Абузар Айдамиров - Долгие ночи

— Надо полагать, ты высказал не только свое мнение, но и Арзу, и Берса?

— Да.

— Что ты скажешь на это, Залма?

— Я согласен с ними.

— Тозурка?

— Молодежь права.

— Губха?

— Они дело говорят.

— Сайдул-Хаджи?

— Умереть мы всегда успеем. Подождем.

— Шоип?

— Я не против. Но я вот о чем думаю. Война России с другими государствами может начаться в любой момент. А нас мало, Маккал и Берс правы. Своими силами нам не победить. Думаю, воспользовавшись переселением, стоит попросить помощи у турецкого падишаха.

— Как же, дождешься от него помощи!

— Так или иначе, ждать нам придется.

— Можно и помощи попросить. На всякий случай.

— А чем мы заплатим? Бесплатно тебе никто не поможет.

— Вообще-то попытаться следует. — подал голос Берс. — Вражда между царями никогда не утихнет. На случай войны каждый заранее создает себе опору в стане противника. Россия ищет эту опору среди турецких христиан, а турецкий султан — среди российских мусульман. В прошлом султан не раз предлагал нам свою помощь. Но взамен требовал нашу землю и нашу свободу, на что, конечно, мы не могли согласиться. Теперь турки и в нас потеряли надежду. Здесь укрепилась Россия. Но в стране султана тоже нет мира. Христианские народы, жестоко угнетаемые турецкими властями, доведены до отчаяния. Если там начнется заваруха, то русские непременно поддержат своих единоверцев.

И тогда султан попросит нас ударить в спину русским. Он будет рад заключить с нами союз.

— Русские и турки все время били и бьют друг друга. Это правда. Но зачем нам встревать в их ссору? Чтобы уподобиться зернышку между двумя жерновами? Война в конце концов кончится.

Не думаю, что победят турки.

— Ты, Берс, много ездил по свету, учился в русской школе.

Посоветуй, что нам делать, стоит ли начинать восстание?

— Нет, — ответил Берс. — Оно погубит нас. Одни мы ничего не добьемся. Подождем, когда поднимутся другие народы России.

Тогда только мы сможем победить.

— Сколько же ждать? Берс пожал плечами.

— А как жить?

— Ведь жили наши отцы в мире с казаками. Неплохо жили.

— Да, то было давно, — сказал Шоип из Майртупа. — Тогда еще не было царя на Тереке. Теперь на Тереке, Сунже, Ассе живут другие казаки, которых царь специально расселил на наших землях. Червленские и гребенские казаки — это наши кунаки.

С ними-то наши предки всегда в мире жили. А вот с другими мы никогда не поладим. Во всяком случае, пока они не вернут нам наши земли.

— Их вины в том нет: им приказали жить, и они живут.

— И все же с ними придется мириться, — сказал Берс — И люди в этих станицах не все одинаковы, Шоип. Есть богатые и бедные, хорошие и плохие… Если начнется переселение в Малую Кабарду, народ восстанет. Вот это восстание мы поддержим. При всех других обстоятельствах с русскими нам надо жить в мире. Я уверен, что этот мир для нашего народа будет полезным. Не забывайте, что на наших землях сидят не только казаки.

Соседние князья — Турловы, Эльдаровы, Алхазовы или наши собственные чеченские богачи — Бота, Орцу, Давлетмирза, Чомак, Хоту и другие, чем они лучше казаков? Нам предстоит борьба не с казаками и русскими, а теми, кто нас угнетает, в чьих руках власть. И это — единственный правильный путь.

Каждый уже высказал свое мнение, и теперь Солта-Мурад дал волю поговорить меж собой. Сам в разговор не вмешивался. По возрасту только Болатха был старше его. Солта-Мурад пользовался среди населения большой популярностью.

Прославленный воин, бывший наиб Шамиля, он как никто другой чувствовал, что пришло совсем другое время, а вместе с ним и другое поколение. Поколение, ни в чем не уступающее старшим, поколение умное, трезвое и способное продолжить начатое ими дело. Он сидел молча, восхищаясь молодежью. Он гордился ею.

Сам же старался весь свой богатый жизненный опыт передать молодым, учил их выдержке, терпению, умению трезво оценивать обстановку. Он уважал молодых и никогда не пользовался правами старшего, не переходил на жесткий тон, не допускающий никаких возражений. Нет, он был такой же собеседник, как и все остальные, лишь с несколько большими заслугами и большим опытом.

— Расскажи, Берс, — попросил он, — как обстоят дела в Польше и России? Что там нового?

— Все по-старому, Солта-Мурад. И, видимо, не скоро мы дождемся новых волнений в России.

— Все-таки мы должны быть в курсе. Думаю, будет правильно, если мы пошлем одного-двух человек для переговоров с султаном, а одного — в Польшу, чтобы установить связь с поляками.

Средства на такие расходы имеются. Как вы, согласны со мной?

— Согласны, согласны, Солта-Мурад.

— Значит, договорились. Люди, которые поедут к султану, должны выступить в роли переселенцев. Их задача — переговорить с султаном и доставить нам точные сведения об участи переселенцев. Прошу вас хорошо подумать и назвать имена тех, на кого мы смогли бы возложить эти нелегкие обязанности.

В Польшу единогласно решили послать Берса. Но вокруг кандидатур для поездки в Турцию разгорелся жаркий спор. Тогда слово попросил Арзу:

— Люди, чьи имена были названы здесь, — сказал он, — безусловно, достойные, мужественные, готовые на любые жертвы. Но тот, кто отправится в Турцию, вернется оттуда не скоро. И вполне может случиться, что и вовсе не вернется. У них же дома есть семьи, дети. Кто вспашет землю, посеет кукурузу, заготовит корм? А я и Маккал оба холостые, детей не имеем, плакать по нам некому. Мы и отправимся в Турцию. Кроме того, Маккал человек грамотный, знает арабский, турецкий и неплохо говорит на грузинском и русском языках. Так что лучшего посла к султану и отыскать трудно. Я же буду его сопровождать.

Так и договорились.

— Вас я тоже имел в виду, — сказал Солта-Мурад. — Но хотелось, чтобы вы были здесь рядом. Мало ли что может случиться. Но ничего не поделаешь. Поезжайте. Учить вас не нужно, вы сами знаете, как и что делать. Думаю, и мы здесь не будем сидеть сложа руки. Пока не разошлись, вот еще о чем хочу сказать. На дворе весна. Народ в панике. Многие не сеют хлеб. Это опасно.

Нам грозит голод. В Хонкару поедут не все, но остающиеся пусть думают о завтрашнем дне, пора приступить к севу. Заботу о них поручите нашим людям в мулах, пусть разъясняют всем, что к чему. Но ни в коем случае не ослабляйте подготовку к восстанию. В нем ведущее место займет молодежь. Молодых людей следует готовить и духовно, и физически. Все наши планы должны храниться в тайне. Маккал, проследи, чтобы все поклялись на Коране.

Вопрос о принесении присяги на Коране после каждого заседания — кхеташо — был решен с первого же дня. Но тогда мюридов Кунты-Хаджи оскорбило привлечение к присяге Болатхи, ближайшего сподвижника и возможного преемника их устаза.

"Таким людям нужно верить на слово", — требовали они. Но тогда еще живой Вара из Атаги резко оборвал их:

— Безгрешен один Аллах.

Маккал принял из рук молодого человека Коран, завернутый в кусок атласа; первым произнести слова клятвы он пригласил Солта-Мурада. Тот положил правую руку на раскрытый Коран.

— Аузу биллахи мина шайтони ражийм. Бисмиллахи рахмани рахийма, — затянул Маккал бархатным голосом.

Солта-Мурад повторял за ним:

— На этом Коране, ниспосланном нам всевышним Аллахом через своего посланника пророка Мухаммада, клянусь, что услышанное, увиденное, сказанное, совершенное здесь сегодня и раньше, я ни устами, ни письменно, ни жестом, ни от себя, ни через других не передам никому, сохраню все это в тайне. Клянусь беспрекословно выполнять приказы вышестоящих баччи. Клянусь ни ради земных богатств, ни ради других благ и не из страха не предавать честь и интересы своего народа; пока бьется сердце, бороться за свободу и за правоверный ислам. Для меня свобода моего народа превыше интересов родителей, братьев, сестер. Если я нарушу эту клятву мою, я прощаю свою кровь присутствующим здесь товарищам и тому, кто их приговор исполнит.

После того как было покончено с клятвой, собравшиеся прочитали еще одну, заключительную, молитву. Разъехались уже на рассвете.