Тот же июль 2006 года. Саратовский Лечебно-Оздоровительный Центр. Офтальмологическое отделение
Утро следующего дня было пасмурным. Краем глаза Лиса косилась на обложившие небо низкие свинцовые тучи и радовалась, что отцу их не видно. Она старалась воспитывать в себе умение во всём находить позитив. Даже в плохом и неприятном, поскольку давно уже поняла, что без этого умения ей не прожить. Придерживая мерно вышагивающего родителя под руку, Лиса бодрилась, стараясь разговаривать с ним уверенным, наполненным оптимизмом голосом.
Не получалось.
Наверное, потому, что в голове было пусто, а на язык лезла всякая чушь.
Приём у врача. Пока без больного.
Разговор строится на прошлой устной договоренности.
– Здравствуйте, доктор… Я…
– А-а-а… Помню-помню… Здравствуйте! Я уже смотрел вашего отца… С год назад, правильно? Вы, помнится, иногородние? Где остановиться в этот раз нашли? Больной после дороги отдыхал? Вот и славно! – врач, взял принесённые Лисой документы и справки и, сверяясь с ними, стал быстро заполнять графы лежащего на столе фирменного бланка. – Вот вам направление и счёт. Пройдёте с ними сейчас в кассу, а завтра, с квитанцией и результатами обследования, милости прошу на операцию!
«Как всё просто и быстро!» – порадовалась Лиса. Глаза наполнились счастьем, благодарностью. Врач ответил спокойной доброжелательной улыбкой, затем снова взглянул на принесённые Лисой бумаги, и вдруг улыбка пропала с его лица, а взгляд изменился. В нём проскользнула тень какого-то сомнения, какой-то вполне явственно читаемой неуверенности:
– Впрочем, нет. Пока, пожалуй, не платите… Знаете что? Привезите-ка мне больного завтра, поближе к обеду, и я его ещё раз посмотрю. Мало ли, куда зашёл процесс – всё-таки целый год прошёл…
Но человеку свойственно верить в своё везение, в свой шанс, в счастливую звезду. Тревожные изменения в поведении доктора остались незамеченными.
Глупо обращать внимание на такие мелочи, когда осталось всего ничего – дожить до завтра! Ну а там, там всё будет хорошо!* * *
Но хорошего было мало… Новое обследование продолжалось недолго. Из амбулаторного помещения, оставив лежавшего на кушетке пациента на попечении отключавшей оборудование медсестры, вышел вчерашний врач и, виновато разведя руками, огорошил:
– Сожалею, но операции не будет. Слишком поздно. Нерв умер. Езжайте домой.
– Но как же так… Может, что-то можно сделать?
– Поверьте, ошибки нет, а я не Господь Бог…
– Нет! Неправда! Проверьте ещё раз! Вы ошиблись! Ну бывают же и у вас ошибки?..
Врач присел рядом, закурил. Судя по всему, он просто не мог уйти первым. Стряхивая быстро растущий столбик горячего пепла в ладонь, на каждый отчаянный взгляд Лисы он вздыхал и долго и сочувственно смотрел в ответ. Смотрел, не отводя глаз. Наверное, именно этот его устало-сочувствующий взгляд помог ей преодолеть свалившееся на плечи отчаяние. Помог не впасть в истерику, собраться и максимально спокойно продолжить разговор:
– Неужели ничего нельзя сделать? Мы Вам так верим… Помогите!!! Ну, пожалуйста…
– Поймите, дорогая моя, прооперировать не сложно… Но результат? Результата не будет! Так зачем тогда Вам его мучить? – и врач снова бессильно развел руками…
У него было такое виноватое лицо, что впору было устыдиться своей настойчивости и начать утешать и успокаивать его самого…
Надо было уходить. Но как объяснить отцу что уходим? И по какой причине? Ведь ехали-то на операцию… Целый год только этим событием и жили…
Сейчас наберусь сил… Сейчас…
– Па, пошли отсюда… Понимаешь, их перевели на бесплатный региональный профиль. А, поскольку мы из другого региона, то в него не попадаем… Сказали, что после реорганизации они не имеют права нас лечить… Только обследовать и консультировать… С тобой всё в порядке, но надо искать другую клинику.
– Вот паразиты! Чёрт бы их подрал!.. – отец обещал раскипятиться не на шутку.
– Успокойся… Поедем домой, отдохнём, придём в себя, а там будем думать, что делать дальше.
– Правильно! Уедем от них! Чёрт знает что!!! И, знаешь, здешняя медсестра такая грубиянка! Швыряла меня туда-сюда, туда-сюда. Постоянно дёргала! Говорит – смотри сюда, смотри туда, а я что – вижу, куда мне смотреть? Дура!!! И правильно, давай уедем!
Отец ещё долго возмущался поведением незнакомой Лисе медсестры. Наверное, потому, что с врачами он не говорил, да и не видел их. Надо полагать, тогда бы и им досталось…Приходилось отцу поддакивать, потому как слово вставить в его монолог, оказалось задачей не из легких. Пусть говорит…
* * *
Городок, в котором теперь живут родители.
По провинциальному словоохотливый таксист, угадав в одном из утренних пассажиров слепого человека, предупредительно выскочил открыть заднюю дверь…
Дома никого.
Ничего удивительного – в носящем затрапезное деревенское название райцентре, жители ложатся спать рано, зато в пять утра – все уже на ногах. Местная привычка.
Сашка, судя по всему, подался на Волгу – сторожить со здешними приятелями утренний клёв. Не ожидавшая скорого возвращения дочери мама была на работе. Ключ обнаружился в не умеющем запираться почтовом ящике.
– Ну, вот мы и дома, па… Садись, вот сюда, так… Сейчас я тебя раздену и мы позавтракаем…
Телефонный звонок. В трубке такой родной голос земляка, показавшего однажды, что в вечерние часы можно обмануться и принять саратовскую набережную за бакинский приморский бульвар. Оказывается, они очень похожи…
– Ты уже вернулась? Ну и как?.. Всё в порядке?.. Положила на операцию? А почему ко мне не заехала? Не успела? Поедешь забирать – непременно заскочи!
– Не положила… Мы так вернулись…
– ………………………..???
– Нам сказали, что ваш центр вместе с офтальмологическим отделением перевели на обслуживание только своего региона, а нас, как иногородних, теперь только консультируют. Думаю, теперь будем искать другую клинику… – зачастила Лиса.
– … чушь какая-то… Ты это всё сейчас не для меня сказала?.. Он всё слышит?
Лиса оглянулась. Отец так и сидел – одетый, терпеливо ожидая окончания разговора.
– угу… – больше ничего из себя выдавить не смогла.
– Совсем плохо? Неоперабелен? Отказали?
– угу… – не получилось сдержать судорожного всхлипа.
Отец услышал. Его руки стали судорожно ловить воздух:
– Не плачь, доченька… Я тебя очень прошу – не плачь!
– Я не плачу, па. Честное слово, не плачу…
– Но я же слышу…
– Это мне просто по телефону неприятную историю рассказали. По работе. Ты же сам всегда говорил, что я у тебя деревенская чувствительная Лиса. Не обращай внимания… – и в трубку. – Мы позднее созвонимся, ладно?.. Ты не обижайся…
Трубка немного помолчала, потом кто-то там, на другом конце линии, ответно хлюпнул носом, но ответил нарочито бодро:
– Держись!
А ничего другого и не оставалось.
Годом ранее. Саратовский Лечебно-Оздоровительный Центр. Офтальмологическое отделениеОбследование.
Не так давно потерявший зрение отец заметно нервничает. Он ещё не привык к своему беспомощному состоянию. Сидящая рядом Лиса то и дело берёт отцовскую руку в свои ладони. Поглаживает её, дует на подрагивающие пальцы, шаманит… Ощутив её прикосновения, отец быстро успокаивается.
В кабинет заглядывает молоденькая сексапильная медсестра:
– Владислав Павлович! Вас к телефону! Город!!!
– Света! Я же предупреждал, когда работаю с пациентом, меня ни для кого нет! Ни для кого!!! Это правило! Если хотите – требование!!! Это понятно?!
– Понятно… – то, что медсестра плевала на все и всяческие правила и требования – без труда читается по кокетливо надутым губкам и картинно отставленному бедру. – Но это ваша супруга… Жена, так сказать…
– Хорошо, иду!!! – невольно проводив взглядом удалившиеся за дверь аппетитные формы, врач вздыхает и, обернувшись к пациенту и его дочери, вежливо уточняет. – Подождёте немного?
Лиса и лежащий на удобной эргономической кушетке отец синхронно кивают. Им ли не понимать: семья – дело святое!
Выйдя в фойе, врач торопливо целует медсестру в щёку, берёт поданную ему трубку и, отойдя к окну, прикрывает губы и микрофон ладонью.
– Алло?..
На том конце провода начинают что-то рассказывать. Это явно надолго.
Оглянувшись и поймав нахально-любопытный взгляд медсестры, врач чеканит громким возмущённым шёпотом:
– Ляля, побыстрее, пожалуйста. Говори по существу! Что там у тебя?
В трубке на мгновение возникает пауза, но она тут же сменится нескончаемым бессмысленным чириканием. Врач, явно пытаясь вникнуть, некоторое время слушает, но затем не выдерживает:
– Ляля, у меня сейчас рабочее время! И сложный больной! Надо срочно готовить операцию, а я ещё предоперационное обследование не закончил!
– У тебя каждый день сложные больные! – отчётливо слышится из трубки. – Профессия такая – сложные больные! И их у тебя много, а семья, между прочим, одна! И семейную жизнь твоя профессия не отменяет!!! – впадает в истерику собеседница. – А если отменяет, не надо было жениться! Говорила мне мама…
