Два римлянина закупились достаточным провиантом и запасными бурдюками для путешествия, прежде чем выйти из западных ворот города, которые выходили на плато, где стоял зверобойный рынок. С одной стороны арены, используемой для аукционов, были загоны для коз и свиней, ряды мулов и загоны для верблюдов и лошадей. Катон и Аполлоний подошли к одному из более мелких торговцев и осмотрели его лошадей. Пальмира находилась более чем в ста шестидесяти километрах по пустыне, и для путешествия по торговому пути, соединяющему два города, необходимо было выбрать надежных лошадей. Выбрали три, на случай, если одна захромает, и два седла. Затем, предоставив Аполлонию согласовывать цену, Катон пошел к ближайшему торговцу кормами, чтобы купить мешки с зерном.
Ожидая, пока Аполлоний присоединится к нему, он заметил группу парфянских солдат, пробирающихся через рынок, останавливающихся, чтобы допросить торговцев и случайных прохожих. Он переместил свои мешки с кормом в тень навеса сбоку от проезжей части и лег на них, притворившись спящим. Прищурившись, он наблюдал за приближением парфян. Один из них прошел рядом и остановился, чтобы взглянуть на него. Он театрально фыркнул и зевнул, прежде чем поковырять в носу и повернуться на бок. Губы парфянина скривились от отвращения, и он продолжил свой путь.
Как только солдаты оказались на безопасном отдалении, Катон встал и с тревогой посмотрел в сторону торговца лошадьми. К своему облегчению, он увидел Аполлония, ведущего трех скакунов. Агент радостно помахал ему рукой, но когда он увидел серьезное выражение лица Катона, его улыбка исчезла.
- Как дела?
Катон указал в сторону парфян. - Солдаты обыскивают толпу. Может, они и не ищут нас, но я готов поставить хорошую сумму на то, что именно этим они и занимаются.
- Их может быть больше по дороге в Пальмиру, - сказал Аполлоний, осматривая окружающее скопление торговцев и покупателей.
- Я так и полагаю. - Катон перекинул мешки с кормом через спину запасной лошади и привязал их к упряжи. - Чем раньше мы пойдем, тем лучше.
Они привели лошадей к краю зверобойного рынка и направились к месту, где собирались караваны, готовые начать переход через пустыню. Верблюды и лошади пили из ряда каменных корыт, питаемых каналом, ведущим назад в город, и воздух был наполнен звуками голосов и глубоким гортанным блеем и стоном верблюдов. Вода плескалась в небольшом нимфеуме, воздвигнутом в качестве благодарного подношения богам успешным торговцем, имя которого было вырезано на его черном каменном основании. Несколько мужчин наполняли там бурдюки. Аполлоний остался с лошадьми, пока Катон следил за их собственными мехами и удостоверился, что пробки надежно закреплены, прежде чем повесить их на луки седел.
- Ты видишь? - тихо сказал агент, кивая в сторону Пальмирской дороги. Недалеко от груженых верблюдов и их погонщиков Катон увидел, что парфяне установили блокпост и уже внимательно изучают голову каравана, движущегося по дороге. - Что нам делать, трибун?
- Они ищут двух мужчин, поэтому мы разделимся. Я пойду первым. Если они остановят меня, ты не вмешивайся и попытайся найти другой способ. Если я пойму, что они схватили меня, я протяну руки. Все понятно?
- Почему бы не пустить меня первым?
- Потому что ты тот, у кого все данные разведки хранятся в твоей голове. Это понадобится Корбулону для похода. Более важно, чтобы ты благополучно пересек границу.
- Ты прав, - признал Аполлоний. - Будь осторожен, трибун. Будучи хорошим солдатом, ты являешься никудышным шпионом.
Катон сухо рассмеялся. - Я сделаю все возможное, чтобы избежать неприятностей.
Он взял поводья одной из оседланных лошадей и повел ее от места сбора на дорогу за вереницей верблюдов, несущих большие тюки яркой ткани. Он остановился и приподнялся в седле, затем щелкнул поводьями и продолжил следовать за верблюдами, которые легко раскачивались из стороны в сторону, продвигаясь вперед на своих широких подбитых копытах. Контрольно-пропускной пункт находился всего в ста шагах от него, и он почувствовал, как его сердце забилось быстрее, когда он медленно приблизился к солдатам. Он решил, что если возникнут сложности, он сделает попытку прорыва. Лошадь была в хорошей форме и могла увести его на несколько километров от дороги, прежде чем он был бы вынужден дать ей отдых. Он надеялся, что этого будет достаточно, чтобы оставить позади парфян. И если они ударятся в погоню за ним, это даст Аполлонию шанс пройти приличное расстояние по дороге, прежде чем они вернутся на свой контрольно-пропускной пункт.
Солдаты, казалось, поверхностно проверяли погонщиков верблюдов и сосредотачивали свое внимание на телегах и повозках, а также на конных путниках, едущих группами или путешествующих в одиночку. Когда Катон приблизился к ним, они остановили телегу, и офицер допрашивал возницу, который смотрел вниз, когда с ним говорили, и, казалось, нехотя отвечал. Офицер отдал приказ ближайшему из своих людей, и двое из них начали обыскивать повозку, а двое других встали по обе стороны от погонщика. Офицер внимательно наблюдал, как верблюды впереди Катона проезжали мимо, а затем выступил перед ним и поднял руку, отдавая команду.
Катон сдержал поводья, но покачал головой, отвечая по-гречески. - Я не понимаю.
- Как тебя зовут? - спросил парфянин на греческом с акцентом.
- Филон из Александрии, - ответил Катон.
- Откуда держишь путь? - спросил офицер. Он подошел ближе и похлопал лошадь по щеке, прежде чем взяться за уздечку. - И какое у тебя здесь дело?
Катон быстро подумал. У него возникло искушение использовать прикрытие торговца мехом, но вполне возможно, что тела экипажа баржи были найдены и установлена связь с беглецами. - Я приехал из Селевкии, где продал свой последний груз духов из Александрии. Я возвращаюсь туда сейчас, чтобы забрать следующую партию.
- Торговец духами. - Офицер наклонился ближе и принюхался. - Либо ты врешь, либо твои ароматы настолько дешевы, что долго не хранятся.
Катон заставил себя рассмеяться. - Достаточно долго, чтобы получить прибыль и отправиться обратно, господин.
Парфянин с отвращением покачал головой. - Вы, греки… Вы никогда не перестанете обманывать своих клиентов? Такие люди, как ты, пересекают наши границы, берут наши деньги и смеются над нами за нашей спиной. Царь Вологез однажды выгонит всех вас. Есть человек, который искренне верит в Парфию для парфян. Он ослабил хватку на узде и отступил. - Уходи отсюда, пока я не бросил тебя в темницу.
- Да, господин, - Катон подобострастно склонил голову. - Спасибо, господин.
Он щелкнул языком и, не оглядываясь, пустил легкой рысцой свою лошадь через контрольно-пропускной пункт, продолжая так скакать еще сотню шагов, прежде чем перейти к шагу, опасаясь, что его могут остановить в любой момент. Но крика не последовало, и он вздохнул с облегчением. Метров через 800 по дороге он остановился и стал ждать Аполлония. Прошел час, прежде чем он увидел, как к нему едет агент, свободной рукой ведя запасную лошадь. Как только он увидел Катона, он замедлился, и Катон подтолкнул своего скакуна вперед и присоединился к своему спутнику.
- Какие-нибудь проблемы?
- Нет. Я немного подождал, чтобы дать тебе шанс сбежать, если меня схватят.
Катон благодарно кивнул. - Они тебя остановили?
- Коротко. Просто чтобы спросить мое имя и несколько других подробностей.
- Что ты им сказал?
- Я рассказал им ту же версию с Демоклом.
- Понятно.
Аполлоний уловил натянутый тон в замечании Катона. - Есть проблемы с этим?
- Будем надеяться, что нет. Давай. Я хочу добраться до головы каравана. А потом, завтра мы самостоятельно отправимся в путь и поскачем в Пальмиру.
Караван прошел около двадцати пяти километров по дороге в Пальмиру, прежде чем ведущий торговец и его вереница животных остановились лагерем на ночь. Солнце все еще стояло над горизонтом и отбрасывало длинные тени на бесплодный пейзаж. Безликая земля тянулась со всех сторон; песок и камни с низкорослыми кустами, усеивающими едва холмистую пустыню. Один за другим купцы и их погонщики съезжали с дороги, чтобы найти участок земли, на который можно было бы претендовать. Это было давнее соглашение, потому что только глупец мог преодолевать какие-либо расстояния, разбивая лагерь в одиночку. Безопасность была в количестве, особенно здесь, в пустыне, где банды разбойников часто высматривали легкую добычу. Пыль, поднятая верблюдами и лошадьми, висела в вечернем воздухе красным туманом, сквозь который люди и звери двигались, как призраки.
