мне, что это неправильно. Следует ходить наоборот, с востока на запад, по солнцу, «посолонь». Как можно против светила шествовать?
Геронтий поперхнулся сладким фряжским вином и озадаченно поглядел на великого князя:
— Что ты, сын мой, испокон веку так делалось!
— Стало быть, по недомыслию. А по сути, согласись, неправильно. Ты, отец мой Вассиан, разве не согласен со мной?
Вассиан сохмурил брови, призадумался. Он уже переговорил об этом с государем, но согласился лишь с тем, что тут есть над чем подумать. Однако теперь, припёртый к стенке, был вынужден согласиться с хозяином застолья:
— Да, нехорошо, что мы против солнца храм освящаем.
Геронтий подозрительно поглядел на вечного своего противника Ростовского архиепископа, но тот, скрыв в глазах насмешку, молча склонился над тарелкой.
— Но ведь когда диакон ходит в алтаре, он ходит с кадилом вокруг престола против солнца! — не сдавался митрополит.
— Так то в храме, а то на улице, где праведное светило на нас смотрит! — стоял на своём Иоанн. — Где это написано, что храм надо освящать, двигаясь крестным ходом против солнца?
— Н-не знаю, — заикнулся митрополит. — Надобно поискать.
— То-то же, отец мой, ты прежде погляди, а потом спорь со мной, — назидательно проговорил Иоанн, который был почти в два раза моложе Геронтия, но говорил с ним теперь как старший. — Впредь надо будет освящать храмы «посолонь».
Геронтий поджал губы, придумывая ответ. Он был недоволен замечанием, а главное, тоном государя. Но, находясь в гостях, не желал портить торжества, видя, что гости начинают прислушиваться к их спору. Он не стал накалять атмосферу, решив отложить спор для более подходящего времени:
— Хорошо, сын мой, мы поищем в книгах верное решение, поспрашиваем старцев.
Голос его был миролюбив, тон покорен, это умиротворило Иоанна. Он с удовольствием предложил тост за митрополита.
Однако настроение у владыки более уже не улучшилось. И хотя пир в общем-то завершился на славу, Геронтий вернулся к себе не в духе.
«Всё одно будет по-моему, — думал он про себя. — Как считаю правильным, так и стану впредь делать, государь мне тут не указ. Да и то, слишком уж он много начал самоуправничать. Надо как-то его укоротить. Но как...»
А торжества продолжались в Москве одно за другим. После великого двунадесятого праздника Успения Богородицы, в честь которого в новом храме всю неделю шли праздничные богослужения, последовали не менее важные для всех православных русичей события. К 23 августа тут же, в Успении, были подготовлены места для перенесения мощей русских митрополитов, возлежавших в старом снесённом храме. На время строительства они были временно перенесены в церковь святого Иоанна Лествичника, что под колоколами. Теперь готовилось торжественное возложение их на новые места.
Первым на очереди был, безусловно, прах святого чудотворца Петра, основателя старого храма Успения. Именно он, будучи в 1305 году от Рождества Христова митрополитом всея Руси, впервые перенёс святительскую кафедру из Владимира в Москву, послужив тем самым её возвышению над прочими русскими городами. С утра 23 августа мощи святого Петра извлекли из каменного гроба и установили в центре храма Иоанна Лествичника в заранее приготовленную деревянную раку. При огромном стечении народа тут же отслужили молебен. Затем митрополит обратился к великому князю с сыном с просьбой перенести мощи в новый собор. По лицу Иоанна промелькнула довольная улыбка: урок, данный им на обеде митрополиту, не пропал даром, теперь владыка не стремился лишь себя одного сделать главным героем события, не упустил случая подчеркнуть также и роль государя. Иоанн не без трепета подошёл к раке святого, поднял её вместе с сыном и понёс из церкви на площадь. Митрополит с кадилом, сопровождаемый прочими святителями и священниками, последовал за ним. Тут же зазвонил большой колокол, его призывный голос подхватили сотни других колоколов по всей Москве, на посаде и по близлежащим сёлам.
Бережно, не спеша перенесли мощи святителя Петра в новый величественный храм Успения, установили в центре на приготовленный постамент. Тут митрополит удалился для переоблачения и, явившись в праздничных ризах, начал вечерню.
Пел хор, и люди не переставали удивляться красоте и силе звучания голосов в новом соборе, превращавшем звуки, издаваемые простыми смертными, в подобие райского пения. Дежурство возле раки с молебнами продолжалось всю ночь, утром же, после очередной службы, мощи святого со всяческим почётом уложили на отведённое им место у святого жертвенника над церковным мостом, снова отслужили литургию.
Через несколько дней, в пятницу 27 августа, перед вечерней, над церковью святого Иоанна Лествичника вновь зазвонили колокола, увлекая за собой сотни собратьев по всей округе. Тут вновь собрались святители земли русской, государь с наследником и все видные вельможи. На сей раз переносили и устанавливали в новом храме мощи митрополита Киприана на уготованном им месте — с правой стороны у передней стены, в углу, тоже возле моста церковного. Киприан был преемником святого Петра, написал его Житие, был известен на Руси как знаток литературы и писатель. Лишь за семь лет до события, при сносе старого храма, открыли его мощи, оказавшиеся в прекрасном состоянии, и он был причислен к лику святых. Но особой любовью и почитанием сей святитель у москвичей не пользовался, ничем особенным в их глазах себя не прославил. Тем не менее свою долю почестей прах его получил.
Следом с такой же любовью и уважением перенесли православные на постоянное новое место мощи митрополита Фотия, бывшего на первосвятительской кафедре при Василии Тёмном, их поместили рядом с Киприаном и установили над ними каменное надгробие.
Наступила очередь ещё одного глубоко почитаемого на Руси святителя-чудотворца, митрополита Ионы. Он был первым, кого русские святители поставили митрополитом всея Руси своей волей, на своём соборе, без благословения греческих патриархов, утвердив таким образцом полную независимость русской Церкви и её главы от воли иноземцев. Но не только этим прославился святой Иона в своём отечестве. Он усердно помогал отцу Иоанна Василию Тёмному укреплять Русское государство, содействовал его собиранию, славился трудолюбием и праведной жизнью. Раку с мощами Ионы установили в приделе святого Апостола Петра.
Затем перенесли в деревянном гробе мощи князя Московского Юрия Даниловича, боровшегося с Тверью за великое княжение и убитого в 1325 году в Орде своим соперником Дмитрием Тверским. Мощи уложили в приделе святого Дмитрия в застенке в землю, над ним установили надгробие.
Уже темнело, когда пришёл черёд мощей следующего покойного, митрополита Филиппа, заложившего этот новый храм Успения. Народ, не расходившийся с торжеств целый день,
