало того, что болгары постоянно перебегают из его войска к Святославу, помимо этого родственники Никифора Фоки никак не желают смириться и норовят отнять у Цимисхия власть над державой ромеев.
Сначала племянник Никифора Фоки Варда Фока со своими двоюродными братьями Парсакутинами подняли мятеж в Малой Азии, успешно подавленный магистром Склиром. И вот на днях из столицы пришло известие, что брат Никифора Фоки куропалат Лев сумел бежать из своего заточения на острове Лесбос и с помощью своих друзей тайно проник в Константинополь.
Сторонники Цимисхия успели вовремя пресечь попытку восстания, схватив куропалата Льва и многих его приверженцев. Заговорщики оказались людьми столь знатными, что у эпарха претория Евдора и паракимомена Василия не хватило смелости вынести им суровый приговор. Твердость и непреклонность в этом деле проявила василисса Феодора, которая настояла на том, чтобы всех уличенных в измене именитых граждан ослепили и выслали из столицы на вечные времена. К такому же наказанию, по воле Феодоры, был приговорен и куропалат Лев.
Гонец от Феодоры, прибывший в стан Цимисхия, привез ему письменные заверения в том, что столица и все провинции по-прежнему подвластны Цимисхию. Василисса пребывает в здравии и желает василевсу скорейшей победы над Святославом.
Цимисхия порадовала решительность Феодоры при решении участи заговорщиков, но вместе с тем им владело беспокойство, как бы в его отсутствие в столице не возник новый заговор. У покойного василевса Никифора Фоки родственников очень много, и все они люди необузданные и жадные до власти и богатств! Цимисхий прекрасно знал семейство Фок, происходившее из фемы Армениаки, как и род самого Цимисхия.
«Войну со Святославом нужно завершать как можно скорее! – размышлял Цимисхий. – Мною стянуты к Доростолу самые лучшие войска Империи. В столице и в Азии ныне охраняют спокойствие подданных малочисленные и ненадежные новобранцы. Мои тайные недруги среди столичной знати могут воспользоваться этим. Их заговоры рушатся, поскольку у них пока не нашлось достойного вождя. Стоит такому человеку появиться, и тогда я потеряю столицу, а вместе с ней и власть над ромейской державой!»
Ознакомительная версия.
