— Ты вела себя как идиотка! — сквозь зубы произносит Глеб. Его лицо красное, злое. — Я убью тебя, понимаешь? Убью!
— Мне больно! — отвечает она. — Отпусти мою руку!
— Тебе еще не так больно будет! — угрожает Глеб.
Две старушки в белых платках с любопытством смотрят на них. На асфальте пузырятся крупные капли дождя. Ольга вырывается и с удовольствием выбегает под ливень. Босиком по лужам — это такое наслаждение!
Глеб на мгновение задерживается под козырьком, затем поднимает воротник пиджака, втягивает голову в плечи и бежит за ней. Он наступает ей на фату, которая волочится как тряпка. Ольга срывает ее и закидывает в кусты. Останавливается под деревом, чтобы перевести дух.
Глеб берет ее за плечи и прижимает спиной к шершавому стволу. Его лицо мокрое и растерянное. Он тяжело и часто дышит. Похоже, будто он только что плакал навзрыд. Галстук съехал в сторону, на мочке уха дрожит мутная капля.
Ольге вдруг становится его жалко. Она опускает глаза.
— Зачем ты так? — тихо произносит Глеб. — Неужели не могла сказать, что ничего никому не обещала?
— Семейную жизнь нельзя начинать со лжи, — отвечает она. — Бог накажет нас за это. Прости меня…
Он сжимает зубы. Его скулы напрягаются. Но возразить Глебу нечем.
— Черт с тобой! Ограничимся загсом.
Ухмыляясь, к ним подходит шафер. Он открывает шампанское, разбрызгивая пену вокруг себя, и с жадностью прижимается губами к горлышку.
* * *
Катя берет тонкими пальцами чашечку с кофе, подносит ее к губам и, обжигаясь, делает глоток. Потом еще один, еще… Она нервничает. Она не знает, зачем Ольга пригласила ее в кафе и о чем собирается с ней говорить.
— Ну? — произносит Катя, напряженно улыбаясь, и поднимает на Ольгу пытливый взгляд. — Я тебя внимательно слушаю!
Ее нервы натянуты до предела. Молчание и спокойствие Ольги заставляют ее сжаться в ожидании сильного и точного удара.
Но Ольга вовсе не собирается испытывать ее терпение. Она просто не знает, с чего начать.
— Прости меня, — говорит она и опускает ладонь на холодную руку Кати.
Катя с подозрением смотрит на нее. В ее взгляде — настороженность. Она ждет от соперницы какого-то подвоха. Чтобы как-то скрыть свою нервозность, Катя торопливо достает из пачки сигарету и чиркает зажигалкой, пытаясь прикурить. Сигарета все время гаснет. Катя кидает ее в пепельницу.
— Я была не права, — с трудом произносит Ольга и чувствует, как к горлу подкатывает комок. — Я отобрала у тебя парня. Я думала, что смогу заменить тебя. Но получилось так, что… что…
Нет, надо держаться. Нельзя давать слезам волю. Никто не поймет ее так, как Катя. Ольга должна спокойно и последовательно рассказать ей обо всем.
Катя смотрит на нее уже с удивлением. В ее взгляде гаснут последние искры недоверия.
— Что получилось? — поторапливает она Ольгу, от нетерпения теребя зажигалку.
Ольга делает глубокий вздох.
— Получилось так, что я не могу быть с Сергеем. Ты просила, чтобы я оставила его в покое. Так вот. Я его оставляю.
Чтобы не разрыдаться, она решительно встает и направляется к стойке. Она заказывает бокал коньяка и выпивает его залпом. Она десятки раз повторяла в уме слова, которые только что сказала Кате. Но стоило их произнести вслух, как почувствовала невыносимую боль.
«Она сойдет с ума от радости, — думает Ольга, глядя в пустой бокал. — Она, наверное, сейчас встанет и быстро уйдет. Она побежит на почту, чтобы написать Сергею письмо. И в нем будут одни восклицательные знаки. Торжество справедливости…»
Ольга оборачивается. Катя продолжает сидеть. Она не сводит с нее глаз… «Почему я раньше так холодно относилась к ней? — думает Ольга. — Я была самоуверенной, я считала, что для счастья достаточно любить и быть сильной. Я презирала Катю. А теперь… теперь… У нее красивые глаза. У нее прекрасная фигура. Она искренняя. Такая девушка достойна Сергея».
Ольга возвращается за стол. Достает сигарету, неумело закуривает.
— Ты что! — шепчет Катя, глядя на Ольгу широко раскрытыми глазами. — Ты же убьешь его!
— Почему? — мягко возражает Ольга. — У него теперь будешь ты.
Ее удивляет поведение Кати. Вместо того чтобы прыгать от радости, она с состраданием смотрит на нее.
— Ты с ума сошла, — шепчет Катя.
— А разве не ты просила меня забыть его? Разве не ты угрожала?
Катя сдавливает ее руку и смотрит на Ольгу с мольбой. Она хочет, чтобы та замолчала. Ей невыносимо слышать эти слова.
— Да, да, — шепчет она и покусывает губы. — Так было. Так было… Но теперь я понимаю… Ничего не вернешь. Мой поезд ушел. Он не любит меня, вот в чем вся беда. Засохшую розу не оживить…
Она закрывает глаза. По щеке скатывается слеза. Кажется, у нее начала плыть тушь. Некоторое время девушки молчат. И тут Катя снова хватает Ольгу за руку.
— Но почему? — едва не срываясь на крик, спрашивает она. — Что случилось?! Как ты можешь отказаться от него?!
Ольга ждала этого вопроса. И начинает подробно рассказывать о своей жизни. Про Глеба, про маму, про операцию стоимостью тридцать тысяч долларов, про неудавшееся венчание. Катя слушает молча, ни на мгновение не сводя с Ольги глаз. С каким облегчением Ольга рассказывала ей о своей боли! Как долго ей не хватало человека, который мог выслушать не перебивая.
Проходит несколько минут, и они сидят обнявшись, активно пользуясь носовыми платками.
— Какая же ты дура, — говорит Катя. — Я бы наплевала на этот долг. Он же тебе сказал — безвозмездно. То есть даром… Как в мультфильме!
Но Ольга отрицательно качает головой. Катя просто не знает Глеба. Он ничего не делает безвозмездно.
— Почему ты не написала Сергею об этом? — допытывается Катя.
— А что я могла ему написать? — с возмущением отвечает Ольга. — Что на мне висит долг в тридцать тысяч долларов? Да Сергей не задумываясь продаст свою квартиру!
— Нет, так нельзя! — волнуясь, говорит Катя. Она вскакивает со стула, но тотчас снова садится. — Послушай! А почему бы тебе не поехать к нему? Встретишься, расскажешь обо всем. Спокойно обсудите проблему и найдете выход.
— Как это — поехать к нему? — не понимает Ольга. — Куда поехать?
— Куда-куда! — передразнивает Катя. — В Чечню!
Ольга смотрит на Катю и ничего не понимает.
— А разве это возможно?
— А почему бы нет! — весело говорит Катя. — Добираешься поездом до Северной Осетии, а там до Чечни рукой подать. Военные или омоновцы помогут его разыскать.
Ольга смотрит на Катю, и на душе у нее становится светлее с каждым мгновением.
* * *
Она встречает маму в Шереметьеве. Видит ее. Мама заметно похудела, но на лице появился здоровый румянец. Во взгляде что-то неуловимо изменилось. Они долго держат друг друга в объятиях. Молчат. Говорить не хочется. Слова лишние.
Дома мама подолгу и внимательно рассматривает давно привычные вещи, словно видит их впервые. Ольга с удивлением наблюдает за ней. Мама ходит по квартире, как по музею. Потом останавливается у окна и смотрит на старый тополь, едва покрывшийся молодой клейкой листвой.
— Ты знаешь, — говорит она, — я не узнаю наш дом. Все другое…
Ольга хочет возразить, но мама жестом останавливает ее.
— Это удивительное чувство, и ты, наверное, не сможешь меня понять… Какое счастье жить в ладу со своей совестью! Выслушай меня. Не спорь, прими мои слова как истину. Живи и каждое мгновение радуйся жизни. Радуйся этим листьям, дождю, солнцу, ветру, смеху дочери. Нет ничего важнее этого. Все остальное — наносное, временное… Как жаль, что я только теперь это поняла.
Мама не спрашивает о Глебе, словно начисто забыла о его существовании. И Ольга волнуется, не зная, с чего начать, как подготовить ее.
Они пьют чай. Мама делает глоток, прислушиваясь к аромату бергамота. Потом отставляет чашку и смотрит дочери в глаза. Ольге кажется, она читает ее мысли.
— По-моему, ты хочешь мне что-то сказать, — предполагает мама.
Молчать дальше нет смысла.
— Я должна поехать в Чечню, — на одном дыхании объявляет Ольга и сжимается в комок в ожидании ответной реакции.
Но мама остается невозмутимой, будто дочь сказала ей о поездке в дом отдыха.
— Правильно, — говорит она и смотрит в окно. — Все правильно. Ты один раз живешь.
Ольга не верит своим ушам!
* * *
Откуда Глеб узнал, что Ольга собирается ехать в Чечню? Он позвонил ей поздно вечером, поздоровался и долго молчал. Она слушала его тяжелое сопение и вспоминала, все ли взяла с собой в дорогу.
— А обо мне ты подумала? — тихо спросил он.
— Да, — ответила она. — Я не люблю тебя.
Глеб усмехнулся. Было слышно, как трубка скрипит в его ладони.
