со стороны Козобкиной. Та более обычного суетилась, старалась даже, как бы чувствуя себя виноватой, услужить ей, предложила стаканчик чая, от которого Самсонова отказалась, сославшись на головную боль. Самсонова уже дважды звонила по телефону, оставленному ей мужем. С той стороны провода ровный голос дежурного коротко отвечал: «Кто говорит? Ваш телефон? Узнаю по голосу. Свинцов Николай Петрович жив, здоров, шлет привет. Находится в служебной командировке. Сообщит дополнительно». Ей хотелось поскорее поговорить с мужем о разводе. Она надеялась убедить его разойтись спокойно, без нервов.
* * *
Свинцов Николай Петрович был высоким, крупным человеком с сильными длинными руками. Его бледное широкое лицо с небольшими настороженными карими глазками всегда имело выражение суровое и озабоченное. Характер он имел, как ни странно для полковника государственной безопасности, выполнявшего секретные задания, скрытно-взвинченный, истеричный. Он был не сдержанным, а скорее скрытным до трусости. При последнем разговоре с женой он слушал ее, затем взял и в туалете, закрыв предварительно дверь, со всего маха хлопнул об пол большую хрустальную вазу, которую подарили им на свадьбу его сослуживцы. Ваза разлетелась вдребезги, а он постоял минуты две, затем собрал осколки веничком в совок и выбросил не в мусоропровод, который находился на кухне, а открыв окно, высыпал их на улицу. Получилось, он разбил вазу для того лишь, чтобы услышать звон разбиваемой посуды.
— Для чего ты это сделал? — спросила жена.
— К чертовой матери! — отвечал он, обведя глазами комнату. Этого взгляда маленьких с темными зрачками глаз Самсонова боялась. Она заметила за собой этот страх и то, что ни разу в жизни не заглядывала в глаза мужа. Она просто не хотела в них заглядывать: ей это было неинтересно.
Николай Петрович Свинцов, будучи типичным представителем своего времени, жил для будущего. Настоящая жизнь не имела значения. Будущее оправдывало многие поступки. И если даже он получал наслаждение при игре в казино в Париже, завсегдатаем которых был, то оправдывал и это: «Не для себя — для будущего». Выросший в подмосковном городе Загорске в семье простого рабочего, он гордился своей работой, которую ему доверила страна, своей женой, положением в обществе и на работе. Даже отношения с Франсуазой в Париже, с которой он жил, сводились к тому, что ему необходимо укреплять тело для будущего. Познакомившись случайно с Самсоновой и выведав, что она дочь заместителя министра, он понял, что ему представился случай совершить большой прыжок в будущее. В первые годы он потакал своей жене во всем, требуя взамен лишь обещание верности и ласки. Но через год она заметила повехностность его натуры. Она определила, что это происходит от полнейшей его атрофии к прекрасному, гармонии. Шекспир — всего лишь англичанин, написавший пьесу, а Рафаэль — художник, написавший красивую девку красками. Он приносил вырезки из «Огонька» и развешивал, приклеив к стенке, на кухне. Она бы, пожалуй, смирилась со всем, если бы появились дети. Вскоре она поняла, детей от Свинцова не будет: анализы это подтвердили. Смирившись с этим фактом, она решила посвятить себя науке.
Самсонова принялась писать длинное письмо мужу. Пусть знает, что его ждет впереди. Это только создаст новые проблемы и вызовет у Свинцова злобу и ревность. «Николай, ты можешь судить обо мне как угодно, но я хочу поставить тебя в известность, что считаю нашу семью не состоявшейся. Не надо лишних слов. У нас нет детей — это главное. Не хочу говорить, что квартиру “сделал” мне отец, это ты и сам знаешь, да тебе дом и не нужен, но если ты будешь оспаривать квартиру, то я могу пойти навстречу. Прости меня, ты все сам понимаешь. Тебе семья не нужна, для женщины семья — это все. Чтобы у тебя не было проблем на работе, я подам на развод сама. Людмила».
Это письмо она запечатала в конверт и надписала: «Свинцову Николаю Петровичу. Лично».
Самсонова позвонила декану и отменила семинары. Хотелось побыть одной, походить обнаженной по квартире, покрасоваться перед зеркалом. Она начинала новую жизнь, и ей нравилось рассматривать себя в зеркале, свою наготу. Жизнь, несмотря ни на что, все же прекрасна. Она легла на постель и задумалась. Ее любит, о ней думает молодой, красивый мужчина. Она стала представлять наготу Волгина, линии его тела, как наяву ощущала его близость. И вдруг с отвращением вспомнила мужа. Чтобы отогнать эти мысли, она стала вспоминать их первые встречи с Волгиным в колхозе, тут же придумала поехать туда на автомобиле.
Самсонова отворила дверцы платяного шкафа и принялась перебирать платья, отшвырнув брезгливо военную полковничью форму мужа.
«Товарищ полковник! По оперативным данным необходимость перегруппировки имеющихся в нашем распоряжении сил отпала! По оперативным данным! По оперативным данным…» Он очень любил слово «оперативный», в нем Свинцов находил некое зерно собственной значимости.
В коридоре стоял небольшой встроенный шкаф, туда она и отнесла всю одежду мужа и, удовлетворенная, присела отдохнуть. Пробило два часа дня. Волгин еще сидит на лекциях и не знает, что она ждет его дома. После лекции позвонит, как только узнает, что доцент Самсонова на работу не приходила, плохо себя чувствует.
Ровно в пятнадцать ноль-ноль заканчивалась последняя лекция, и она стала вести отсчет времени. Вот прошло десять минут, и все вышли из аудитории, в том числе и ее Волгин, вот он в коридоре, посматривает влево-вправо, и мысли его только о ней.
Еще пять — десять минут, и он позвонит. И действительно, зазвонил телефон. Он звонил!
— Я слушаю. Алло!
Его голос был спокоен и сдержанно удивлен.
Он спросил, почему ее не было на работе.
— Я просто сделала себе подарок.
Он смешался и сказал, что позвонит позже.
— Не надо звонить, — она боялась, что он повесит трубку. — Приходи ко мне. Я тебя жду, милый. Не заходи в столовую, я приготовлю поесть.
Добираться Волгину до ее квартиры в Каретном ряду всего полчаса; за это время она успеет приготовить обед: бульон уже готов, стоит лишь заправить его, затем на второе — ветчина с яичницей, которую она так любила и которую наверняка любит Волгин. Самсонова надела ночную рубашку, длинную, с черными кружевами, накинула легкий телесного цвета халатик.
Через полчаса подошла к двери в ожидании звонка, постояла с минуту, и тут же раздался звонок в дверь.
Только третьего октября они собрались в колхоз «Первомайский», чтобы отпраздновать месяц своих новых отношений. Все это время они встречались каждый день. Самсонова оформила через знакомых больничный и фактически не появлялась
