Андрей прочел в его глазах такие муки и страдания, что не знал, как реагировать на увиденное. Несколько мгновений, пока они смотрели друг на друга, показались обоим вечностью. Андрей медленно вошел в комнату, прикрыв за собой дверь. Он поднял руку в останавливающем жесте, словно успокаивая графа. Ростопчин, все еще державший оружие у виска, медленно опустил его.
Он уже давно сидел здесь, не осмеливаясь решиться на самоубийство. Он понимал, что его жизнь кончена, что он совершил непоправимое. Перед его мысленным взором вставало лицо его высочества удивленное и потрясенное. Он снова и снова прокручивал в памяти свое преступление. Он видел, как Романов хватается за рану, как пытается ухватиться рукой за стол, но, не удержавшись, падает, он видел кровавые разводы на полу и нож в своих руках. Как бы он хотел выкинуть эти воспоминания из головы. Но они не желали уходить, напоминая Василию о его преступлении. Он сидел и смотрел на оружие, лежащее у него на столе. Как просто, один выстрел и все закончится. Все. Но рука не желала повиноваться, а молодое сердце не хотело умирать. Так хотелось жить и радоваться жизни. Но, как он может радоваться, когда он лишил жизни другого человека? Имеет ли он на это право? Заслужил ли Романов смерть и соответствует ли его наказание тяжести его вины? Василий и сам до свадьбы не раз встречался с замужними дамами. Так что теперь за это он заслужил смерть? Но ведь сейчас речь шла не о других дамах. Речь шла о его жене, о его Вере. Он мучился от угрызений совести и от той боли, которая раздирала его сердце. «Вера, если бы все сложилось иначе», — думал он. Романов умрет, и он станет убийцей. А если не умрет, то все узнают о его преступлении. И что тогда? Позор и смерть. Но позор был страшнее смерти. Так не лучше ли умереть сейчас и больше не мучиться? И когда, наконец, Василий принял окончательное решение, в комнату вошел Андрей.
— Что случилось? — В замешательстве спросил Василий.
— Я искал тебя. — Андрей не знал, как себя следует вести с человеком, который только что хотел покончить с собой — попытаться переубедить или сделать вид, что ничего не произошло.
— Зачем?
— Ты сначала убери оружие, а потом поговорим, — успокаивающе произнес Андрей.
— Боишься? Ты не бойся, — задумчиво ответил Василий, все же положив пистолет на стол.
Андрей прошел в комнату и сел за стол напротив Ростопчина. Минуту поколебавшись, он протянул руку и придвинул к себе оружие графа.
— Думаешь, так будет лучше? — Грустно усмехнулся Василий. — Ты ошибаешься, лучше уже не будет.
— У тебя что-то случилось? Но… что бы это, ни было, в жизни нет ничего непоправимого.
— Не в моем случае. — Граф приложил пальцы к виску, с усилием потирая его. Голова ужасно раскалывалась. Пожалуй, от этой боли был тоже только один выход.
— Хочешь, поговорим об этом? Может быть, я смогу помочь тебе, — произнес Андрей, прекрасно понимая, что еще немного, и он опоздает на службу. Но не мог же он сейчас оставить Василия одного. Для него не было ничего важнее человеческой жизни.
— Ты не можешь мне помочь, Андрей. — Потерянно ответил Ростопчин. — И никто не может. — Он замолчал, задумчиво рассматривая поручика. «Вот человек, который никогда бы не попал в такую ситуацию. Который никогда бы не поднял руку на безоружного человека, — подумал он. — Таких, как он, больше нет». Появилось желание все рассказать ему. Но как Андрей отреагирует на это? Поймет ли? Или осудит? Они давно знали друг друга. И Василий знал, что Андрей редко осуждал других. Он всегда относился снисходительно к человеческим слабостям и лишь в меру своих сил и возможностей пытался исправить встречающуюся в его жизни несправедливость. Подумав об этом, Василию еще больше захотелось поделиться своими страданиями именно с Андреем, не смотря на то, что тот был хорошим другом Александру Романову, сыну убиенного им человека.
— Ты когда-нибудь любил, Андрей? — Спросил Ростопчин, улыбнувшись.
Воронцова смутил этот вопрос. Он ни с кем не любил обсуждать свою личную жизнь. Но он знал, что граф спросил об этом не из праздного любопытства.
— Нет. Как-то пока не довелось, — ответил он. — Но я надеюсь, что когда-нибудь мне повезет.
— Тебе повезет, если ты никогда никого не полюбишь. Любовь убивает тебя, как человека, как личность. Ты становишься рабом своих чувств, своих желаний.
Андрей был очень удивлен этими речами. Он был уверен, что Василий очень счастлив в браке и что их чувства взаимны. Что же могло между ними произойти, что он решился на такой грех. Но он ничего не сказал, почувствовав, что сейчас все слова были лишними. Он терпеливо ждал, когда Василий сам продолжит свой рассказ.
— Я любил и верил. Верил в наши чувства, что нам суждено быть вместе. Я был так счастлив, что наша семейная жизнь не похожа на петербургские браки. И что Вера не похожа на придворных дам. Но я ошибался. Она предала меня. Она мне изменила.
Еще до того, как граф произнес эти слова, Андрей уже понял, что он скажет.
Так вот значит в чем дело? Жаль. Но это не повод, чтобы сводить счеты с жизнью.
— И поэтому ты решил покончить с собой? — Спросил Андрей.
Ростопчин вслушивался в интонации его голоса, пытаясь определить, осуждает его Андрей или нет. Но в голосе поручика не было осуждения, лишь тихое спокойное сожаление.
— Нет. Не поэтому, — продолжил граф, решив исповедаться до конца. — Я виноват. Я убил человека. Того с кем Вера изменила мне.
Андрей смотрел на Василия, и страшная догадка посетила его. Покушение на его высочество и вот теперь попытка самоубийства Ростопчина. Но разве такое возможно? Андрей знал Романа Александровича как человека, очень привязанного к своей жене. Но с другой стороны, разве он не знал Василия Ростопчина, как человека счастливого в браке. В реальности же все оказалось по-другому. Неужели Вера изменила мужу с Романом Александровичем?
Василий тоже наблюдал за Воронцовым. И увидев по его лицу, что тот обо всем догадался, спокойно подтвердил:
— Да, ты все правильно понял. Я убил Романова.
Андрей не знал, как реагировать на это признание. Его высочество был отцом его лучшего друга, но Василий тоже был ему другом и честным, благородным человеком.
— Я подошел к нему и воткнул в него кинжал. А потом стоял и смотрел, как он умирает, — продолжал тем временем Ростопчин. — Я думал, в его венах течет вода. А оказалось кровь.
— Он еще жив, — сам не зная, зачем ответил Андрей. Он старался не смотреть на Ростопчина, пытаясь привести, мысля в порядок и дать свою оценку произошедшему.
Василий же истолковал его поведение, как осуждение. Вдруг так захотелось оправдаться перед ним.
— Ты не понимаешь. Он воспользовался ею. Она была совсем не нужна ему. Он не мог не знать, что я ни в чем не виноват, но все же заставил ее провести с ним ночь взамен на мое освобождение. Он же осквернил мою любовь, мою Веру. Он разрушил наш брак, так играючи, из-за своей прихоти. А потом вел со мной так высокомерно и наголо, что я не мог оставить его безнаказанным. У меня не было другого выбора.
— Выбор есть всегда, — спокойно произнес Андрей, — и ты его сделал. Ты наказал его за его поступок, но сам, как трус, пытался уйти от наказания за свой.
— О чем ты?
— Покончить с жизнью это не просто большой грех, это слабость, трусость и преступление. Прежде всего, перед самим собой. Но если тебе нет дела до своей жизни, подумай о других. Ты знаешь, что за покушение на Романа Александровича, арестовали графа Орлова?
— Что? Нет. — Удивился Василий. Он этого не знал. Совершив преступление, Ростопчин закрылся в своей комнате, не желая никого видеть. — Но как? Почему его?
— На манжете его рубахи была кровь. И он не пожелал объяснить ее происхождение. То, что ты сделал, это твой грех и он на твоей совести. Но невиновный человек не должен страдать из-за этого. Застрелившись, ты бы лишил жизни не только себя.
— А что мне теперь делать? — Испугался Василий.
— Это дело твоей совести и твоей чести, — ответил Андрей. — Но я хочу, чтобы ты знал, если его не отпустят, я не смогу молчать. — Андрей поднялся, зная, что Василий больше не совершит своей страшной попытки. Он не мог ошибаться на его счет. Ростопчин не позволит расплачиваться за себя невиновному человеку.
Он подумал об Александре и об его отце. При всем их различие, как же они все-таки похожи. Они оба приносят несчастья людям, не задумываясь о последствиях. Андрей не забрал с собой оружие Василия. Нет, бросив последний взгляд на графа, он спокойно вышел из комнаты, давая возможность тому самому решить свою судьбу. Василий был прав, из его ситуации выхода не было.
* * *
Теплый, но немного сырой воздух, наполнял легкие Александра. Он с наслаждением вдыхал его, радуясь последним дням в Лондоне. Был уже поздний вечер, который плавно переходил в темную ночь. Он шел с Николаем по безлюдной замощенной улице. Так хотелось увидеть Луизу, поговорить с ней, объясниться. Но что он мог ей сказать? Она все равно никуда с ним не поедет. Что бы она ни чувствовала к нему, у нее хватит благоразумия не пускаться в ужасную авантюру. В отличие от сердца разум Александра тоже это понимал. Он понимал, что его семья никогда не примет Луизу, что ей придется жить на положении его любовницы. Хоть Александр и хотел, чтобы она осталась с ним, но только не ценой ее позора. Принятие решения далось ему с огромным трудом, но он все же решил никогда больше не видеть ее. Поэтому появилось желание поскорее уехать на родину. Корабль отплывал через два дня. Александр только надеялся, что у Луизы все будет хорошо, и она помирится с мужем.
