Когда он окончил, все некоторое время молчали.
В потемневших глазах сурового воина Медвежьей лапы слабо отражался желтый огонек от свечи, и он хмурил глаза, пытаясь скрыть нечаянно катившуюся из глаза слезу.
Слеза скатилась на ус и повисла на его кончике ясной речной жемчужиной.
Медвежья лапа снова налили в чарку вина выпил ее одним махом.
— Князем сейчас Гостомысл. Ему и передашь хорошие вести, — сказал Стоум.
— Это хорошо. Думаю, сын такого великого отца совершит немало подвигов, — сказал Медвежья лапа и замялся: — Только...
— Что — «только»? — спросил Стоум.
— Только он очень молод, — сказал Медвежья лапа. — Никто еще в таком младом возрасте не становился князем.
— Князь молод, неопытен. Но мы тогда на что? — сказал Стоум.
— Князь Гостомысл уже совершил подвиги, — вмешался в разговор Ратиша, — он ходил в поход на данов и разбил их отряд из трех стругов. Мы едва при этом не утонули. Наши струги были разбиты в щепки, и мы чудом спастись на захваченном струге данов.
Медвежья лапа с любопытством взглянул на Ратишу и спросил:
— Ты вместе с ним ходил в поход?
— Он теперь воевода молодой дружины, — сказал Стоум и предложил: — Идемте к князю. Я думаю, что ваши вести обрадуют его.
В небольшой комнате было тепло. Свеча горела на столе, как скромный летний цветок. На столе стояли: блюдо с ярко-красными яблоками, корзинка с медовыми пряниками, жбан с молоком, — вдруг князю захочется есть.
За окном жалобно стонала буря, снег в ночной черноте лепился на стекло.
Хотя в комнате было тепло, Гостомысл удобно устроился в креслице боком к печи. У его ног на низкой лавочке присел белый волхв.
Гостомысл любил читать по вечерам старинные книги.
Но бесценные словенские летописи, которые велись с древних времен, остались в городе, захваченном данами. Поэтому, с тех пор, как словенский князь обосновался в Кореле, волхв приходил в комнату к Гостомыслу по вечерам и рассказывал ему о старинных временах.
Память волхва была полна удивительных историй о таких временах, что упоминание о них заставляет замирать сердце.
Но в этот вечер Гостомыслу не удалось послушать сказания волхва. Не успел тот начать очередную историю, как в дверь стукнули, и в комнату вошел сначала Стоум, а затем еще люди.
Волхв запнулся на полуслове.
В комнате вдруг стало тесно. Тут был Стоум, Ратиша... еще двое с заросшими волосами лицами.
— Что случилось? — екнуло сердце князя, но он тут узнал в одном из людей Медвежью лапу.
Князь Гостомысл легко встал и обнял старого воина.
Медвежья лапа крепко, — чуть не треснули кости у молодого человека, — обнял князя, затем отстранился и сказал:
— Погоди, князь, я заиндевевший, как бы тебе не простыть.
Волхв, поняв, что ему не удастся досказать свое сказание, а в комнате и без него тесно, поклонился и сказал:
— Князь, так я пойду?
— Иди, иди! — сказал Гостомысл и хлопнул по плечу старшину. — Ну, здравствуй, Лисий хвост.
Тут в голову ему пришла мысль, что необузданные разбойники даны, ничего не ценившие, кроме золота, могут повредить хранившиеся в городе летописи, и он задержал волхва.
— Погоди, волхв.
Волхв остановился и, обернувшись к князю лицом, поклонился.
— Знаешь, волхв... — проговорил Гостомысл, — поручаю тебе собрать и занести на бумагу сказания и легенды сказителей о старинных временах. Конечно, это будут не те точные записи, что хранятся в городе, но важно сохранить историю нашего племени, хотя бы в сказаниях.
Волхв поклонился, сказал: будет сделано, — и вышел.
Гостомысл показал на лавки, предложил, — рассаживайтесь, друзья, — хлопнул в ладоши и позвал:
— Эй, кто там за дверью?! Зайди!
Дверь приоткрылась, и показался молодой воин, из тех, что дежурили у двери князя.
— Скажи ключнице, что у меня гости! Пусть принесет нам ужин и вино, — отдал приказ Гостомысл.
Воин исчез, и за дверью послушался топот бегущего человека.
Гостомысл сказал:
— А пока будут накрывать стол, рассказывай, Медвежья лапа, откуда ты и как попал к нам?
Бояре сели на лавки у стола, а Ратиша подошел к небольшому шкафу, достал бутыль с вином и серебряные стаканы. Поставил посуду на стол и начал разливать вино.
Медвежья лапа кашлянул, прочищая горло, затем поднял стакан и сказал:
— За твое здоровье, князь!
Все подняли стаканы и выпили вино.
Гостомысл тоже поднял стакан, но только пригубил — он на ночь глядя не любил пить вино.
Ратиша по примеру князя также воздержался пить вино.
А чтобы Медвежья лапа не обиделся, Гостомысл сообщил:
— Завтра по случаю твоего прибытия устроим пир.
— Погоди, князь, — проговорил Медвежья лапа, вытер ладонью усы и продолжил: — Вот что я тебе расскажу, а там уж видно будет — до пиров ли нам.
Медвежья лапа начал подробный рассказ о своих приключениях. По ходу рассказа лицо Гостомысл а то светлело, то темнело.
Рассказ прервало появление слуг с блюдами и кувшинами во главе с ключницей. Они молча накрыли стол и вышли в коридор.
Выпроводив слуг, ключница ласково сказала:
— Князюшка, не угодно ли приставить слуг, чтобы они ухаживали за вами?
Гостомысл бросил взгляд на Стоума. Тот отрицательно покачал головой и заметил:
— Дело секретное.
Медвежья лапа пробурчал:
— Тут и без них тесно.
— Не надо, — распорядился Гостомысл.
Ключница поклонилась и предупредила:
— Если что понадобится — я за дверью.
Закончил рассказ Лисий хвост словами:
— В общем, просят, князь, горожане помощи у тебя, — уже не в силах терпеть нам разбойников.
Медвежья лапа покачал головой и сказал:
— Однако скоро Нево-озеро покроется льдом, и на судах ходить будет невозможно. А по льду идти еще опаснее, — нево-озеро коварное, зимой много полыней, скрытых снегом, все войско легко утопить. Так что, пока весной не сойдет лед с озера, воевать данов невозможно.
Гостомысл, соглашаясь, кивнул головой, но высказал сомнение:
— Но, когда лед сойдет, данам придет помощь. Не опоздаем ли?
Ратиша, загорячившись, вмешался в разговор:
— Тогда надо послать отряд, чтобы загородили Неву.
Боярин Стоум скривил губы и снисходительно проговорил:
— Ратиша, нам нельзя разделять свои силы, у нас и так мало людей. С оставшимися мы город не возьмем.
— Нам князь Вяйне обещал помочь, — напомнил Гостомысл.
— И все равно будет мало. Да и воины у карельского князя не умеют брать осадой города. Нет, помощь от них, конечно, пригодится, особенно в сражении в поле. Хорошие они воины, чего лукавить. Но для взятия города они непригодны, — сказал Стоум.
— Зачем мне тогда жениться на Кюллюкки? — спросил Гостомысл.
— Затем, что весной нам придется, скорее всего, также биться с разбойниками в море, а в море карельские корабли и воины будут в самый раз. И надо смотреть в будущее: получив известие о гибели твоего отца, многие племена захотят себе другого покровителя, потому, когда выгоним разбойников из города, без карельского войска нам с ними не договориться.
— Но мы соберем войско и других князей, — сказал Госто-мысл.
Боярин Стоум вздохнул и проговорил:
— Северные князья слабы. В их племенах многие люди ушли на охоту и вернутся не раньше весны.
— А — южные?
— А до южных — далеко. К тому же на их границах ходят хазары. Пока за спиной южных племен стоял князь Буревой, хазары боялись нападать на их, а теперь, как только пригреет и появится корм для коней, обязательно нападут. Так что не будет от них помощи.
Обескураженный Гостомысл, опустил голову и, минуту помолчав, пробормотал:
— Так, значит, помощи нам не от кого ждать?
— Как не от кого? — возмутился Медвежья лапа. — А горожане?
— Да, — сказал Лисий хвост, — горожане, князь, на твоей стороне.
Стоум, что-то надумав хитрое, снова взял разговор на себя.
— План можно устроить такой: как только сходит лед, мы всеми силами идем на город и нападаем на него. А чтобы легче было — горожане нападают на данов со спины. Сейчас данов мало, думаю, что таким образом мы справимся с ними, — сказал он.
— Горожане готовы помочь князю с оружием в руках. А за зиму сторонников князя в городе станет еще больше, уж больно даны зверствуют, — напомнил Лисий хвост и высказал сожаление: — Жаль только, что даны отбирают оружие у горожан, скоро курицу нечем будет зарезать. А кузнечных дел мастера оружие перестали ковать, — не хотят вооружать данов
Медвежья лапа сказал:
— Оружие можно будет передать по подземному ходу.
— Какому — «подземному ходу»? — спросил Гостомысл.
— С берега реки в мой терем ведет подземный ход, — сказал Лисий хвост.
— Да, я тоже ходил в город по этому ходу. Там довольно просторно, — сказал Медвежья лапа.
