Далее говорят: Сулла сначала проигрывал, но потом ободрил своих ветеранов, повел их за собой и разбил неприятеля. Это уже чистая ложь! Правое крыло, которым командовал Марк Красс, действительно, стало теснить луканов, которыми руководил Марк Лампоний. Но на левом крыле, выстроенном у храма эрицинской Афродиты перед Коллинскими воротами, против Суллы выступал Авл Телесин. Решительным натиском он расстроил ряды сулланских солдат, смял их и оттеснил к городской стене, так что пришлось запереть ворота. Сам Сулла едва не погиб. Пытаясь остановить отступление своих ветеранов, Сулла носился между ними на белом коне, горячем и резвом. По этому белому коню его быстро узнали, и один из самнитских центурионов, когда Сулла был в нему спиной, собрался метнуть в него копье. Но Авл Телесин схватил его за руку и запретил, заметив, что такого доблестного врага, как Сулла, надо побеждать лицом к лицу, в честном единоборстве, а не в спину и исподтишка. А Сулла потом утверждал в своих воспоминаниях, что не одно, а несколько копий были тогда в него брошены, и что от смерти его спас не Авл Теле-син, а его собственный конюх, который, дескать, хлестнул коня и заставил его отскочить как раз настолько, чтобы копья воткнулись в землю у самого хвоста.
Тот же Сулла потом утверждал, что, осознав это чудесное избавление от смерти, он достал золотое изваяньице Аполлона, которое он вывез из Дельф и которое всегда носил спрятанным на груди, и, целуя этот воинский амулет, воскликнул: «О Аполлон Пифийский, ты, кто в стольких сражениях прославил и возвеличил счастливого Суллу Корнелия, кто довел его до ворот родного города, неужели ты бросишь его теперь вместе с согражданами на позорную гибель?!» И вот, якобы после этого обращения к богу, в сражении наступил перелом: солдаты его прекратили отступление, развернулись, построились и начали победоносное контрнаступление. – Еще большая ложь! Часть его ветеранов уже успела убежать в лагерь и там возвестила, что Сулла-де погиб и сражение проиграно. Оставшиеся пребывали в полном смятении. А от окончательного разгрома Суллу спас не Аполлон, а Марк Красс, который, одержав победу на правом фланге, послал Сулле несколько свежих когорт. Спасло его также подлое предательство, которое совершили кельтские союзники Авла Телесина: в решающий момент сражения три тысячи кельтов, по предварительному уговору с Суллой, вдруг переметнулись на его сторону и обратили оружие против самнитов, своих прежних боевых товарищей.
Или ты скажешь, что светлый Аполлон и Крассу помог, и кельтов толкнул на предательство?
XX. Всех пленных Сулла велел отвести на Марсово поле. Там их два дня держали в оцеплении солдат, без еды и медицинской помощи. На третий день Сулла назначил заседание сената в храме Беллоны. Когда сенаторы собрались и расселись по своим местам, снаружи стали доноситься бряцание оружия и людские стоны. Стоны эти быстро переросли в отчаянные крики и мольбу о помощи. А когда Сулла встал со своего места и начал говорить к сенаторам, никто уже не сомневался, что за стеной храма, возле цирка происходит отвратительная расправа: там, в страшной тесноте, солдаты, словно баранов, режут беззащитных пленных. Сенаторы были потрясены, но державший речь Сулла, нисколько не изменившись в лице, сказал им, что требует внимания к своим словам, а то, что творится снаружи, их не касается: там-де по его повелению вразумляют кое-кого из негодяев.
«Негодяев» было от четырех до шести тысяч человек, – разные цифры называются историками.
Среди несчастных оказался и раненный Авл Телесин, который двумя днями ранее спас Суллу от верной смерти.
XXI. У Авла Телесина был сын, тоже, кажется, Авл. С консулом Гаем Марием Младшим они возглавляли гарнизон в городе Пренесте. Узнав о поражении под Римом и осознав, что сопротивление отныне бессмысленно, они закололи друг друга, тем самым избавив себя от позора и лишних мучений.
Пренесте сдался на милость Суллы. Двенадцать тысяч человек Сулла помиловал и отпустил на свободу. Но все без исключения самниты были обезоружены и перебиты. Рассказывают, что среди этих убиенных оказались представители всех трех кланов нашего многолюдного рода. И вот, Телесины умирали молча, с презрением глядя на своих палачей. Гиртулеи то ли в насмешку над римлянами, то ли действительно желая сохранить себе жизнь, предлагали «не переводить даром такое великолепное человеческое мясо», а сделать из них дорогостоящих гладиаторов. А кто-то из Венусилов, которые, как мы помним, всегда сочувствовали Риму и никогда против него не воевали, этот несчастный и ни в чем не повинный Венусил, когда его тоже схватили и потащили на казнь, так истошно кричал, так слезно молил о пощаде и клялся в своей невиновности, что крики его привлекли внимание самого Суллы, который присутствовал при расправе. Сулла подошел к нему и спросил: «Ты самнит?» «Самнит, – ответил несчастный. – Но…» «Никаких «но», – прервал его Сулла и дал знак стоящему рядом с ним центуриону. И тотчас Венусилу перерезали горло. А Сулла потом обратился к своим ветеранам и сказал: «Запомните, друзья мои. Рим не будет знать покоя, пока будет существовать Самний. Поэтому следует стереть с лица земли само имя самнитов!»
Оставшиеся в живых и в Италии Гиртулеи целых два года руководили героической обороной Эзернии. Большинство из них доблестно сложило свои головы на стенах крепости, а некоторые, тяжело раненные, попали в руки неприятеля и, как я полагаю, были казнены. Но несколько лет назад я слышал от одного из Неполов, который заискивал передо мной и пытался через меня добиться выгодного откупа в Норике, – когда я отказал ему в протекции, он с ехидным выражением лица поведал мне, что гладиаторы, которых называют «самнитами» – ну, эти самые, с большими четырехугольными щитами и маленькими мечами, – якобы все они ведут свое происхождение от Гиртулеев, которые были взяты в плен после падения Эзернии; Сулла, дескать, припомнил их насмешливое предложение «не переводить даром великолепное человеческое мясо», велел залечить их раны и сделать гладиаторами на потеху римской черни. Но думаю, что этот Непол лгал и хотел отомстить мне за отказ.
Ни один из Неполов, как ты можешь догадаться, при Сулле не пострадал. Несчастья обрушились на их головы, когда к власти пришел божественный Гай Юлий Цезарь… Но об этом позже и в свое время.
XXII. Луций Гиртулей, как я уже сказал (см. XVII), следуя за доблестным Квинтом Серторием, отправился в Ближнюю Испанию. Вместе с Луцием поехал и его младший брат, Гней. И оба они взяли с собой жен и детей.
Серторий высоко ценил воинский опыт братьев Гиртулеев, доверял им и очень на них рассчитывал. Луция он еще на корабле назначил легатом, и когда они прибыли в Тарракон, велел ему двинуться в Пиренеи, привлечь на свою сторону местное население, а также живших в округе римлян, и этими силами закрыть перевалы через Пиренеи. Квинта Гиртулея Серторий хотел оставить при себе и назначить начальником преторианской когорты. Но братья попросили не разлучать их, и Серторий их просьбу удовлетворил. С тех пор они всегда были вместе: Луций был командиром, а Гней – его первым помощником и своего рода квестором в его войске.
Братья Гиртулеи заперли перевалы испанской пехотой, иберийскими стрелками и басконской конницей – силами наскоро собранными, плохо обученными и малонадежными. Но пока Луций Гиртулей командовал этими отрядами, всё было в порядке. Ибо Луций Гиртулей был не только отважным воином, опытным командиром, но и талантливым организатором: подобно Серторию, у которого он неустанно учился, он умел привлекать к себе людей, внушать им доверие и своим авторитетом поддерживать в их рядах дисциплину – насколько это вообще можно сделать в Испании.
XXIII. Когда же Серторий, подчинив себе Ближнюю Испанию, задумал идти на покорение Бетики и отозвал Луция Гиртулея из Пиреней, неприятель подкупил одного римского офицера, тот организовал заговор и убил поставленного Луцием командира, после чего войска разбежались, и путь в Испанию для сулланских войск оказался открытым.
Серторий, не имевший сил для борьбы на равных условиях, трезво оценил обстановку, наспех собрал те отряды, которые были у него под рукой, привел их в Новый Карфаген, погрузил на стоявшие там суда и отплыл – тогда еще сам не зная куда: то ли к берегам Африки, то ли к Канарским островам, куда-нибудь туда, где его не могла достать рука мстительного Суллы. Ясное дело, что братья Гиртулеи тоже отплыли из Нового Карфагена, на одном корабле с Серторием, их покровителем и полководцем.
Обе Испании, Ближняя и Дальняя, быстро подчинились наместникам Суллы.
XXIV. Ты знаешь, скитания длились более года. Сперва Серторий воевал с киликийскими пиратами. Затем установил с ними союзнические отношения и стал нападать на сулланские корабли возле испанских и африканских берегов.
