Агата снимала.
Как точно просчитано, восхитился Марат. Они знали, что служивые, которых в таком месте, конечно, хренова туча, сконцентрируют всё свое внимание на иностранцах. Рыжего, разумеется, арестуют, он к этому готов. Такого лихого парня тюрьмой не испугаешь. Агата же спрячет свою миниатюрную камеру в сумку и преспокойно уйдет, пока гебешники с милиционерами топчутся вокруг столба.
Всё так и получилось.
Двое мужчин в серых костюмах быстро лезли вверх по раздвинутым лестницам, остальные стояли, смотрели вверх. Толпа иностранцев перед входом стала меньше, но внутрь прошли еще далеко не все. Из будки неторопливо вышла стройная девушка с сумкой через плечо. Дело сделано. Главное снято.
Агата направилась в сторону улицы Разина. Шла, оглядывалась. Марат через головы низкорослых японцев смотрел то на нее, то на столб.
Серые были уже прямо под Рыжим. Пытались ухватить его за ноги, он брыкался. Сорвали плакат. Один вцепился Рыжему в запястья, другой возился с ремнем, которым лже-монтер был за пояс прицеплен к столбу.
Вдруг закричали.
С фонаря сорвался, рухнул вниз какой-то темный, бесформенный, как показалось Марату, ком. Звук удара. Хруст. Люди под столбом сначала отскочили в стороны, потом снова сомкнулись, над чем-то наклонились.
Пронзительный вопль:
— Миша-а-а-а!
Агата бежала назад.
К ней подскочили с двух сторон, вцепились, вырвали сумку.
Марата пихали в спину.
— Инсайд, инсайд, квик!
Втолкнули в двери.
Из вестибюля, через стекло, он пытался понять, что происходит снаружи, но там были одни милицейские спины — моментально выстроилось оцепление.
— What is happening? — спросил японец у женщины со значком «Интуриста» на жакете.
— Unfortunate incident, — ответила та. — An electrician fell from a lamp post [11].
Мимо шли двое в серых костюмах, хмурые.
— …Всмятку. Мозги на асфальте, — говорил один.
Второй сказал:
— Собаке собачья смерть. Главное — пленку засветили?
«Говорят, что самую просветленную из всех когда-либо существовавших книг написал мудрец по имени Мудзай и что называлась она «Путь десяти тысяч путей».
Мудзай не писал свой труд сам, а диктовал ученику, утверждая, что для полета мысли следует смотреть не вниз, на бумагу, а вверх, в небо.
Самадхи снисходило на мудреца, только когда он катался на лодке по заливу перед бурей. В такую погоду ученик нанимал лодку с кормщиком и двух дешевых женщин низменного поведения. Учитель садился на нос, смотрел на предгрозовые облака, а куртизанки пели некрасивыми голосами вульгарные песни. Величественность небес в сочетании с безобразием земного бытия открывали Мудзаю дверь к пониманию жизни.
Однажды во время прогулки он сказал ученику: «Сегодня я продиктую тебе самую важную главу, которая разъяснит взыскующим Истины, на каком Пути ее можно найти, и после этого книгу можно будет считать законченной».
Мудзай стал изрекать мысли непревзойденной ясности и силы. Кормщик волновался и говорил, что пора поворачивать к берегу, пока не налетел смерч, но учитель и ученик его не слушали, они были слишком увлечены.
И налетел смерч, и порвал паруса, и сломал руль, и смел за борт кормщика. Лодку повлекло в открытое море, навстречу гибели.
Но к ладье был привязан малый челн с веслами. Поместиться в него могли только двое.
«Учитель, скорее садитесь, пока нас не отнесло далеко от берега!» — воскликнул ученик.
Куртизанки заплакали, прощаясь с жизнью, они знали, что для них места в челне нет.
«Пусть сядут эти женщины», — ответил Мудзай.
«Но их жизнь презренна, она не имеет никакой ценности! Вы же — живое сокровище страны Ямато!».
«Их жизнь презренна и не имеет ценности, а я живое сокровище, — согласился Мудзай. — Но если я сяду в челн, я останусь живым, однако перестану быть сокровищем. Лучше быть мертвым сокровищем, чем живым ничтожеством».
«Тогда я останусь с вами, — склонился перед Мудзаем ученик, — но давайте передадим гетерам вашу мудрую книгу. В ней — истинный Путь, ее должны прочитать люди».
«Мудрость, переданная блудницами, утрачивает свою цену, — ответствовал Мудзай. — А самая лучшая книга — та, которая пишется не словами, а поступками».
Ученик остался с учителем, и они утонули вместе с «Путем десяти тысяч путей», а людям эту историю поведали спасшиеся женщины низменного поведения. Им мало кто поверил, потому что продажные девки вечно выдумывают небылицы.
Но я им верю».
«Делай свою ставку» (фр.).
От «доброго утра» до «спокойной ночи» (фр.).
«Ко всему относись легко» (англ.).
Рыбак рыбака видит издалека. (Буквально: «Птицы одного оперения слетаются друг к другу».)
Переворот (фр.).
О боже! Пойду скажу ему (анг.).
Мне это нравится. И ты мне, кажется, тоже нравишься, хладнокровный ублюдок (англ.).
Замаскированное благо (англ.).
Радость жизни (фр.).
«Известен как убийца начальника царской тайной полиции» (англ.).
«Что происходит?». «Несчастный случай. Электрик упал с фонаря». (англ.).
