Василий Клёпов - Тайна Золотой долины. Четверо из России [Издание 1968 г.]

Дорогие ребята!

Многие из вас уже, без сомнения, встречались с книгой «Тайна Золотой Долины» и хорошо знакомы с ее героями. Молокоед и его Друзья — Рыжая Белка, Димка Дубленая Кожа, Федор Большое Ухо — собираются в поход в таинственную Долину, дают клятву верности друг другу, ловят «ездовых» собак и сооружают свою Золотую Колесницу Счастья…

Они давно уже стали вашими друзьями.

А сам автор? Знаете ли вы что-нибудь о человеке, который создал эту книгу? Какова его жизнь? Как он работал? Чем занят сейчас?

В небольшом вступлении мы и хотим рассказать о Василии Степановиче Клепове.

Родился Василий Степанович в 1908 году в селе Чернитово, Моршанского района, Тамбовской области.

Село стоит под горой на берегах Цны. Весной, когда река разливается, вода подступает к самым дворам. Тогда от дома до леса — это километра три — сплошное море, в котором отражаются избы…

В одной из таких изб и жила огромная семья Клеповых в одиннадцать человек. Жила впроголодь. В десять лет Василий Степанович уже самостоятельно работал в поле, жал, ездил с лошадью в ночное. Очень любил пахать сохой, но ненавидел молотьбу («Стучишь, стучишь цепом, а результат мизерный…»). Вот тогда и родилось страстное желание переделать жизнь.

В школе В. Клепов вступает в комсомол. Вскоре он — секретарь комсомольской ячейки, редактор стенгазеты «Хлебороб», селькор.

Это было время, когда в газетах почти ежедневно сообщалось об убийствах селькоров. И селькорство Василия Степановича только осложняло жизнь его родным. Его разоблачения привели к тому, что пострадал отец: ему отказали в извозе в кооперативе, а самому селькору не дали возможности работать избачом, уговаривали дать опровержение на собственный фельетон… Местные нэпманы обещали «густой чай» (взятку), если будет писать в газетах то, что им угодно.

Осенью 1925 года Клепов по путевке комсомола — на ликвидации неграмотности среди крестьян. В 1926 году едет в Москву поступать на рабфак искусств. Мешок сухарей да три рубля денег — вот и весь капитал, с которым он является в столицу…

Люди самых различных возрастов и положений собрались на рабфаке. Бывшие беспризорники, демобилизованные красноармейцы, сын известного художника барона Клодта, дочь советского полпреда В. Воровского…

На рабфаке учились будущие уральские писатели О. Маркова и П. Макшанихин, художники Кукрыниксы, Ф. Решетников, Ив. Рахилла. Карикатуры и дружеские шаржи Федора Решетникова, или Решетки, как называли рабфаковца товарищи, в изобилии украшали стенгазету и рабфаковский литературно-художественный журнал «Опыты», в котором В. Клепов скоро стал заместителем редактора.

Все, казалось бы, шло хорошо. Но на третьем курсе Клепова вдруг исключили с рабфака: это все еще мстили недруги из села за селькорство. Они написали в «Крестьянскую газету», что В. С. Клепов — сын белогвардейского офицера и ведет агитацию против Советской власти…

Истину вскоре восстановили. Но занятия на рабфаке были уже пропущены. Взяв отпуск, В. С. Клепов едет в Читу, в редакцию газеты «Забайкальский рабочий».

Так начинается журналистская работа, работа без оглядки…

В годы Отечественной войны В. С. Клепов — агитатор полка, военный журналист. После войны — ответственный секретарь, заместитель редактора газеты «Уральский рабочий». По путевке ЦК ВКП(б) он направлен затем в город Сочи, редактором газеты «Красное Знамя».

Журналистская деятельность Василия Степановича прервалась только в 1955 году в связи с тяжелой болезнью. Врачи вообще запретили ему работать.

Но он потихоньку начал писать небольшие рассказы для детей, в которых главным действующим лицом был его сын. Так появилась книжка «Мы с Севой в лесу» (Свердловск). В то же время в Краснодаре выходит в свет книжка «Севины квартиранты», в Ростове-на-Дону «Синие огоньки». А Василий Степанович уже работает над повестью о бегстве сына из дома — «Тайна Золотой Долины».

Эта повесть дважды выходила в Свердловске и раз в Москве. Больше тысячи писем получил автор от ребят. Все спрашивали, какова же дальнейшая судьба Молокоеда. И тут Василий Степанович вспомнил, что рассказывал когда-то своему сыну историю о бегстве ребят из немецкого плена…

Так появилась еще одна приключенческая повесть «Четверо из России». В ней те же герои — Молокоед, Рыжая Белка, Федор Большое Ухо, Димка Дубленая Кожа, — и приключения их не менее увлекательны. Только события развертываются далеко за пределами России. Автор показывает мужество советских ребят, достоинство, с которым они переносят невзгоды…

Сейчас В. С. Клепов живет на берегу Черного моря в городе Сочи и по-прежнему неутомимо пишет для детей. Кроме названных книг, вышли в свет его произведения «Про Ивана Хорошего Человека» и «Птичка-сестричка» (Детгиз), «Мыс Доброй Надежды», «Переполох на опушке» (Свердловск).

Описание удивительных похождений Васьки Молокоедова, Димки Кожедубова и Левки Гомзина во время прошлой войны, сделанное В. Молокоедовым и им же снабженное разными примечаниями и рисунками.

Жители Острогорска до сих пор рассказывают об одной истории, которая наделала в свое время много шума. Я имею в виду, конечно, «золотой поход» Васи Молокоедова.

Еще по горячим следам я пытался написать о нем повесть. Но пылкая фантазия острогорских ребят уже наплела вокруг этого похода таких узоров, что невозможно было отличить правду от вымысла.

И вот тогда-то у меня дома неожиданно появился сам герой повести Вася Молокоедов. Он принес мне почитать три довольно объемистые тетради.

Записки подкупили меня своей непосредственностью и занимательной историей, в которую неожиданно попали ребята. Я подумал, что неплохо бы их опубликовать, но Васи уже не было в городе, а без его согласия я не решился на это.

Только в нынешнем году я узнал адрес Молокоедова. Он окончил горный институт, куда поступил по совету академика Тулякова, и работает сейчас в Краснодарском крае. Я списался с Молокоедовым, и он ответил мне телеграммой: «Против, публикации не возражаю. Можете сохранить даже наши подлинные имена. Пусть все знают, какими несмышленышами мы были в детстве».

В записках В. Молокоедова я почти ничего не изменил, только разбил их на главы и дал к ним заголовки чисто в его вкусе. Поэтому и остались в книге некоторые вещи, которые могут показаться непонятными нашим ребятам. НКВД, то есть Народный комиссариат внутренних дел, вел в то время борьбу с внутренними врагами Советского государства, разными шпионами, вредителями и прочей нечистью. А деньги во время войны значили в двадцать раз меньше, чем нынешние деньги…

С вопросами, если они возникнут у читателя, прошу адресоваться непосредственно к Васе. Его адрес: станция Лоо, Северо-Кавказская ж. д., Азовская, 16.

Душа просит романтики. Эврика! Клятва Фёдора Большое Ухо.

Началось все просто: нам надоела бесполезная тыловая жизнь.

Ну, что в самом деле? На фронтах идут ужасные бои, а мы сидим и задачки про бассейны решаем. «Сколько из одного бассейна вылилось, да сколько в другой влилось» — вот и переливаем из пустого в порожнее. Разве это жизнь?

Когда в городе ввели затемнение, мы даже обрадовались: теперь, думаем, и мы будем, как ленинградцы, на крышах дежурить и фашистские зажигалки гасить. А затемнение взяли и отменили.

Мы с Димкой Кожедубовым хотели пионерский истребительный батальон организовать — уже и запись добровольцев провели, и командиров назначили, — а пионервожатая не разрешила. Сидите, говорит, и учитесь: ваше дело такое.

А тут еще директор школы Николай Петрович собрал всех двоечников и опять начал распинаться насчет долга. Часа полтора мучил. Вы, говорит, должны осознать ответственность потому, что идет война, Красная Армия сражается с врагом, и вы, двоечники, должны помочь ей хорошими отметками.

А по-моему, все это — ерунда! Что ей, Красной Армии, легче станет оттого, что я или Димка, или Левка получим пятерки?

Нет уж, если помогать Красной Армии, так помогать по-настоящему!

Мы — Димка, Левка и я — как вышли из учительской, так сразу и решили: хватит отметочками помогать, надо идти в военкомат и проситься добровольцами на фронт. Все сражаются, а мы что — хуже других?

Пошли в тот же день к военкому, объясняем: так и так, товарищ майор, просим отправить на фронт в действующую армию… Он над нами смеяться стал: нос, говорит, не дорос.

А я ему:

— Напрасно смеетесь, товарищ майор! Вы знаете, что капитан Сорви-голова один против батальона врагов сражался и всех уложил на месте? А ему было тоже четырнадцать лет.