— Хорошо, Форрестер! А теперь проверни штык, чтобы у него кишки посыпались!
К концу занятий многих подташнивало от кровожадных криков сержанта.
А потом была полоса препятствий. Целая сеть окопов, лабиринты подземных тоннелей, заросли колючей проволоки, каскады веревочных лестниц на высоких стенах и, конечно же, «бассейн». «Бассейном» окрестили глубокую яму, на дне которой жирно поблескивала вонючая грязь, Над ямой, точно посередине, висел канат. Полагалось с разбегу прыгнуть на него и перенестись на другую сторону. Это было довольно сложно. Если прыгнуть на канат слишком высоко, то его размаха не хватит до конца ямы и будешь болтаться туда-сюда, пока не сползешь в грязь. Если же, наоборот, прыгнешь слишком низко, то попросту ударишься о противоположную стену и опять-таки не миновать грязевой ванны. О тех, кто промахивался и проскакивал мимо каната, и говорить не приходится. Само собой разумеется, что всю полосу препятствий преодолевали с полной выкладкой, а чистить винтовку от грязи из «бассейна» удовольствие маленькое.
В один из таких дней, где-то в начале пятой недели, Дэнни, мельком взглянув на Элкью и Ски, неожиданно для себя заметил, как они изменились. Расстегнув РД, он достал зеркальце и внимательно посмотрел на себя. Ежик волос на голове отрос уже на четверть дюйма, кожа на лице обветрилась и загорела. Да, ошибки быть не могло, они постепенно становились морскими пехотинцами. Тело уже не так ныло к вечеру, а в монотонных командах Беллера появилась какая-то своеобразная привлекательность...
По прошествии шести недель батальон перевели в лагерь Мэттью, неподалеку от Сан-Диего, для завершающей стадии обучения — трехнедельной огневой подготовки.
Вражда между О'Херни и Дэнни обострилась. Физическая сила и нахальство Шэннона сделали его потенциальным лидером большей части взвода. Зато остальные, сплотившиеся вокруг Дэнни и его друзей, не переваривали О'Херни, не скрывая своего презрения к его рассказам о похождениях с женщинами, драках и кутежах. Само собой, О'Херни это бесило, но ему приходилось сдерживаться и быть осторожным. Драться с Нортоном значило поссориться со всем взводом. С Черником он просто боялся связываться. Элкью не стал бы драться, а выставил бы его посмешищем. Ски был слишком мелким, а Дуайер лежал в госпитале с лихорадкой. Оставался один Форрестер. Дэнни и сам понимал, что драки не миновать, но поскольку опыта в таких делах не имел, то не очень-то надеялся на победу, хотя твердо решил дать Шэннону хороший отпор.
Это случилось в дождливый день, когда грунтовой плац настолько размок, что строевые занятия стали невозможны. Вместо этого Беллер и Уитлок устроили инспекционный смотр личного оружия и вещей, но, когда проверять оказалось уже нечего, они разрешили всему взводу отдыхать с полудня до вечера, но не выходить из барака, в котором их разместили по прибытии в лагерь Мэттью.
О'Херни с утра был чем-то раздражен, и ему явно хотелось на ком-то отыграться. Он подсел на нижнюю койку, где Дэнни писал письмо, и хлопнул его по плечу.
— Я тебе не рассказывал, как однажды забавлялся в постели сразу с тремя девками?
— По-моему, в прошлый раз ты говорил, что их было шесть.
О'Херни загоготал и снова хлопнул Дэнни по плечу.
— Слышал, ты играл в футбол.
— Немного.
— Я тоже. Меня даже в профессионалы приглашала — объявил О'Херни и принялся громогласно рассказывать, как здорово он играл.
Ски, лежавший на верхней койке, приподнялся и с презрительной улыбкой слушал ирландца.
— Эй, Шэннон, сдается мне, ты играл за команду глухих. Что ты так орешь? Если ты проходил по полю, как ты рассказываешь, то я бы запросто мог остановить тебя.
О'Херни только заржал в ответ.
— Чего ржешь? — обиделся Ски. — Я сам играл в футбол.
— Ой, держите меня, ох, уморил. А за какую команду? За первоклассников?
— Я играл за «Сентрал Хай».
— Во сне, малыш.
— Я был защитником.
— Ну, конечно.
— Может, хочешь попробовать?
— Только чтобы отучить тебя врать. Попробуй остановить меня, а?
Ски посмотрел на Дэнни. Тот молча кивнул.
Ирландец стал в позицию для атаки, и друзья сразу поняли, что он никудышный игрок, если вообще когда-нибудь играл.
— Давай! — скомандовал Ски, пригнувшись в ожидании атаки.
О'Херни ринулся было вперед, но у него не оказалось ни малейшего шанса. Ски чуть подвинулся, и его плечо на добрых шесть дюймов врезалось в живот ирландца. Тот сдавленно охнул и опрокинулся на спину под дружный хохот всего барака. Побагровев от ярости, Шэннон вскочил и ударил Ски в лицо. Секундой позже Дэнни бросился на ирландца, и оба покатились по полу. О'Херни удалось разжать хватку как раз вовремя, чтобы получить новый удар в челюсть от Черника. И тут же что-то тяжелое свалилось на него сверху. Это был, разумеется, Элкью, прыгнувший с верхней койки. Ски уже пришел в себя, и они вчетвером быстро прижали ирландца к полу.
Тишину, наступившую в бараке, прервал голос Милтона Нортона.
— О'Херни, ты давно уже напрашивался, поэтому пусть это послужит тебе уроком. Еще раз прыгнешь, и уже так легко не отделаешься. Ясно?
О'Херни молчал, и тогда Черник сгреб его за грудки и треснул головой о пол.
— Профессор спрашивает, тебе ясно?
— Ясно, — прохрипел ирландец.
Его тут же отпустили. Он поднялся, и секунду казалось, что он снова ринется в драку, но этого не произошло.
— Смир-рна!
— Так-так-так, — прошипел появившийся в бараке Уитлок, — И что это у нас происходит? Небольшой междусобойчик?
Он быстро выделил виновных и рявкнул:
— О'Херни, Форрестер, Звонски, Черник, Нортон, Джонс, через пять минут ко мне на рапорт!
— Есть, сэр!
Ровно через пять минут они предстали перед Уитлоком и Беллером.
— Вольно. Теперь расскажите мне, что у вас произошло. Начинай, Ски.
— Да ничего, сэр, ровным счетом ничего. Просто мы все когда-то играли в футбол и вспомнили старые времена.
— Форрестер?
— Это правда, сэр.
— Нортон! Только не заливайте, что тоже играли в футбол.
— Нет, сэр. Просто тренер команды Пенсильванского университета был моим другом, поэтому я тоже интересовался футболом.
— Врете! Все вы врете, стервецы. Джонс! А впрочем, хватит... Я уже знаю, что вы ответите. — Уитлок повернулся к О'Херни. — А ты что скажешь?
Все молча смотрели на ирландца. Сейчас он запросто мог отправить их на губу, заявив, что они вшестером напали на него.
— Все верно, сэр. Все было так, как они говорят. Просто мы немного увлеклись.
Капрал выругался, но отпустил всех обратно в барак.
— Надеюсь, ты не купился на эту басню? — лениво спросил Беллер, когда они с капралом остались вдвоем.
Уитлок ухмыльнулся.
— Похоже, они задали ему хорошую трепку. Он давно уже нарывался.
— Будем их наказывать?
— За что? За то, что вели себя, как морпехи? Наоборот, мне кажется, что из них получатся неплохие ребята. И вообще, по-моему, это лучший взвод из тех, что нам попадались до сих пор. Держу пари, они заткнут за пояс всех салаг на базе.
— Черт побери, Уитлок, похоже, ты совсем размяк, старик, — рассмеялся Беллер.
— Ага, и в доказательство я завтра же спущу с них семь потов. Они у меня побегают, тараканы тошные, — добродушно улыбнулся в ответ Уитлок.
Вернувшись в барак, все некоторое время молчали, потом Нортон подошел к койке О'Херни.
— Шэннон, ты молодец.
Дэнни протянул руку ирландцу. Тот медленно поднялся и пожал ему руку. Все облегченно рассмеялись.
— Ребята, а я вам не рассказывал, как шел по улице и встретил такую девку...
* * *
В лагере Мэттью было пять стрельбищ, но прежде чем новобранцев допустили к стрельбам, их долго учили, как правильно занимать позицию для ведения огня. В огневую подготовку входила стрельба из винтовки, пистолета сорок пятого калибра и из пулемета.
Инструкторы в лагере Мэттью резко отличались от своих коллег в лагере Элиот. Они никогда не кричали, не ругались, а терпеливо объясняли и показывали, что и как нужно делать.
— Спусковой крючок нужно нажимать плавно, а не дергать...
— Ладно, объясняю популярно. Вы пошли в увольнительную в Сан-Диего, Вас сняла хорошенькая блондинка. Привела к себе домой, и не успели вы моргнуть глазом, как оказались с ней в постели. И вот когда вы кладете ей руку на грудь, то что будете делать — плавно нажимать или дергать?
— Нажимать, сэр.
— Вот и запомни это как следует.
С рассвета до заката лежали они на учебном стрельбище, щелкая затворами.
— Поправь прицел.
— Опусти палец, не то в глаз себе заедешь.
— Приклад плотнее к плечу...
Труднее всего давалось положение для стрельбы сидя.
— Я больше не могу, — стонал Элкью. — Мне живот мешает.
Инструктор, не говоря ни слова, с размаху сел ему на плечи. Внутри у Элкью что-то хрустнуло, он коротко сдавленно охнул, но принял правильное положение.
— Вот так хорошо, — похвалил сержант.
