– Меня еще раз прислали узнать, не хочешь ли ты, король Генрих, предложить нам выкуп, пока мы тебя не разгромили? Ты же проиграешь, в этом нет никаких сомнений. А еще коннетабль просил тебе передать, чтобы ты напомнил своим спутникам о покаянии, а то будут валяться в чистом поле и гнить.
– Так тебя кто послал-то? Король или коннетабль? – спрашивает Генрих.
– Коннетабль.
– Передай ему: не надо делить шкуру неубитого медведя. Я совершенно уверен: многие из нас останутся в живых после сражения и мирно закончат свои дни на родине, а те, кто погибнет, получат славу. Да, они останутся гнить на поле боя, это правда, но их останки отравят ваш воздух и разнесут по всей Франции чуму. Вот в чем сила английского воина: живой или мертвый, он несет с собой смерть и разрушение для вас. Коннетабль прав: одежда у нас в грязи, позолота с доспехов стерлась, на шлемах не осталось ни одного пера, тяжелые переходы и дожди сделали из нас нерях, и с этим не поспоришь. Но с силой духа у нас все в порядке. И мои солдаты обещали мне, что к ночи будут щеголять в хорошей чистой одежде, которую поснимают с французов. Так что не трудись, уважаемый герольд, ходить сюда за выкупом, живым вы меня не получите, а от мертвого тела какой вам прок? Так и передай коннетаблю.
– Хорошо, так и передам. Прощай, больше ты меня не увидишь.
Уходит.
– Ох, боюсь, ты опять придешь с разговорами о выкупе, – говорит Генрих, глядя ему вслед.
Понятно, что король имеет в виду выкуп не за себя, а за тех французских дворян, которых англичане обязательно возьмут в плен в ходе сражения.
Входит герцог Йоркский.
Он тоже появляется на сцене в первый раз (в этой пьесе), но нам уже приходилось его вспоминать, так что представление будет кратким и несложным. Это сын Эдмунда Лэнгли, герцога Йорка, четвертого сына короля Эдуарда Третьего. Да-да, тот самый Эдуард Норвичский, он же герцог Омерль (Альбемарль), который вместе с отцом графа Солсбери в 1399 году собирался вернуть на престол свергнутого Ричарда Второго. Ему 42 года.
Король Генрих Пятый и герцог Йорк.
Художник Henry Courtney Selous, 1860-е.
– Ваше величество, прошу вас, поручите мне передовой отряд!
– Бери, конечно, – тут же соглашается король. – Вперед, войска!
Уходят.
Прежде чем переходить к следующей сцене, предлагаю все-таки разобраться с численностью войск. У А. Азимова точных цифр нет, но он указывает, что в некоторых английских источниках соотношение вообще оценивается как десять к одному [31]. П. Акройд приводит следующие данные: «У него (Генриха Пятого. – Примеч. авт.) было примерно 8000 человек против французского войска из 20 000. Была и еще одна очень значительная разница: среди англичан было 6000 лучников с длинными луками, в то время как среди французов их было очень мало» [32]. Д. Норвич подтверждает численность французского войска в 20 000 бойцов, в то время как у англичан после Арфлера осталось около 5000 лучников и примерно 900 тяжеловооруженных рыцарей [33]. По В. Г. Устинову, у англичан 6000 человек, у французов – 24 600 [34]. Если же обратиться к «Википедии», то там цифры несколько иные: у Англии, по одним данным, 6000 человек, по другим – 10 000; у Франции, по одним данным, 36 000, по другим – 12–15 тысяч. В любом случае французов в той битве участвовало намного больше, чем англичан.
Но каким образом 12 000 превратились под пером Шекспира в 5000 всего за несколько минут – так и осталось для меня загадкой.
Поле сражения
Шум битвы. Стычки. Входят Пистоль, французский солдат и мальчик.
Этот эпизод, несомненно, имеет целью рассмешить публику. Пистоль пытается выяснить, кого же это он захватил в плен; французский солдат не владеет английским и не понимает ни одного слова Пистоля; мальчик, судя по всему, прекрасно говорит по-французски и служит переводчиком для обеих договаривающихся сторон. При этом Пистоль по малограмотности и общей тупости пытается вычленить из французской речи слова, хоть чем-то напоминающие его родной язык, цепляется за них и обыгрывает в своих ответных репликах.
Если же постараться изложить суть всего сказанного в сцене, то Пистоль вначале угрожает убить пленного, но легко соглашается на предложенные деньги – две сотни крон. Пистоль уходит вместе с французом (вероятно, за деньгами), а мальчик, оставшись в одиночестве, высказывается в адрес англичанина весьма нелицеприятно: ничтожная душонка, Бардольф и Ним были в десять раз храбрее. Из этого же монолога мы узнаем, что и Бардольфа, и Нима все-таки повесили. Стало быть, проворовались и попались оба, а не один только Бардольф. Но и Пистолю мальчик прочит такое же будущее.
Пистоль, французский солдат и мальчик.
Художник Henry Courtney Selous, 1860-е.
