Программа «Земли и воли» распадалась на две части: организаторскую и дезорганизаторскую. В первой из них раскрывались методы деятельности революционеров «заведение... прочных связей в местностях, где недовольство наиболее заострено, и устройство прочных поселений... среди крестьянского населения этих районов», «заведение сношений и связей в центрах скопления промышленных рабочих», «пропаганда и агитация в университетских центрах», «заведение собственного печатного органа и распространение листовок».
Дезорганизаторская часть программы предписывала, как ослабить, «дезорганизовать» государственный аппарат. В ней землевольцы провозглашали установление связей в армии, привлечение на свою сторону чиновников, служащих в важных правительственных учреждениях. Наконец, истребление наиболее вредных или выдающихся лиц «из правительства и вообще людей, которыми держится тот или другой ненавистный порядок».
Постепенно народникам становилась понятной бесперспективность пропагандистской работы в деревне при существующем политическом режиме. Единственным реальным делом, проведенным народниками в деревне, стал Чигиринский заговор 1877 г., организованный Я. Стефановичем, Л. Дейчем и Н. Бохановским. В течение 1870-х гг. в Чигиринском уезде Киевской губернии проходили упорные волнения крестьян. Селяне, как обычно, твердо надеялись на помощь царя в их спорах с местными властями, и Стефанович решил построить на этой наивной вере свое революционное предприятие. Отрекомендовавшись чигиринцам крестьянином соседней губернии, он предложил им стать их ходоком в Петербург к царю. Получив согласие схода, Стефанович исчез, а через некоторое время вернулся обратно с «Высочайшей тайной грамотой» (отпечатанной в подпольной типографии). «Мы повелеваем, – говорилось в ней, – оставить помещикам только усадьбы и такое количество земли и леса, какое придется и всякому бывшему их крепостному. Непрестанная 20-летняя борьба наша за вас с дворянством убедила нас, что мы единолично не в силах помочь вашему горю и что только вы сами можете свергнуть с себя дворянское иго, освободиться от тяжких угнетений и непосильных поборов, если единодушно с оружием в руках восстанете против ненавистных вам врагов и завладеете всею землею. Всякий, кто готов положить жизнь свою за великое и святое крестьянское дело, обязан дать присягу на верность обществу „Тайной дружины“».
За восемь месяцев существования в Чигиринском уезде «Тайной дружины» в ее члены вступило около 3 тысяч крестьян. Общество было раскрыто благодаря несдержанности и неопытности одного из ее членов, который сначала стал во всеуслышание утверждать, что крестьяне скоро покончат с помещиками, а позже на допросах рассказал все, что ему было известно о «Тайной дружине». Авантюра Дейча, Стефановича и Бохановского вызвала бурю негодования среди радикалов. «Принцип стефановичевского плана, – писал С. Кравчинский, – обман народа, хотя бы для его же блага, и поддержание гнусной царской легенды, хотя бы и с революционными целями, – был, безусловно, отвергнут партией и не имел ни одного подражателя... Это была старая „самозванщина“, облеченная в новую канцелярскую форму». Действительно, подложный царский манифест, обман народа – все это являлось хитростью от бессилия, от разочарования в крестьянстве и в бакунистских лозунгах, обещавших быстрое достижение социалистического будущего.
В то же время общая растерянность «верхов» вселяла в землевольцев уверенность в том, что постоянным давлением на правительство удастся вырвать у него провозглашение политических свобод, без которых невозможно вести пропаганду социалистических идей в народе. Иными словами, степень противоречий между «пропагандистами» (сторонниками работы в деревне) и «политиками» (желавшими заняться организацией давления на правительство) становилась все более острой.
Часть V
ОДИНОЧЕСТВО ТРЕТЬЕ. ФИНАЛ
Присутствуя на похоронах солдат, погибших от взрыва в Зимнем дворце, Александр II припомнил совсем недавнее прошлое и прошептал, глядя на выстроенные в ряд гробы: «Кажется, что мы еще на войне, там, в окопах под Плевной». Ситуация действительно выглядела похожей, только в роли осажденных выступали совсем не турки, да и осаждающими оказались не русские регулярные войска.
Кроме Александра II и Гриневицкого, от взрыва на набережной Екатерининского канала пострадали двадцать человек. Двое из них умерли от ран.
В начале 1880-х гг. и власть, и революционный лагерь оказались на очередном перепутье. Власть могла попытаться сделать то, на что так долго не решался Александр II, – привести в какое-то соответствие социально-экономические и политические порядки в стране. Иной путь предполагал окончательное возвращение к попыткам Николая I стабилизировать ситуацию в стране традиционными авторитарными методами, что в конечном итоге вело к искажению исторического смысла преобразований 1860-1870-х гг. Остроту, переломность момента чувствовала и российская пресса. В передовице «Московских ведомостей» от 1 января 1881 г. год предыдущий назван «годом кризиса и перехода... годом, который недосказал своего слова и передаст теперь преемнику неизвестное наследие». Наследие оказалось столь непредсказуемым, что журналист «Московских ведомостей» вряд ли мог такое представить даже в кошмарном сне.
У революционного лагеря тоже имелось два варианта дальнейших действий. Он мог оставаться на прежних народнических позициях, стараясь поднять деревню на социалистическую революцию. Однако в 1882-1883 гг., после окончательного разгрома народнических кружков, этот вариант оказался нежизнеспособен. Второй путь был связан с изменениями идейных основ движения радикалов, его тактики с ориентацией на пролетариат как главную силу революции. Выбор правительственного и революционного лагерей известен так же хорошо, как и его итоги, не принесшие России ни процветания, ни покоя.
Проклинать революционеров за то, что они – революционеры, или требовать запрещения революционных организаций (если они не пытаются сокрушить устои правильного гражданского общества) – это занятие совершенно бесполезное. Революционное движение есть всего лишь наиболее острое проявление явственно ощущающегося недовольства общества, оно – наиболее резкая реакция на бесправие общества, вопиющую социальную незащищенность народных масс, нарушение прав личности и т. п. Требовать того, чтобы революционное движение приняло более или менее адекватные формы, можно только в том случае, если в стране налажена правильная цивилизованная политическая жизнь. Россия Александра II к гражданскому обществу даже не начала приближаться, а потому политический террор оказался вполне адекватен рамкам той системы, которая существовала в государстве.
Наибольшая беда от разгула террора в России заключалась в том, что и правительственный, и революционный террор делались губительной силой для нравственного здоровья общества. Они сливались в единую цепь усиливающихся репрессий и покушений, приучая людей к крови, насилию, дешевизне человеческой жизни. Они перестали потрясать людей своей бесчеловечностью, нецивилизованностью. В результате атрофировалось чувство неповторимости человеческой личности, что уж говорить о ценности ее прав...
Что есть величие? (несколько слов для завершения разговора)
Памятник Александру II в Московском Кремле был установлен, что далеко не случайно, по проекту П. В. Жуковского – сына поэта и воспитателя императора-мученика. Он закончил Боннский университет и преподавал в Строгановском училище по классу ваяния. Памятник получился не слишком удачным, прежде всего излишне помпезным для человека, который пытался отрешиться от привычной для российских монархов византийской пышности. С другой стороны, памятник оказался добросовестным свидетелем эпохи, так как наглядно демонстрировал эстетические пристрастия «верхов» времен Александра III. Сам Жуковский, видимо, угодивший своим творением императору, в 1893 г. получил за памятник царю-освободителю чин шталмейстера двора.
