Работа внешнеполитической службы немецкой фашистской партии была, как правило, малоэффективной. Только в Норвегии она принесла положительный результат и то лишь благодаря своеобразному стечению обстоятельств. Вообще говоря, Розенберг не был фигурой настолько влиятельной, чтобы определять или, как говорят, делать политику. Сам он считал себя вторым Бисмарком, государственным деятелем, обладавшим уникальными знаниями и даром предвидения, исключительными способностями к организации ловких интриг. Основные руководители национал-социалистской партии и государства смотрели на Розенберга как на бестолкового и суетливого человека, автора книг и докладов, которые все часто хвалили, но никто не читал. Военные считали его мечтателем, Риббентроп ненавидел за претенциозность (эта ненависть являлась взаимной), а Гитлер иногда не прочь был послушать его рассуждения в течение получаса или около этого - и только. Во время таких свиданий Розенберг обычно перечислял свои заслуги, критиковал министерство иностранных дел и доказывал, что он, Розенберг, мог бы выполнять задачи последнего гораздо лучше; на этом аудиенция обычно заканчивалась.
Начиная с 1918 года правительство Германии тайно субсидировало немецкие учреждения и ассоциации пограничных районов, отошедших от Германии по Версальскому договору. Часть субсидий, отпускавшаяся [415] открыто, переводилась от имени “Немецкого благотворительного общества” (Deutsche Stiftung) и нескольких подставных фирм. Германия продолжила смотреть на отторгнутые от нее районы как на часть своей территории. Наряду с каналами, упомянутыми выше, значительное количество денежных средств проникало за границу через такие организации, как Ассоциация для немцев за границей (Verein fьr das Deutschtum im Ausland).
В 1936 году Гитлер решил централизовать надзор за субсидированием учреждений и немецких национальных меньшинств, проживающих в других странах. Нацистская партия создала для этой цели специальную организацию, службу связи с немецкими национальными меньшинствами (Volksdeutsehe Mittelstellе). Первоначально ее возглавил один из высших чиновников министерства внутренних дел. Формально данная служба подчинялась Рудольфу Гессу. В 1937 году Гиммлеру удалось включить и эту область работы в сферу своего влияния. С января указанного года руководство службой связи оказалось в руках высокопоставленного представителя войск СС Вернера Лоренца.
Лоренц являлся весьма импозантной фигурой. Он ничего не смыслил в вопросе о немецких национальных меньшинствах, по это не послужило препятствием к его назначению. По просьбе Лоренца Гиммлер выделил ему в качестве заместителя д-ра Германа Берендса, юриста по образованию, опытного администратора и знатока в вопросах, касающихся немецких национальных меньшинств, с тем чтобы тот взял на себя всю практическую работу.
Берендс получил в свое распоряжение примерно 30 человек. Основную политическую линию, которой следовало придерживаться, указывал ему лично Гитлер. Требовалось добиться тою, чтобы руководство немецкими национальными меньшинствами в странах Восточной и Юго-Восточной Европы перешло в руки национал-социалистов. Надзор за распределением денежных субсидий являлся важным орудием при достижении этой цели. Средства частично поступали от крупнейших немецких промышленников и крупных фирм; можно было ожидать поступления ежегодных “добровольных пожертвований” в [416] благотворительный “фонд Адольфа Гитлера”. В 1937/38 финансовом году указанный фонд вырос до 46 миллионов марок. В том же году из указанного фонда свыше 1,5 миллиона марок было предоставлено в распоряжение службы связи с немецкими национальными меньшинствами. Кроме того, часть средств служба связи получала от сборов среди двух миллионов членов Ассоциации для немцев за границей.
*
Служба связи с немецкими национальными меньшинствами пользовалась за пределами Германии значительным влиянием. В таких странах, как Польша, Венгрия, Румыния и Югославия, служба связи старалась добиться того, чтобы руководство местными немцами перешло в руки национал-социалистов. К сожалению, очень мало известно о том, какие конкретные меры предпринимались ею с этой целью.
Говоря о роли службы связи с немецкими национальными меньшинствами, мы затронули сферу деятельности Гиммлера. В связи с этим следует вернуться к вопросу о роли службы безопасности имперского начальника - СС (Sicherheitsdienst des Reichsfьhrers - SS). Она выросла из тех маленьких групп, которые имелись в составе СС еще с 20-х годов и предназначались для борьбы с противниками нацистской партии, главным образом коммунистами. В 1931 году Гиммлер выделил указанные группы из областного подчинения органам СС и создал названную выше централизованную службу. Он назначил ее руководителем Рейнграда Гейдриха, бывшего офицера военно-морского флота. Ко времени прихода Гитлера к власти в составе этой службы насчитывалось всего несколько десятков человек, однако штат ее быстро разрастался. В июне 1934 года Гитлер принял решение передать в ее ведение все другие контрразведывательные органы немецкой нацистской партии (в качестве примера можно указать на то, что внешнеполитическая служба Розенберга имела к тому времени свой собственный орган контрразведки). В период 1937 года служба безопасности имела 3 - 4 тысячи агентов. В составе названной службы были небольшие оперативные группы [417] (Einsatzgruppen) для выполнения особо секретных поручений главным образом провокационного характера. Мы уже приводили примеры подобной деятельности в Польше. Такие оперативные группы действовали и на территории Чехословакии. Они убивали судетских немцев и оставляли близ их трупов в качестве улик предметы, свидетельствующие о том, будто убийцы были одеты в чешскую военную форму; это давало возможность прессе Генлейна и Геббельса разражаться криками возмущения о насилиях, якобы творимых президентом Бенешем и его сотрудниками. Накануне гитлеровского наступления на Польшу одна из оперативных групп совершила провокационное нападение на немецкую радиовещательную станцию в Глейвице. Другая группа “организовала” мнимое нарушение границы, причем на “поле боя” были оставлены трупы нескольких десятков заключенных из концентрационных лагерей. На убитых надели польскую одежду, а в карманы подсунули трамвайные билеты, свидетельствовавшие якобы о прибытии этих людей со стороны польской части Верхней Силезии. В ходе проведения данной провокации заключенных (в немецких официальных документах о них говорилось как о “консервах”) убивали посредством впрыскивания яда, а затем их тела изрешечивали пулями{790}.
В распоряжении Гиммлера и Гейдриха имелись и другие средства.
Во времена Веймарской республики полицейские управления в таких частях Германии, как Пруссия, Бавария и Вюртемберг, имели политические секции. То были органы контрразведки немецкого правительства. Когда Геринг стал премьер-министром Пруссии, он взял прусскую политическую полицию под свой контроль. В апреле 1933 года он объединил политические секции полиции, создав из них отдельную службу. В апреле 1933 года им было создано управление государственной тайной полиции (сокращенно гестапо).
В апреле 1934 года Гиммлеру удалось добиться, чтобы [418] Геринг назначил его заместителем начальника прусского гестапо, а в июне 1936 года Гиммлер по решению Гитлера стал начальником всей немецкой полиции. Гестапо и уголовную полицию объединили в службу безопасности. Начальником ее стал Гейдрих. В конце сентября 1939 года была проведена дальнейшая централизация. Все перечисленные учреждения были объединены в Главное имперское управление безопасности (Reichssicherheitshauptamt). Известно, что накануне очередного вторжения Германии в ту или иную страну чиновниками Гейдриха составлялись списки лиц, подлежавших немедленному аресту. В картотеке Гейдриха имелись фамилии и анкетные сведения на 20 000 швейцарцев, которых следовало арестовать или за которыми нужно было следить в случае оккупации немцами Швейцарии. Известно также о том, что начиная с первых месяцев 1938 года Гейдрих поддерживал литовских фашистов Вольдемараса, отпуская им деньги на “организацию еврейских погромов”{791}. В гестапо в конечном счете насчитывалось несколько тысяч сотрудников. В 1937 году ее бюджет составлял 40 миллионов марок. Об интригах гестапо на территории других стран до сего времени известно слишком мало.
Касаясь деятельности министерства иностранных дел Германии, мы должны будем ограничиться лишь краткими замечаниями.
К моменту прихода Гитлера к власти среди немецких дипломатов было очень мало его сторонников. Многие дипломаты с тревогой следили за развивавшимися в стране событиями. Из 600 сотрудников дипломатической службы, работавших в министерстве иностранных дел Германии под руководством барона фон Нейрата, насчитывалось не более десятка членов национал-социалистской партии. Когда Гитлер стал канцлером, почти все немецкие дипломаты, следуя примеру Нейрата, продолжали выполнять свои служебные обязанности, уверяя [419] друг друга, что “гитлеровские молодчики скоро остепенятся”. Затем один за другим они начали вступать в члены нацистской партии; некоторые из них сделали это лишь в 1937 и 1938 годах. В 1936 году Боле, говоря о немецком посольстве и консульских отделах в Швейцарии, заявил, что среди их персонала “нет ни одного надежного члена партии”{792}. Первое время немецких дипломатов пугала агрессивная внешняя политика Гитлера. Когда тот стал одерживать одну победу за другой, многие из них начали задавать себе вопрос, не является ли их беспокойство просто трусостью. Некоторые дипломаты принялись с большим рвением и энтузиазмом помогать Гитлеру в проведении его экспансионистской политики. Когда стало ясно, что наглая политика Гитлера может привести к развязыванию войны, среди дипломатов снова возникли опасения.
