Марина Чечнева - «Ласточки» над фронтом

Герой Советского Союза Марна Павловна Чечнева

Героини этой книги во многом не похожи друг на друга — у них разные профессии, разные характеры и судьбы. Но все они в годы Великой Отечественной войны были едины в своей любви и преданности Родине, в своей готовности отдать для ее защиты все силы, а если понадобится — жизнь. В книге представлены документальные рассказы о женщинах-воинах 46-го гвардейского ночного легкобомбардировочного авиаполка, прошедшего в годы войны славный боевой путь от седых гор Кавказа до фашистской Германии. 23 672 раза поднимались в небо войны экипажи полка, они сбросили на врага почти три миллиона килограммов бомб!

В 46-м гвардейском не было мужчин, все его воины — от летчиков и штурманов до техников и вооруженцев — были женщины. В большинстве своем молоденькие девушки, почти девчонки. Вчерашние студентки, воспитанницы аэроклубов, работницы фабрик и заводов. Юные, хрупкие, казалось — совсем не подготовленные для тяжкого ратного труда, они по зову сердца встали в солдатский строй в трудную для Родины годину и с честью прошли нелегкой военной дорогой до великого Дня Победы. К концу войны почти все они стали коммунистами, все награждены орденами и медалями, а 23 удостоились высокого звания Героя Советского Союза.

За отличное выполнение боевых заданий, за мужество и героизм личного состава полк был награжден орденами Красного Знамени и Суворова III степени, а за участие в освобождении Таманского полуострова ему присвоено почетное наименование «Таманский»…

В 1943 году на Кубани нам довелось воевать, что называется, крылом к крылу. Наши полки базировались рядом, летали мы почти по одним и тем же маршрутам — только мы днем, а девушки ночью. Я и мои боевые друзья поражались мужеству и беззаветной отваге девушек — летчиц и штурманов, самоотверженному труду, выносливости, бесконечному терпению их подруг, обеспечивающих боевую работу на земле. 46-й авиаполк летал на По-2. Сами девушки нежно называли свои машины «ласточками», но у них было и другое, менее почетное, но широко известное название — «небесный тихоход». Фанерный самолетик с маленькой скоростью. Каждый вылет на По-2 был сопряжен с опасностями. Но ни зенитный огонь, встречавший «ласточек» в пути, ни вражеские истребители не могли остановить их непреклонный полет к цели.

Имя автора этой книги — Героя Советского Союза Марины Павловны Чечневой, летчицы, командира эскадрильи 46-го авиаполка — хорошо известно читателям. Как и ее боевые подруги, Марина пришла в авиацию по путевке комсомола, с небом была связана многие годы жизни. Она навсегда сохранила верность фронтовой дружбе, светлую память о тех, кто не вернулся из боя. Потому и в своих книгах она стремится рассказать о судьбах девушек-воинов, силе их духа и нежности, самоотверженной преданности Родине.

С искренностью настоящего друга пишет М. Чечнева о своих однополчанках — летчицах и техниках, штурманах и вооруженцах, об их героическом служении Родине в годину испытаний и послевоенной жизни. Каждая из скромных героинь книги может служить молодежи высоким примером для подражания.

Мы сидели с подругой на подоконнике, и я откровенно делилась с нею сокровенными мыслями.

— Вот окончила пилотское отделение, а что толку? На Хасан не попала. К Халхин-Голу не успела…

— Ты что же думаешь, — с иронией ответила подруга, — что в тридцать девятом все боевые дела закончились?..

— Не думаю, но обидно… Другие воюют, совершают перелеты… А ты учись, учись и учись… И нет этому конца.

— Конец будет. Нужно только быть настойчивой и целеустремленной.

— Знаешь, когда я в тридцать восьмом поступала в аэроклуб, то обратила внимание — сколько заявлений от девчат!

— Чего же удивительного? После перелетов Гризодубовой и Расковой почти каждая девушка мечтает о небе!

— Интересно, что сейчас Раскова делает.

— Готовится к новым перелетам.

— Знаешь, что я тебе расскажу?.. Это очень серьезно. Хочу стать летчиком-истребителем! И буду просить Марину Михайловну помочь мне.

— Ты с ума сошла! Во-первых, она наверняка занята подготовкой к рекордному полету. Во-вторых, женщин в военные школы все равно не принимают!

— Раньше не принимали. А в жизни все меняется. Раньше женщины и героических перелетов не совершали, как, скажем, та же Раскова.

— Ну, Раскова — это особое дело. Она необыкновенная женщина.

— И все же я рискну…

«Нужно только решиться, — говорила я себе несколько дней кряду, поглядывая на телефонный аппарат. — А, была не была!..»

Я набрала номер.

— Марина Михайловна! Вас беспокоит Марина Чечнева, ученица аэроклуба… Я бы хотела… вас видеть…

— Пожалуйста, заходите, — ответили в телефонной трубке.

— Ой, большое вам спасибо! — Я, наверное, почти закричала, потому что в трубке послышался смех.

Голос Расковой вдруг сделался мягче, стал менее официальным. Она дала свой адрес и объяснила, как быстрее к ней проехать.

Марина Михайловна жила на улице Горького, недалеко от Кремля, там, где ныне находится магазин «Подарки». Тогда по Охотному ряду еще ходили трамваи.

Был декабрь, стоял сильный мороз, но я не чувствовала ничего. Да и вообще я мало что тогда замечала. Мелькали в радужном сиянии огней улицы, слышались перезвон трамваев, гудки автомашин, скрипел под ногами снег, не спеша шли по тротуарам прохожие. А у меня в ушах все еще слышался голос Расковой и перед глазами стояло знакомое по портретам и кино, обаятельное, улыбающееся лицо Марины Михайловны.

Не дождавшись остановки, я спрыгнула с трамвая. Раздался свисток милиционера. Ни слова не говоря, заплатила штраф и опрометью помчалась к заветному дому. Милиционер только руками развел, но задерживать не стал, хотя я вновь нарушила правило — перебежала мостовую в неположенном месте.

Раскова встретила просто, радушно. Выслушала мою торопливую, не очень-то складную речь. И только иногда ее губы чуть-чуть подрагивали в улыбке. Конечно, никаких серьезных доводов в пользу своего решения я не привела, но, должно быть, Расковой все же показался искренним мой рассказ.

— Марина Михайловна! — горячо закончила я свою исповедь. — Ну помогите мне стать истребителем! Клянусь, я не подведу вас!..

Она помолчала немного.

— Выслушайте меня и не огорчайтесь. Чувство скорости знакомо каждому летчику, перед ним трудно устоять. Человек всегда стремится к большему. И это хорошо. Кто боится трудных дорог, остановился, тот рано или поздно становится балластом… Но, к сожалению, помочь я вам ничем не могу. Правила приема в военные училища никто изменить не может. К тому же вы глубоко заблуждаетесь, считая, что добиться больших успехов сможете только в военной авиации. Ведь вы хотите летать не только быстро, но и хорошо?

— Конечно!

— А научиться хорошо летать можно и в аэроклубе. Да и вообще, я думаю, что сейчас ваше место в Осоавиахиме.

Марина Михайловна опять помолчала и добавила:

— Сейчас очень напряженная обстановка. Фашисты наглеют с каждым днем. Нам нужно укреплять оборону. Авиации требуется много летных кадров. Вот вы и учитесь на летчика-инструктора. Старайтесь как можно лучше готовить курсантов для военных училищ. Пока вы Осоавиахиму нужнее, чем армии.

Что я могла возразить?! Конечно, Раскова была права. Но мне от этого не было легче.

— Ну-ну, выше голову, истребитель! На прощание скажу вам: кто очень хочет чего-нибудь, тот обязательно этого добьется! Желаю вам успеха, Марина!..

Она крепко пожала мою руку, проводила до прихожей. Я ушла. Но на всю жизнь осталась память от этой встречи, осталась любовь к этой необыкновенно обаятельной женщине с немножко грустными и задумчивыми, проницательными, умными глазами. Шел 1939 год…

Это был счастливый год, потому что я была молода, потому что уже познала небо, потому что рядом со мной на свете жил такой человек — Марина Раскова. Ведь она не из легенды, не из сказки, ее можно встретить на улице Москвы или даже зайти в гости… И через год я вновь встретила Марину Михайловну.

Я шла по улице Горького. Вдруг люди зашумели, подались на мостовую. Обернулась. В толпе — машина, а в ней — Раскова. На ней был светлый костюм и, как всегда, темно-синий берет. Шофер сердито сигналил, но никто не обращал внимания. Марина Михайловна растерянно оглядывалась по сторонам, смущенно улыбалась, пожимая десятки протянутых рук…

Тут же появился милиционер. По его решительному виду я сразу догадалась, что сейчас с уст сорвутся традиционные слова: «Пройдемте, граждане!»