Остатки испано-голландского флота укрывались в Палермо до 6 августа, пока французы не ушли в свои порты для пополнения запасов. Только после этого союзники решились выйти в море и перейти в Неаполь. Голландские корабли вел последний оставшийся в живых голландский флагман контр-адмирал Миделланта, самый младший из тех, кто уходил в эту несчастливую средиземноморскую экспедицию.
Французский флот также ушел в свои порты. К слову сказать, удача в столкновении с Рюйтером была в жизни адмирала Дюкена последней. В 1683 году он появился перед Алжиром во главе большого флота, чтобы обуздать тамошних пиратов. Но Алжир не сдался. Во время французской бомбардировки владетель города Жаджи Хасан по прозвищу Мертвая Голова приказал привязывать к стволам своих пушек пленных французов и палить ядрами сквозь них. Когда Дюкен расстрелял весь свой боезапас, он ни с чем вернулся обратно в Тулон. Поединок с Рюйтером станет самым звездным часом его жизни.
Тем временем забальзамированное тело Рюйтера везли в его каюте на «Конкордии» на родину. Матросы выкрасили по своей инициативе корабль в траурный черный цвет. Путь к Голландии был не близок. Только в Неаполе пришлось простоять несколько месяцев, приводя в порядок разбитые в боях корабли. Был уже на исходе январь 1667 года, когда эскадра, наконец, достигла родных берегов. В первом же голландском порту тело генерал-адмирала перенесли на задрапированную черным материалом яхту амстердамского адмиралтейства. Командование яхтой принял на себя сын покойного Енгель, а молитвы над телом читал зять Рюйтера пастор Бернард Сомер. Едва яхта двинулась в путь, раздался гром залпов — это «Конкордия» прощалась навсегда со своим командующим. Капитан корабля, верный Жирард Каллембург, прошедший все океаны и десятки боев, не стесняясь своих слез, плакал, как мальчишка.
— Прощай, папа! — кричали матросы. — Мы никогда тебя не забудем!
Вторя залпам «Конкордии», ударили десятки пушек Гельветслюзской крепости.
В Амстердаме траурную яхту встречали толпы народа. Гроб с телом покойного перенесли в его дом и установили в спальне. Вдову, которая упала в обморок при виде своего забальзамированного супруга, пришлось увести в другие комнаты. Некоторое время гроб Рюйтера находился дома, и толпы желающих смогли проститься с ним. Особенно много было старых матросов, которые приезжали из самых дальних городков. Погребение Рюйтера состоялось 18 марта 1677 года. Похоронили адмирала в новой церкви. Его гробницу украшает надпись «Он сияет незапятнанной честью».
Вот красочное описание этого печального действа, сделанное одним из современников: «Великое стечение народа, стремившегося со всех сторон, украсило погребальное шествие более, нежели как желали сделать оное величественным. Четверо судей амстердамских шли впереди, имея по сторонам патрули для удаления черни. За ними следовали городской староста, перед которым вели его лошадь, за которой следовали две роты солдат с преклоненными знаменами, с обращенными пиками и с ружьями, обращенными штыками к земле. Их галстуки и шпаги обвиты были черным флером, барабаны, покрытые черным сукном, издавали томный бой. За солдатами шли десять разносчиков погребальных билетов, которые обыкновенно заведуют трауром. За ними следовали четыре человека, одетые в черное платье с приставленными к губам трубами, украшенными черными кистями, на которых висели гербы лейтенант-адмирала-генерала. За ними несли флаг адмирала черной шелковой материи с изображением на нем адмиральского герба, герцогской короны, большого щита, перчатки, шпаги, каски и рыцарского платья. Вслед за этим шла лошадь лейтенант-адмирала-генерала, ведомая двумя лейтенантами и покрытая черной суконной попоной до земли, украшенной по углам гербами покойного адмирала. Потом показалось другое знамя. За ним кирасир с жезлом командующего в правой руке. После сего следовал гроб. Его несли семнадцать привратников. На погребальном покрове были изображены восемь щитов с гербами. Восемь корабельных капитанов шли около, а четыре угла поддерживали два лейтенант-адмирала и два вице-адмирала. Генерал-контролер принца Оранского, представляя особу принца, следовал непосредственно за гробом в сопровождении депутатов коллегий. За ними шел Енгель де Рюйтер, единственный сын покойного лейтенант-адмирала, в длинном погребальном плаще, поддерживаемый слугою, подле которого шел другой, несущий шпагу своего господина. За ним следовали родственники покойного, после которых — депутаты их высокомочий, советники, депутаты адмиралтейств, правители города, профессоры, старосты церковные, директоры ост- и вест-индских компаний, директоры левантской торговли, морские офицеры, наконец, несчетное множество народа следовало толпою и в беспорядке. Внесенное в новую церковь тело поставлено было на приготовленное место, обтянутое черным сукном, а кругом расставлены были регалии, которые несли перед ним. По опущении тела в погреб под церковь рота городских солдат, помещенная крутом церкви, дала три залпа. 24-пушечный фрегат, нарочно державшийся перед городом, отвечал тоже тремя залпами из всех батарей. В это время трубы гремели в церкви. Над погребом, вмещавшим тело, воздвигли мраморную гробницу за государственный счет. Она существует и поныне, имея в высоту тридцать футов и тринадцать в ширину. Под изображением покойного видна латинская надпись золотыми литерами на прекрасном черном камне. Вот смысл ее: „В вечную память Михаила де Рюйтера, адмирала Голландии и Вест-Фрисландии, облагороженного и почтенного кавалерскими орденами трех монархов, возведенного в достоинство герцога Неаполитанского королевства. По происхождению не дворянина, а за свое дворянство не обязан никому, кроме Бога и своих заслуг. Пятидесятилетнею опытностью он сделался величайшим флотоводцем своего века. Побеждая счастливо в океане и в Средиземном море в продолжение семи войн, овладевал городами и крепостями на севере и полудни. Доставил Соединенным провинциям владычество многих берегов Атлантического моря, укротил разбойников, предводительствуя флотом, выиграл пятнадцать важных сражений, дал достопамятный четырехдневный бой, четыре раза защитил Республику от сильного нападения двух флотов мощных государств, соединившихся вместе и готовившихся ее разрушить, наконец, противоборствуя храбростью и благоразумием превосходным силам, был ранен во второй битве при Сицилии, умер от ран в Сиракузах 29 апреля 1676 года, был рожден во Флессингене 24 марта 1607 года. Штаты Соединенных провинций повелели воздвигнуть эту гробницу за государственный счет в честь начальствующего их флотом и в признательность к его заслугам. Он жил шестьдесят девять лет, месяц и пять дней и был всегда страшен в океанах“».
Позднее, в беседе с сыном де Рюйтера, тоже адмиралом, король Карл Второй заявил: «Я удивлен тем, что господа из Генеральных штатов рискнули жизнью вашего отца, послав его в Сицилию с такой маленькой эскадрой». Действительно, это событие остается темным пятном в голландской истории.
Историк XVII века Герард Брандт вынес жесткий приговор: «Эту бесценную кровь пролили слишком легко». Этот же современник великого адмирала сказал о нем и следующее: «Его несравненная отвага, которую он продемонстрировал перед лицом смертельных опасностей и самых трудных испытаний, его исключительная осторожность (эти два величайших воинских таланта) стали видны и друзьям, и врагам в семи войнах, более чем 40 стычках и 15 крупных морских сражениях, в 7 из которых он был командующим».
Голландский биограф де Рюйтера А. ван дер Мор пишет о личности своего героя следующим образом: «Жизнь де Рюйтера вдохновляла многих авторов. Он является одной из самых значительных фигур Золотого века Нидерландов, и о нем мы знаем достаточно много, хотя сведения о годах юности адмирала довольно обрывочны. Брандт, которого больше интересовал де Рюйтер-адмирал, иногда рассказывает кое-что о де Рюйтере-человеке, его качествах мужа и отца. Поэтому мы знаем де Рюйтера несколько лучше, чем остальных персонажей его эпохи. Эта картина никогда не изменялась. В наше время стало обычным принижать память о великих исторических деятелях, доказывая, что они были всего лишь людьми. Однако, насколько известно, еще никто не пытался бросить тень на репутацию де Рюйтера. Да это никому и не удалось, бы, найдись даже подобный безумец. Величайший моряк, когда-либо плававший под голландским флагом, был не только выдающимся адмиралом, но и прекрасным человеком. Любая попытка запятнать его репутацию вдребезги разбивается о факты. Сначала любой историк, который изучает жизнь Михаила Рюйтера, проходит через период недоверия: встающая перед ним картина близка к абсолютному совершенству. Однако факты неоспоримы, и они лишь вызывают у исследователя восхищение не только адмиралом, „правой рукой Генеральных штатов“, но и человеком, в котором голландский народ, признавший его одним из своих величайших сыновей, видит добродетели, достойные всяческого подражания».
