Клеймо дьявола - Вольф Серно

оно! Сейчас появится дьявол во плоти, и он узнает, верны ли были его подозрения. Но никто не появился. Только хроменькая фигурка продолжала что-то вроде молитвы. Она опустилась на колени перед огнем. Издалека снова донеслось песнопение. Лапидиус уже потерял счет времени, наверное, сейчас около полуночи. Что это? Он на секунду отвлекся и чуть было не пропустил вторую фигуру, которая показалась из правого тупикового хода и прошла в левый. Чуть погодя она появилась снова, вперед спиной. Спина была исполинской и принадлежала такому же исполину. Он что-то тащил за собой, и было видно, что на это требовалось немало силы. Этим «что-то» оказалась женщина, связанная по рукам и ногам, которая, несмотря на это, барахталась и извивалась. Исполин поднял ее и понес к сталагмитам. Женщиной оказалась… Марта.

То, чего Лапидиус опасался все это время, хоть и не хотел признаться даже себе самому, случилось: Марту притащили сюда. Возможно, в той самой большой корзине, а потом избавились от нее. И был только один человек, у кого на это хватило бы сил — Горм.

«Ну почему именно она? — прошептал Лапидиус и тут же сам ответил на вопрос: — Потому что Марта слишком тянула с тем, чтобы выдать что-нибудь о Фрее, слишком круто обошлась с обеими свидетельницами, слишком невоздержана была на язык и таким образом могла в дальнейшем навредить «дьяволам».

Во рту у Марты торчал кляп, так что все, что ей оставалось, только издавать хриплые шипящие звуки. И тем не менее она сопротивлялась. Била обеими ногами по телу своего мучителя, но с таким же успехом она могла бы пинать стену.

Лапидиус в бессилии сжал кулаки. С какой охотой он бросился бы сейчас на помощь своей служанке! Но это было несвоевременно и даже опасно — сейчас выдать свое присутствие. Так что пришлось только наблюдать, как великан ударил женщину по лицу. Удар был несоразмерно силен. Голова Марты дернулась в сторону и безвольно обмякла. Колосс, пыхтя, вытащил кляп у нее изо рта. Потом снял и путы.

— Не смей так грубо! — Окрик прозвучал из-под маски дьявольской фигуры, которая, как по волшебству, оказалась в центре залы. Лапидиус, занятый сопереживанием Марте, даже не заметил, откуда она появилась.

Великан пожал плечами.

— Можно и по-другому, — продолжал «дьявол» нормальным голосом. Он поправил маску и зашагал к Марте. Лапидиус смотрел во все глаза. Он не хромал и не был такого крепкого телосложения, как великан. — Успокойся, Марта. Ты среди друзей, среди друзей…

— Я бы не был так уж уверен, — пробормотал Лапидиус себе под нос.

Его охватило чувство триумфа. Он окончательно идентифицировал Первого сына дьявола. По голосу. По манере и жестам. Осталось только надеяться, что все пойдет так, как он ожидал.

— Марта, забудь, как больно сделал тебе Второй сын дьявола. Забудь, что он связал тебя, что вставил тебе кляп, что ударил. Это плохо. Но это было необходимо, чтобы ты нашла путь к нам.

Марта заморгала. Сознание вернулось к ней.

— Расслабься, расслабься, расслабься, Марта. Когда сделаешь это, скажи «да», как сделаешь это, скажи «да»…

— Да, — выдавила из себя Марта.

— Тебе хорошо на этом теплом месте, на этом теплом месте так хорошо… так тепло. Так тепло, что тебе хочется снять одежды, ты хочешь снять одежды, потому что тепло, очень тепло. Тебе уютно и тепло. Скажи «да», если тебе уютно и тепло. Скажи «да».

— Да.

— Хочешь снять одежды, хочешь? Конечно, ты хочешь снять одежды, так?

Марта приподнялась на своем ложе, однако ничего не произнесла. С трудом, будто преодолевая какую-то силу, она подняла руки и сложила их в подоле, крепко прижимая платье и фартук, словно давая понять, что все должно оставаться на своих местах. Привычная стыдливость двигала ею.

Голос продолжил непререкаемым тоном:

— Расслабься и радуйся, радуйся тому, что ты сейчас примешь в себя, ты примешь в себя семя дьявола.

Марта между тем притихла, казалось, она действительно успокоилась, хотя лицо ее стало каким-то отсутствующим.

— Когда я скажу «сейчас!», ты опрокинешься, ты опрокинешься на твое ложе. Камень мягкий, очень мягкий, гладкий, приятный, и когда я скажу «сейчас!», ты опрокинешься и широко расставишь ноги, ты расставишь ноги, широко, очень широко, и будешь радоваться тому, что в тебя войдет.

Первый сын дьявола воздел руки и начал:

— Сей…

— Стоп!! — громовым голосом крикнул Лапидиус, выступая из прохода так далеко, что факелы разом охватили всю его фигуру. — Стой!

Голос дрогнул, на мгновение застыл, но быстро перешел в смех. Двое других, хромоножка и великан, тоже не были под большим впечатлением от помехи. Марта же вообще оставалась безучастной. Она расставила ноги, но на нее уже никто не обращал внимания.

Тщедушный человечек, который завораживал ее своим голосом, снял маску. Он проделал это медленно, очень медленно, словно хотел этим жестом произвести наибольший эффект.

— Я Первый сын дьявола, — снова засмеялся Йоханнес Гесселер, городской медикус. — Да, это я. Я знал, магистр Лапидиус, что вы придете в пещеру Люцифера, к нашему тайному жертвеннику. Вы уже были здесь, и это нам известно, мы наблюдали за вами.

Словно в подтверждение слов Мастера, двое других тоже стянули маски. Фетцер и Горм.

— Вы нашли наше священное место, — продолжал Гесселер, и его лицо приняло выражение, резко контрастирующее с елейным голосом. — Но это вам ничего не даст. Ничего, ничего! Потому что теперь вы мой. — Хихикнув, он указал на Марту. — Как эта там.

Горм и Фетцер захихикали в унисон.

— Как эта там, — повторил медикус, и в его глазах зажегся кровожадный огонь. — Признайтесь, что вам никогда бы не догадаться, что это я. Я устроил охоту на Фрею Зеклер. Признайтесь, вы вторглись в мое царство исключительно потому, что сегодня Вальпургиева ночь, и вы надеялись на этом месте разнюхать, кто настоящий инсинуатор. Я это я. Первый сын дьявола.

Лапидиус стоял не шевелясь. Он испытывал жуткий страх перед этой встречей, постыдный страх, особенно когда раздались голоса и песнопения, которые терзали его душу. Но теперь, когда оказалось, что он имеет дело с людьми, всего лишь с людьми, он разом стал спокоен.

— Должен признать, действительно долго не знал, что вы скрываетесь за этой маской, — усмехнулся он. — Только к сегодняшнему утру я был уже уверен.

— Ха! Пустые слова.

— Не скажите. Сегодня утром я знал, кого встречу здесь ночью. Поскольку, как только рассвело, я обследовал женский череп, который вы повесили над моей дверью. Или вы проделали это не собственноручно?

Гесселер снова хихикнул:

— Если вам это так интересно, Третий сын дьявола прикрепил голову. Я просто