Ознакомительная версия.
К. Минин оставался тогда жить в Москве, а его жена Татьяна Семенова дочь и сын Нефед для налаживания хозяйства перебрались из Нижнего Новгорода в Богородское, где особыми нетяглыми дворами были поселены не только семьи брата К. Минина Федора и племянника Андрея, но и вдов павших его соратников по ополчению: Федосьи — жены Семена Иванова. Офросиньи — жены Степана Водолеева и Досавки Баженовой {12}.
Следует отметить человечески доброе отношение К. Минина к своим людям, отпуск некоторых навечно на волю. Так, в 1615 г. вольную по указу К. Минина получил богородчанин Федор Коменик с приговором, чтоб его принимал в селе всякий на жительство «на подворье без боязни, со всеми ево животами, с животиною и с хлебом… а пойдет з Богородикова, ино також его выпустил совсем» {13}, и с приложением личной печати К. Минина (редкий факт в жизни России того времени).
Богородское в начале XVII в. было весьма многодворным селом, раскинувшимся четырьмя отдельными усадами по сторонам глубокого пруда, пополнявшегося водой за счет холодных ключей. Над прудом и плотиной высились в центре села рубленая шатровая (холодная) и клетская (теплая) церкви, возле которых стояли 9 дворов их причта и 18 кельишек нищих. Рядом стоял и двор приказчика Петра Григорьева и 3 двора «людцких». В 92 дворах крестьян и в 25 дворах бобылей жил 161 мужчина. Среди них были бочар и пуговник, кузнец и серебряник, а также скоморох Онкудинко Иванов. Всего же в селе в 1621 г. насчитывалось 153 жилых двора.
Переехав на постоянное жительство в Богородское, Минины потеряли право на владение в Нижегородском посаде тяглым двором, который к тому же был, видимо, уничтожен случившимися в городе в 1617 г. двумя страшными пожарами. Но они сохранили собой бывший «государев нетяглый» двор в Нижегородском каменном кремле, пожалованный К. Минину на приезд его в родной город по торгово-хозяйственным делам. Правда, промышленники-нижегородцы, завидуя стремительному продвижению К. Минина от простого посадского до думного дворянина. всячески препятствовали в делах его людям и братьям. Поэтому 31 мая 1615 г. нижегородскому воеводе была послана особая царская жалованная грамота: «Бил нам челом думной наш дворянин Кузьма Минич, что живет он на Москве при нас, а поместья де и вотчина за ним в Нижегородцком уезде и брат ево и сын живут в Нижнем Нове городе и им де и его людем и крестьяном от сысков и от поклепов чинитца продажа великая, и нам бы его пожаловать, братью ево и сына и людей и крестьян ни в чем в Нижнем Нове городе судить не велети, а велети их судить на Москве, и как к вам ся наша грамота придет, и вы б на Кузьмину братью и на людей и на крестьян в ысцовех искех, опричь татинова и разбойнова дела, суда не давали без наших грамот» {14}.
После смерти К. Минина Богородская вотчина перешла во владение его сына Нефеда. Он был грамотен; как и отец, нередко приглашался к московскому двору, а после получения в 1620 или 1621 г. чина «государева стряпчего» надолго поселился в Москве, занимая видное место среди придворных молодого царя. В 1625 и 1626 гг. во время женитьбы Михаила Федоровича сначала на Марье Владимировне Долгорукой (вскоре скончалась), а затем на Евдокии Лукьяновне Стрешневой Нефед Минин нес в торжественной процессии перед четой молодых ритуальный фонарь, что доверялось лишь людям знатных родов России.
Имя Нефеда Минина неоднократно упоминается в списках официальных лиц, встречавших в 1620-х гг. иностранные посольские миссии в Москве (последний раз — в 1628 г. по случаю представления Михаилу Федоровичу персидского посла). Скандальная связь с «жонкой» Матреной Белошейкой вынудила его вернуться в Нижегородский край {15}.
Были у Нефеда Минина и дети, но они умирали не достигнув зрелого возраста. На исходе 1632 г. не стало и его самого.
Пережившая сына мать, Татьяна Семеновна, внесла его род в синодик нижегородского кремлевского Михайло-Архангельского вновь отстроенного собора, в котором мы и встречаем имена всех умерших к этому времени Мининых.
Оставшаяся без наследников по мужской линии Богородская вотчина Мининых в том же 1632 г. была отписана «на государя», а затем передана во владение боярина Я.К. Черкасского. Еще в 1621 г. бывший кремлевский двор Мининых оказался в числе «выморочных» и передан для жительства напрасно оговоренной боярами-предателями Салтыковыми царской невесте Марье Хлоповой. Правда, в результате расследований «злой корыстный наговор» вскрылся. Михаил и Борис Салтыковы были отправлены в ссылку, но «царская невеста» так и осталась жить до последних своих дней в Нижнем Новгороде {16}.
Указом от 31 марта 1633 г. двор, который был дан «на житье Марье Хлопове, а преж сего тот двор был Кузьмы Минина», как и другие его вотчины, попал в руки Я.К. Черкасского «на приезд людем их и крестьяном».
Вдова же К. Минина, потеряв и мужа, и сына, и их вотчины, вернулась из Богородского в Нижний Новгород. 9 марта 1635 г. за 64 руб. долга она получила от посадских Чапуриных в Шапочном ряду лавку, а затем передала ее во владение кремлевского Спасо-Преображенского собора на помин «по родителех своих и по мужу», чтоб «ни продати, ни заложити, быти ей, лавке, у соборные церкви боголепнаго Преображения во веки».
Сама же она вскоре приняла постриг и новое имя, став инокиней Таисией.
Так пресеклась прямая линия рода Кузьмы Минина, но продолжали жить в Нижнем Новгороде, Балахне и Туле семьи его братьев: Ивана, Федора, Сергея, Григория, Леонтия и Безсона (Самсона).
Во второй половине XVII в. из Мининых в Балахне жили Иван и Петр Ивановы, Андрей Григорьев, Яким и Микифор Безсоновы, а в Нижнем Новгороде — Никита и Клим. По документам того времени прослеживаются все основные вехи их судеб и жизни. Так, Никита неоднократно возглавлял пермский лодейный соляной государев промысел, доставляя в Нижний Новгород на продажу соль. Только в 1676 г. им было получено «с продажной пермской соли и что он, Никита, отдал в Нижнем за взятые камни и за взятой лес (на ремонт каменного здания таможни. — Н. Ф.) солью ж, рублевых пошлин 842 рубли 21 алтын 3 деньги» {17}. Это означало продажу им тогда не менее 842 600 пудов соли.
С 1678 г. государев соляной лодейный пермский промысел возглавил его брат, торговый человек гостиной сотни Клим. Их дворы стояли на Верхнем посаде, недалеко от Георгиевской башни Нижегородского кремля.
Летом 1685 г. бездетным умер Никита Минин, а 30 декабря того же года не стало и его жены — Соломониды Евтропьевны. Их двор и имущество, оцененные в 672 руб., а также на 660 руб. «кабал на должниках» унаследовали сестра жены игуменья кремлевского Воскресенского монастыря Меланья и Клим Минин.
Он продолжал возглавлять пермский лодейный промысел, почитался одним из состоятельнейших нижегородцев. Но в конце XVII в. в связи с ожесточившейся налоговой политикой и участившимися чрезвычайными поборами с торговых людей в виде «пятин» и «десятин», как и все купцы-промышленники нижегородцы, он оскудел. 30 августа 1704 г. на запрос о состоянии торговых дел и домовой казны Клим Минин заявил, что «на Москве и в городех и в ыных государствах в 701-м и 702-м годех в покупке и в явке и в продаже и в отпусках торгов и промыслов никаких не бывало, и в долгах золотых иефимков и денег кабального и бескабального и в закладе — ничего у меня и на мне долгу никакова нет, и ничем нигде не торгую, и двора и лавок и всяких вотчин и ис пожитков никаких нет же. А буде я сказал ложно, и за тое мое ложную скаску быть мне в смертной казни» {18}.
У него, как и у старшего брата Никиты, не было сыновей-наследников. Пресеклась по мужской линии и эта ветвь Мининых-нижегородцев.
* * *
В честь особо важных событий в Древней Руси возводились храмы-мемориалы, с XVI в. обычно шатровые: Василий III построил в память рождения долгожданного сына — Ивана IV — церковь Вознесения в Коломенском (1532 г.), а Иван IV — в честь взятия Казани Никольский храм в Балахне (1552 г.), Покров на Рву в Москве (1555–1560 гг.) и т. д.
Сразу после «смут» начала XVII в. было не до дорогостоящих каменных работ. Когда же положение в стране нормализовалось, на вершине холма в Нижегородском кремле был возведен «государевой казной» шатровый Михайло-Архангельский собор (1628–1631 гг.), храм-памятник в честь Нижегородского ополчения и его вождей — К. Минина и Д. Пожарского. Строили его каменных дел подмастерья Лаврентий Семенов сын Возоулин и Антип Константинов. Следует отметить как весьма важный факт, что Антип Константинов затем участвовал в строительстве каменных башен крепости Вязьмы и Теремного дворца в Московском Кремле, реставрировал Успенский собор Московского Кремля и Золотые ворота Владимира, возводил каменные «литейные хоромины» столичного пушечного двора, а также шатровые храмы в разных городах страны, являющиеся наивысшим достижением творческой мысли, художественной выразительности и смелости инженерных решений в архитектуре русских зодчих. Он остается единственным в истории национальной культуры XVII в. «мастером шатрового храмового типа». а нижегородский Михайло-Архангельский собор первым его детищем.
Ознакомительная версия.
