Она величественно махнула рукой.
Окружавшие принца солдаты нехотя расступились. Владимир Орлов увёл его, а солдаты, быстро позабыв об этом побочном событии, разразились новыми кликами, и императорский поезд двинулся дальше.
Митрополит действительно в закрытой карете, под эскортом конных гренадёров, был увезён из Александро-Невской лавры. Адъютант Кирилла Григорьевича Разумовского сообщил ему, что Пётр Третий низложен с престола и что народ и гвардия провозгласили Екатерину Алексеевну императрицею; в то же время он передал ему просьбу Разумовского благословить императрицу в соборе Казанской Божией Матери.
Митрополит тотчас же изъявил свою готовность; но прежде чем сесть в приготовленную для него карету, он подозвал прислуживавшего ему послушника и шёпотом отдал ему какое-то приказание.
Адъютант Разумовского не обратил на это внимания, так как мог предполагать, что это относится к приготовлениям к духовной церемонии. Он сел с митрополитом в карету, и, сопровождаемый гренадёрами, высокопреосвященный поехал в собор Казанской Божией Матери.
Прибыв в собор, где уже собралось всё духовенство, митрополит стал облачаться; вместе с тем стали зажигать свечи в главном алтаре.
А молодой послушник, которому митрополит пред отъездом передал своё секретное поручение, тотчас же приказал заложить в небольшой экипаж лучшую монастырскую тройку и почти вслед за митрополичьим поездом поехал в город, где остановился на Фонтанке, пред домом, предоставленным императору Петром Ивановичем Шуваловым.
На его поспешный стук дверь отворилась. Он спросил отца Филарета, и тотчас же был проведён слугою в комнату нижнего этажа, в которой он нашёл монаха, занятого одеванием только что разбуженного от сна Иоанна Антоновича в роскошный национальный костюм из пурпурного бархата, отороченный горностаем.
Молодой послушник подошёл к монаху и сказал:
– Владыка послал меня к вам, отец Филарет, чтобы передать вам слова: «Время действовать наступило».
– Я предчувствовал это, – ответил монах с просиявшим от радости лицом, – и готов исполнить волю высокопреосвященного митрополита; я услышал беспокойное движение на улицах, шум, крики, звон лошадиных подков и марширование войск и не сомневался, что время наступило.
Он взял приготовленный кафтан, надел его на юного принца, равно как уже заранее приготовленную голубую ленту ордена Андрея Первозванного.
– Что это такое, батюшка? – спросил Иоанн Антонович, весьма изумлённый. – Что такое? Почему вы настолько раньше обыкновенного разбудили меня? Что значит весь этот шум на улицах? Почему это вы в столь ранний час наряжаете меня?
– Сын мой, – торжественно произнёс отец Филарет, оправляя горностаевую выпушку на нём и надевая на его пышные локоны искрящуюся драгоценными камнями шапочку, – Господь сжалился над тобою и решил положить конец твоим страданиям и испытаниям: слышишь ли ты клики народа на улице? Это – твой народ, призывающий тебя, твой народ, который тотчас же распрострётся пред тобою, своим истинным императором.
– Предо мною? – воскликнул Иоанн Антонович, и яркая краска залила его лицо. – Предо мною, императором? Так разве царь, бывший так дружески ласков со мною, освободивший меня из темницы, обещавший заботиться обо мне, умер?
– Не спрашивай об этом, сын мой, – сказал отец Филарет, – ты узнаешь обо всём, когда, окружённый своим ликующим народом, будешь восседать на троне, принадлежащем тебе по праву рождения; теперь же в священном страхе, с сердцем, полным благодарности, следуй за Промыслом Божиим, в милосердии Своём предназначившим меня быть Своим орудием… Народ требует своего законного императора, и я проведу тебя к алтарю Пресвятой Владычицы, пред которым высокопреосвященный митрополит помажет миром твою голову, чтобы она достойна была носить корону России, принадлежащую тебе, как наследнику твоего деда… Пойдём, всё готово, каждый миг промедления может стать роковым. Поспеши вперёд, – сказал он, обращаясь молодому послушнику, – к митрополиту в Казанский собор и скажи ему, чтобы он был готов к совершению священной церемонии.
Молодой монах, не посмевший выказать своё удивление по поводу этой неожиданной и странной сцены, поспешно вышел.
Отец Филарет провёл Иоанна Антоновича, который весь дрожал от необычайного волнения, на двор дома, где по его распоряжению уже был приготовлен роскошно убранный конь.
Молодой человек, не только никогда не учившийся искусству ездить верхом, но едва ли и видевший коня в своём заключении, с некоторым трудом взлез в седло.
Отец Филарет взял коня под уздцы, ворота раскрылись, и он торжественным шагом двинулся на улицу.
Улица была безлюдна, так как весь народ хлынул к казармам и церквам; только из окон домов кое-где выглядывали старики и старухи, дивившиеся странному шествию, которое составляли красивый, одетый по-царски юноша, верхом на коне в богатой сбруе, и монах атлетического сложения, державший его лошадь под уздцы.
На первом же углу стали собираться любопытные.
– Смотрите, – воскликнул отец Филарет зычным, далеко раздававшимся голосом, – смотрите на своего императора, которого я привожу к вам во имя Божие! Господь сжалился над Россией и низвергнул еретика с престола древних царей. Следуйте за мною к алтарю во храме Пречистой Богоматери и взывайте: «Да здравствует наш царь Иоанн, истинный и настоящий самодержец всероссийский!»
Сбежавшиеся люди останавливались в смущении. Они только что слышали клики, доносившиеся из казарм, где приветствовали Екатерину Алексеевну как самодержавную императрицу, а тут внезапно, точно в сказке, пред ними выросли юноша в царском одеянии и монах, возвещавший им, что это их настоящий повелитель. Толпа боязливо попятилась, и в ней послышался тихий шёпот.
– Да, да, – говорили некоторые, – был у нас и вправду царь Иоанн Антонович; его не то убили, не то заточили в темницу: мы видели червонцы с его царским ликом. Неужто он снова спустился с небес, чтобы управлять государством своих отцов? Неужто власти еретиков и чужеземцев пришёл конец?
Монax поймал кое-что из этих слов.
– Да, – воскликнул он, – молния божественного гнева поразила еретиков; а вот это – сын православной церкви и вместе с тем внук вашего настоящего царя… Подойдите ко мне! Следуйте за мною; вы взысканы великой милостью небес, потому что первые встретили своего императора при его вступлении в свою столицу.
Иоанн Антонович как ошеломлённый смотрел на эти незнакомые улицы и дома; он, по-видимому, едва понимал что происходит в его душе, но тем не менее гордость и величие сияли на его лице.
Толпа всё прибывала, прохожие останавливались, а некоторые подступали ближе, чтобы робко ощупать лошадь, монаха и одежду красивого юноши и тем убедиться, что это не померещилось им только по бесовскому наваждению.
Всё громче, всё убеждённее говорил с ними монах, и вскоре отдельные голоса присоединились к его клику:
– Да здравствует Иоанн Антонович, наш законный царь!
Когда же инок повёл лошадь дальше, очень многие примкнули к этому шествию, наполовину из любопытства, наполовину по убеждению.
Стечение народа всё увеличивалось; люди окружали теперь лошадь Иоанна Антоновича; шествие приближалось к площади пред Казанским собором; издали уже виднелись другие многочисленные толпы, теснившиеся здесь, как волнующееся море. Некоторые кинулись уже вперёд, думая, что к ним приближается поезд императрицы, и всё громче гремел возбуждаемый монахом клич:
– Да здравствует Иоанн Антонович, царь Иоанн, ниспосланный нам с неба Самим Богом!
Тут из-за угла показался отряд конных гренадёров, с Владимиром Орловым во главе. Он только что конвоировал принца Георга Голштинского, арестованного и водворённого к себе домой, и хотел проехать к Казанскому собору, чтобы подождать там государыню. Он с удивлением остановил свою лошадь, заметив шествие, подвигавшееся с противоположной стороны, а во главе его фантастическую фигуру юного Иоанна Антоновича в его блестящем костюме. Затем он быстро поскакал вперёд, услышал возгласы, разобрал в них имя «Иоанн», и хотя не совсем понял, что тут происходило, однако сообразил, что это шествие не имело ничего общего с императрицей и грозило какой-то неведомой опасностью.
– Что у вас такое? – воскликнул молодой кавалерист. – Кто этот человек, имевший дерзость надеть голубую ленту?
– Иоанн Антонович! – крикнула толпа. – Царь, посланный нам Богом.
Отец Филарет сделал знак рукой и воскликнул:
– Сюда, кто бы вы ни были, сюда с вашими солдатами!.. Здесь ваше место, это – ваш император. Следуйте за ним, воины; небо милостиво к вам: оно привело вас на его путь; потом вам будет оказано преимущество пред всеми прочими: вы будете составлять его почётную стражу.
– Что это значит? – воскликнул Орлов, выхватив из ножен свой палаш.[25] – Это – государственная измена или безумие! Нет другого повелителя в России, кроме нашей всемилостивейшей государыни императрицы Екатерины Алексеевны. Долой с коня этого обманщика!
