— Будет сделано, господин майор!
Дитер снял трубку стоявшего на столе телефона.
— Соедините меня с шато в Сан-Сесиле. — Соединившись, он спросил Вебера: — Там в камерах есть женщина по имени Жильберта?
— Да, знаю, — сказал Вебер. — Красивая девушка.
Дитер не мог понять, почему у Вебера такое хорошее настроение.
— Будьте добры отправить ее в машине на железнодорожный вокзал в Реймс. Лейтенант Гессе там о ней позаботится.
— Хорошо, — сказал Вебер. — Вы можете секунду подождать? — Отодвинув трубку, он отдал кому-то распоряжения относительно Жильберты. Дитер нетерпеливо ждал. — Я все организовал, — вновь появившись на линии, сказал Вебер.
— Спасибо.
— Не вешай трубку. У меня для тебя есть кое-какие новости.
Так вот почему он такой довольный!
— Какие? — спросил Дитер.
— Я сам поймал агента союзников.
— Что? — сказал Дитер. Это была неожиданная удача. — Когда?
— Несколько минут назад.
— Господи, да где же?
— Прямо здесь, в Сан-Сесиле.
— И как это произошло?
— Она напала на «милиционера», и трое моих крайне сообразительных молодых людей стали свидетелями этого. Им хватило ума схватить нападавшую, которая была вооружена автоматическим «кольтом».
— Ты сказал «она»? Агент — женщина?
— Да.
Теперь все ясно. Галки находятся в Сан-Сесиле, и их цель — шато.
— Послушай меня, Вебер! — сказал Дитер. — Я думаю, она входит в группу диверсантов, собирающихся атаковать шато.
— Они уже пытались это сделать, — сказал Вебер. — И мы задали им жару.
Дитер с трудом подавил свое нетерпение.
— Ну да, конечно, но именно поэтому они на сей раз могут вести себя хитрее. Может, объявим повышенную готовность? Удвойте охрану, обыщите шато и допросите французский персонал, находящийся в здании.
— Я уже отдал соответствующие распоряжения.
Дитер не очень поверил, что Вебер уже объявил повышенную готовность, но это не имеет значения, если он сейчас сделает то, что сказал.
Дитер на секунду подумал о том, чтобы отменить свои распоряжения насчет Мишеля и Жильберты, но потом решил этого не делать. До рассвета ему вполне может понадобиться допросить Мишеля.
— Я немедленно возвращаюсь в Сан-Сесиль, — сказал он Веберу.
— Как хочешь, — небрежно сказал Вебер, намекая на то, что он прекрасно справится и без помощи Дитера.
— Мне нужно допросить новую заключенную.
— Я уже начал допрос. Сержант Беккер сейчас ее подготавливает.
— Боже мой! Мне нужно, чтобы она была в ясном уме и могла говорить.
— Конечно.
— Прошу тебя, Вебер, — это чересчур важно, здесь не должно быть проколов. Я тебя умоляю — держи Беккера под контролем, пока я не приеду.
— Хорошо, Франк! Я проконтролирую, чтобы он не перестарался.
— Спасибо! Я буду у вас как можно скорее. — И Дитер повесил трубку.
У входа в большой зал шато Флик остановилась. Сердце учащенно билось, в груди застрял холодный комок. Она попала в самое логово льва. Если ее поймают, ее уже ничто не спасет.
Она быстро осмотрела помещение. Телефонные коммутаторы стояли здесь ровными рядами, как на параде, до неприличия современные на фоне поблекшего великолепия зелено-розовых стен и нарисованных на потолке маленьких толстых херувимов. Жгуты проводов змеились по разлинованному на квадраты мраморному полу, словно канаты по палубе корабля.
Голоса сорока телефонисток сливались в сплошной гул. Ближайшие к входу обернулись и посмотрели на вошедших. Флик заметила, как одна из девушек что-то говорит своей соседке и указывает на них. Все телефонистки были из Реймса и его окрестностей, многие из самого Сан-Сесиля, так что они должны были знать постоянных уборщиц и понимать, что Галки — люди посторонние. Тем не менее Флик предполагала, что они ничего не скажут немцам.
Вспомнив план, который нарисовала Антуанетта, она быстро сориентировалась. Располагавшееся слева от нее разбомбленное западное крыло сейчас не использовалось. Повернув направо, она через высокие, обшитые деревянными панелями двери повела Грету и Джелли в восточное крыло.
Одно помещение переходило в другое, все некогда роскошные приемные были забиты коммутаторами и стойками с оборудованием, которое при наборе номеров щелкало и жужжало. Флик не знала, приветствуют ли обычно уборщицы телефонисток или молча проходят мимо — французы очень любят здороваться, но здесь хозяйничали немецкие военные. Поэтому она довольствовалась тем, что неопределенно улыбалась, избегая зрительного контакта.
В третьем помещении за столом сидела какая-то начальница, одетая в немецкую форму. Флик решила ее проигнорировать, однако женщина ее окликнула:
— А где Антуанетта?
— Она сейчас придет, — не замедляя шага, ответила Флик. Ее голос немного дрожал от страха, но она надеялась, что начальница этого не заметила.
Женщина посмотрела на часы, которые показывали пять минут восьмого.
— Вы опоздали.
— Я очень сожалею, мадам, мы начнем прямо сейчас. — И Флик поспешила в следующую комнату. Секунду она с замиранием сердца прислушивалась, не раздастся ли сзади злобный окрик, но его не последовало, и, облегченно вздохнув, она пошла дальше, Грета и Джелли следовали за ней по пятам.
В конце восточного крыла находился лестничный колодец, ведущий вверх к административным помещениям и вниз, в подвал. В принципе Галки направлялись в подвал, но сначала им нужно было сделать некоторые приготовления.
Повернув налево, они двинулись в служебное крыло. Следуя указаниям Антуанетты, они нашли там маленькую комнату, где хранились средства для уборки — швабры, ведра, метлы и контейнеры для мусора, а также коричневые хлопчатобумажные комбинезоны, которые уборщицы надевали на время работы. Флик закрыла дверь.
— Пока дела идут неплохо, — сказала Джелли.
— Я так боюсь! — сказала Грета. Она была бледная и вся дрожала. — Наверное, я не смогу это выдержать.
Флик одарила ее ободряющей улыбкой.
— Все будет хорошо, — сказала она. — Мы справимся. Положи свое снаряжение в эти ведра.
Джелли уже начала складывать свою взрывчатку в ведро, и после недолгого замешательства Грета последовала ее примеру. Тем временем Флик собрала свой пистолет-пулемет, но без приклада — так оружие становилось почти на тридцать сантиметров короче и его было легче спрятать. Приладив глушитель, она поставила переводчик режима огня на одиночный огонь — при использовании глушителя патрон нужно было после каждого выстрела вручную досылать в патронник.
Засунув оружие за кожаный пояс, Флик надела сверху комбинезон, который полностью скрыл автомат. Для быстроты маневра она оставила пуговицы незастегнутыми. Остальные тоже надели комбинезоны, спрятав рассованные по карманам оружие и боеприпасы.
Теперь они были почти готовы идти в подвал. Тем не менее это была зона повышенной безопасности с охраной на дверях, и французскому персоналу не разрешалось туда спускаться — немцы убирали подвал сами. Перед тем как войти, Галкам нужно было создать некоторое замешательство.
Они уже собирались выходить из помещения, когда дверь внезапно открылась и в нее заглянул немецкий офицер.
— Пропуска! — рявкнул он.
Флик сразу напряглась. В принципе она ожидала, что на объекте будет объявлено что-то вроде повышенной готовности. Гестаповцы должны были догадаться, что Руби диверсантка — иначе бы у нее не было автоматического пистолета и десантного ножа, — и предпринять дополнительные меры предосторожности. Тем не менее Флик надеялась, что эти действия не успеют помешать выполнению операции. Эти надежды не оправдались — вероятно, они еще раз проверяют весь находящийся в здании французский персонал.
— Быстрее! — нетерпеливо сказал офицер. Это был гестаповский лейтенант — Флик видела это по значку на форменной рубашке. Она достала свой пропуск. Гестаповец внимательно на него посмотрел, сличая фотографию с ее лицом, и вернул обратно. То же самое он проделал с Джелли и Гретой. — Я должен вас обыскать, — сказал он и заглянул в ведро Джелли.
За его спиной Флик достала из-под комбинезона пистолет с глушителем.
Удивленно прищурившись, офицер вытащил из ведра Джелли ударопрочную канистру.
Флик взвела курок.
Офицер отвинтил крышку канистры. Когда он увидел детонаторы, на его лице появилось изумление.
Флик выстрелила ему в спину.
На самом деле пистолет не был совсем бесшумным — глушитель подавлял звук не на все сто процентов. Послышался тихий стук — словно книга упала на пол.
Гестаповский лейтенант дернулся и упал вперед.
Флик вытолкнула гильзу и, отведя назад затвор, для верности выстрелила еще раз — в голову.
