— Итак, теперь Вы маркиза Южных морей, а я, после того, как губернатор велел мне казнить этого подонка-коменданта, становлюсь полковником! Я убил его во имя Испании и из любви к Вам. Вы с губернатором можете мне быть чертовски благодарны!
Исабель стояла в шлюпке, неотрывно глядя на пляж, и молчала. Какое ей дело до Фелипе Корсо? Свои все живы. Остального не нужно слышать. Не нужно позволять Корсо навязать ей свой предмет для разговора. А нужно не терять из вида главное. И важно только одно: Альваро жив. А гнусный Мерино-Манрике уже никому не причинит вреда.
И всё же у ворот форта, где белокурая отрубленная голова полковника словно глядела прямо на неё, она пошатнулась. Корсо не преминул указать на голову пальцем:
— Довольна ли сеньора?
Она не ответила.
Исабель подхватила Марианну, которая от этого зрелища чуть не лишилась чувств, и потащила её к караульной. Альваро встретил их безмолвно. Они лишь обменялись долгим взглядом, говорившим о бесконечной любви и невероятном облегчении.
Там, на корабле, напряжение было ужасно. Исабель видела, как по лагерю носятся толпы. Но как их толковать? А вдруг Альваро... не может быть... Нервы её вдруг не выдержали. Опустив голову, чтобы не видели мужчины, она разрыдалась.
За то, что Богу было угодно вновь соединить их, Менданья призвал всех к общей молитве. И ради встречи с женой он объявлял всем прощение.
В церковке Санта-Крус он поцеловал крест и обратился к собравшимся.
— Не смущайтесь тем, что видели сегодня. Мятежникам следовало умереть. Становитесь вновь добрыми подданными короля своего... и ничего не бойтесь больше.
Исабель чувствовала мужской запах — едкий запах крови и пота. И страха, да. Так и пахнет страх. Моряки, солдаты, колонисты, женщины, слуги-индейцы, негры-рабы толпились далеко за дверями, под солнцем в зените. И слушали, преклонив головы.
— То, что было сделано, — сделано для всеобщего блага. Господь сказал: «Если десница твоя соблазняет тебя, отсеки её». Господь сказал: «Если правое око твоё соблазняет тебя, вырви его». Повинуясь Господу, велел я совершить те казни, которым вы были свидетелями. Я вырвал корень зла. Теперь вы можете идти с миром, с благоразумием, с правосудием и милосердием вашего губернатора. И с любовью к Богу.
Сказав эту проповедь, губернатор пошёл по центральному проходу. При звуках флейт и барабанов он возглавил процессию впереди капеллана с викарием, поспешно приставших к нему. Весь народ прошёл через деревню до самой караульной. На пороге Менданья приветствовал народ. Потом, обратившись к Лоренсо, торжественно назначил его комендантом вместо полковника и велел похоронить трупы предателей. А имущество Ампуэро и Мерино-Манрике приказал раздать беднейшим из колонистов.
Жара становилась невыносимой. Исабель смотрела на мужа. Ей казалось: Альваро дошёл до предела себя самого; она понимала: у него нет больше сил. И уговорила мужа немного передохнуть. Встретимся в пять часов.
Как только дверь закрыли, Менданья всем телом рухнул на сундук. Он в совершенстве сыграл свою роль. Теперь маска спала. Исабель с Марианной пытались, вытянув ему ноги, снять сапоги. Бесполезно. Только если разрезать.
Отдых был недолог. Кто-то уже стучал в дверь. То был Лоренсо.
— По берегу идут два солдата — передовые из посланных к вождю Малопе за провиантом, — объявил он. — Через пять минут будут в лагере. Остальные возвращаются следом за ними на двух пирогах.
— Чтобы никто не говорил им, что здесь случилось! — приказал Менданья. — Головы с пик снять. Королевский штандарт убрать.
Когда дозорные явились в лагерь, аделантадо встретил их милостиво.
— Как прошла ваша миссия, господа?
— Неплохо, ваше сиятельство. Только одна маленькая неприятность: Малопе хотел нас заманить в ловушку.
— Вы меня удивляете. Малопе наш друг. Все его поступки всегда это доказывали.
— А всё-таки он хотел нас предать, — стоял на своём первый солдат.
— Как есть верно, ваше сиятельство. Пришлось нам его убрать.
— Нечего было делать: пришлось прикончить!
Это был такой удар, что Менданья, показалось Исабель, чуть не рухнул плашмя. Несколько раз он пытался набрать дыхание, и только потом выговорил:
— Вы... вы убили вождя Малопе?
— Не мы, Ваше сиятельство. То есть не мы сами. Хуан Буитраго.
Солдаты сообразили, что их новость пришлась не по вкусу, и сбавили тон.
— Лейтенант Буитраго попросил его отвести нас в лес — в то место, где много плодов на деревьях. Малопе ничего не подозревал. И тут Буитраго приставил ему аркебузу прямо к сердцу да и выстрелил в упор. Тут уж не промахнёшься!
— Малопе упал... А ещё кто-то...
— Сальвадор Лопес это был, — перебил первый солдат, не желавший оставаться в тени.
— Ну да. Он его прикончил — разрубил череп топором. А лейтенант сказал: Сальвадор Лопес, ты в жизни лучше ничего не сделал.
— Буитраго — по-прежнему их лейтенант, — вмешался Лоренсо. — Сейчас будет здесь вместе с другими. Что сделать с этими двумя, ваше сиятельство?
Его вопрос не дошёл до Менданьи. Губернатор весь был во власти случившейся катастрофы.
Малопе погиб. Малопе убит.
Теперь было ясно: экспедиция не может оставаться на Санта-Крус. Такое предательское убийство означало войну с туземцами до последней капли крови. Именно этого и добивался Мерино-Манрике... Так допечь индейцев, что они поневоле перережут всех колонистов.
И заставить Менданью покинуть Байя-Грасьоса.
Исабель в один миг поняла эту уловку и ужас случившегося. Колонии конец.
В окошко караульной она увидела, как из двух пирог высаживаются остальные солдаты. Через пляж они направились к форту. Хуан Буитраго шёл последним, вместе с аркебузирами прикрывая тыл. Иначе нельзя: как только индейцы найдут труп Малопе — погонятся за испанцами и нападут
