— Что есть дух человеческий, отче?
— Дар Божий для всех, но растёт он и движется по воле человеческой, по воле души и тела в сторону добра или зла. А когда он боле не растёт и вполне прилепится к тому аль другому, тогда время покаяния заканчивается и призываемся на суд ко Господу.
— И тогда грешных варить в котлах начинают? — мрачно усмехнулся Иван.
— Наверное, блаженство праведников в том состоит, что в вечном бессмертии познают они любовь божественную в полноте её. Дух же злодеев и богоборцев отвергнут будет и предан дьяволу и тёмным силам его, а от Бога отчуждён — в том и состоит мучение, в отраве невыносимой, которую таят в себе зло и ненависть, всевозрастающие от непрестанного сообщения с сатаной.
— Так что же, Бог мстит и карает? Тут мы страдаем в жизни кратковременной, а там, выходит, ещё хуже будет? Где тут милосердие и кротость Его?
— Никого не вини, — тихо возразил игумен, почти невидимый в тени старой могучей сосны, тогда как всё вокруг заливал яростный свет полной луны. — Наша воля свободна. Никто не нудит к добру, зло же наступательно. Справедливость Творца нашего в том, что всякий человек получает и имеет дыхание Духа Святого. Никто не рождается от сатаны. Но если позволяем злу победить души наши, клонимся к нему и любим его, ибо оно обольстительно бывает, тогда свет Христов затемняется в нас как бы тучами и мы уже во власти дьявола, ему служить начинаем, сами того не замечая.
— Темно говоришь, — молвил Иван.
— Разве? По-моему, совсем ясно и просто. Только признать это трудно в себе.
— А бессмертие? Что же, наши немощные и отвратные тела опять оживут? Зачем, отче? Не на посмех ли дьяволу?
— Не труп гниющий воскреснет, сын мой, но тело духовное, полное сил и славы нетленной. Сказано же: се творю всё новое!
— Как колос вырастает из зерна, зарытого в землю?
— Можно и так сравнить. Мы не знаем, каким было тело Воскресшего. Апостолы Лука и Иоанн свидетельствуют, что оно могло проходить сквозь запертые двери или внезапну исчезать, но оно было истинным, осязаемым. Может, и наши тела будут подобными по воскрешении в жизнь вечную, если прощены будем и заслужим её?
— А твари бессловесные? — допытывался Иван.
— В тихой радости жить будут. Они духом не наделены и совершенствовать его не могут. Их только перестанут мучить и истреблять. И лев возляжет рядом с агнцем.
Иван, сидевший до того неподвижно, вдруг завозился, снимая одной рукой с шеи крест.
— Ты что? — спросил Сергий.
— Крест хочу Мите надеть, который святитель Пётр батюшке нашему завещал, чтобы по старшинству передавать, Семён его для меня снял, а я хочу — Мите.
— Ну, отдай, — тихо сказал преподобный.
Полуразбуженный Митя выговорил так ясно:
— А вот она, вода живая!
Была глубокая ночь.
До поля Куликова оставался двадцать один год.
С самых Петровок и до дня святого отца Иоанна Златоустого испытывал великий князь сердечное пустошество и тоску в груди. Но скрывал. И даже схиму принял тайно.
А тринадцатого ноября ударили жестокие морозы, волки выли в полях так, что было слышно на московских окраинах, трещали лучины по избам в бедных посадах.
Иван Иванович лежал в жару и бреду, повторяя отрывочно:
— Ускоряй борения... внезапну наступит... когда увенчаются...
Мнилось, что голова сгнила и находится рядом, отдельно от туловища. Хотелось метаться, кричать, но голоса не было, и он позвал слабо, по-детски:
— Маменька!
Если бы она промедлила, он бы не выдержал, умер. Но она вошла и положила руку ему на лоб. На ней был шёлковый прохладный летник с широкими рукавами в чёрную и багряную полоску из плотного, как бархат, аксамита.
— Мне больно! — пожаловался Иван.
— Что же ты так долго? — сказала мать с лёгким упрёком. — Твои братья уже здесь.
— И Андрей? — почему-то удивился он.
— Давно. И он тоже.
— А ко мне что не подойдёт? — заплакал Иван.
— Всё исполнилось, милый. Ничего больше не будет: ни боли, ни воздыханий. Всё свершилось, и теперь будет твориться новое. Идём со мною.
— Прямо сейчас? Погоди, — просил он, — я твой наруч где-то потерял, не помню.
— Я тебя прощу, — улыбнулась она. — Он мне и не надобен. Ведь мы теперь вместе и боле не разлучимся. И память нам не надобна.
Лицо его медленно и густо отемнело.
Он доверчиво и легко поднялся и пошёл с матерью. И больше не вернулся.
Видя меня лежащего безгласным и бездыханным, восплачьте обо мне, братья и друзья, сродники и знавшие меня. Вчерашний день беседовал с вами, и внезапно настиг меня страшный час смерти; но приидите все любящие меня и целуйте меня последним целованием... К Судии отхожу, где нет лицеприятия: там раб и владыка вместе предстоят, царь и воин, убогий и богатый в равном достоинстве; каждый от своих дел прославится или постыдится. Но прошу и умоляю всех: непрестанно о мне молитесь ко Христу Богу, да не буду низведён по грехам моим в место мучений, но да вселюся туда, где свет жизни... [45]
1326 год
30 марта родился Иван II, сын Ивана Даниловича Калиты и княгини Елены.
4 августа Иван Калита заложил первую в Москве каменную церковь Успения Богоматери.
29 декабря преставился митрополит Пётр, передавший как благословение свой нательный крест Ивану Калите с наказом завещать его старшему в княжеском роду.
1329 год
30 марта Иван II получил постриг и посажение на коня, в тот же день была заложена каменная церковь в честь его небесного покровителя Иоанна Лествичника.
1331 год
Первая поездка Ивана II в Орду с отцом и боярами.
1332 год
1 марта преставилась, постригшись в монахини, великая княгиня Елена, мать Ивана II.
1339 год
Иван Калита отправляет всех своих сыновей — Семёна, Ивана и Андрея — в Орду на суд с тверскими князьями.
28 октября в Сарае хан Узбек казнит Александра Михайловича Тверского и его сына.
1340 год
31 марта умер Иван Данилович Калита, оставив о себе память как о «собирателе земли Русской». Его сыновья отправляются в Орду за ярлыком на великое княжение.
Семён Иванович получает ярлык и торжественно посажен на великокняжеский стол во Владимире.
1341 год
Женитьба Ивана II на княжне Феодосье Дмитриевне брянской.
1342 год
Преставилась жена Ивана II Феодосья, оставив князю дочь.
1344 год
Поездка Семёна, Ивана и Андрея в Орду.
Преставилась жена Семёна, великая княгиня Айгуста-Настасья.
1345 год
Три свадьбы братьев в Кремле: великий князь Симеон Гордый женится на княжне Евпраксии, Иван Иванович — на боярышне Александре, дочери тысяцкого Вельяминова, Андрей — на княжне Марье.
1346 год
Великий князь Симеон Гордый отсылает княгиню свою Евпраксию к отцу её, князю Фёдору, на Волок.
1347 год
Третья женитьба Симеона Гордого — на дочери убитого в Орде Александра Тверского, княжне Марье.
1348 год
Симеон Гордый с братом Андреем едут в Орду к хану Джаиибеку, Иван оставлен правителем в Москве.
1351 год
12 октября у Ивана II родился сын Дмитрий, будущий великий князь Донской.
1352 год
3 июня преставился от моровой язвы новгородский архиепископ Василий.
1353 год
Моровая язва в Москве.
14 марта преставился митрополит Феогност. На той же неделе умерли два малолетних сына Симеона Гордого, а 26 апреля и он сам. 6 июня, на сороковины старшего брата, преставился князь Андрей Иванович, а ещё через сорок дней у его вдовой княгини Марьи родился сын Владимир, будущий сподвижник своего двоюродного брата Дмитрия Донского.
Иван II едет в Орду за ярлыком на великое княжение.
1354 год
Торжественное посажение Ивана II на великокняжеский стол в Успенском соборе Владимира.
Князь Олег Рязанский захватил пограничный город Лопасню. Иван II уклонился от вооружённого столкновения, но велел укрепить окское порубежье.
