В это время к омету на большой скорости мчался автомобиль с немецкой пехотой. Наши ребята забросали врага гранатами. Машина врезалась в дерево. И вновь оружие десантников не знало осечки – восемь трупов осталось возле горевшей машины.
– Что это были за люди? Почему их вешали? – спросил Мачихин.
– В том-то и загвоздка, товарищ старший батальонный комиссар! Хватились: где люди? кого спасли?.. След простыл!
С тем и пришли в лагерь. Командир роты С.С. Серебряков доложил начальнику штаба бригады разведданные и упомянул о стычке у омета. Шишкин вызвал меня. «И вас, и вас, – тыкал он пальцем нас в грудь, – нужно расстрелять! Вы раскрываете бригаду!..»
– Как же можно было оставить советских людей в беде?! – возмутился комиссар 4-го батальона М.С. Куклин. – Он что, ненормальный, этот Шишкин?!
– Спокойно, комиссар! – остановил его Мачихин. – Конечно, прощать фашистам их зверства нельзя. И все же по возможности, товарищи политработники, поменьше шуму… А за Калиничевым славное дело – факт!.. Вы у меня орлы, все понимаете правильно!.. Ставьте упор на индивидуальную работу – массовые сборы теперь отпадают. Забота о еде – ваша забота. Строго охранять запасы. Используйте пример умелого рациона в Четвертом батальоне, особенно в роте Ивана Гречушникова. Забота о валенках, об исправных лыжах, о крепком безопасном сне каждого бойца – вот программа-минимум!.. Ведь мы лишь в начале пути. Не размениваться на мелкие стычки с малочисленными группами неприятеля. Преждевременно раскрыть немцам силы бригады – погубить замысел операции на корню! Враг с воздуха наверняка заметил росчерки лыжней, следы костров и стоянок рот и взводов. Строжайшая маскировка!..
Обо всем добытом практикой в тылу говорил А.И. Мачихин своим комиссарам. Напоминал он о проявлениях благодушия, не забыв случай с генералом. Учили всему десантников, а вот в деле открываются сбои. Нас послали помогать из тыла громить котел, а мы пурхаемся в отдалении от намеченного района, обидно!..
– В беседах широко используйте местный материал. Вот, скажем, письмо немецкого офицера, захваченного разведчиками Малеева:
«Мы ведем самую гнусную войну из войн. Ожесточились, стреляем в женщин и детей. В окружении много партизан и десантников, здесь враг находится всюду, он вокруг нас, из-за каждого укрытия выслеживают глаза местных жителей. Несколько выстрелов, и обыкновенно эти выстрелы точны. Лучше бы мне быть инвалидом, чем гибнуть в болотах России. Командиры и фюрер наш называют наше окружение пистолетом, приставленным к сердцу России. А у нашего сердца все время вьется русская пуля, наши потери неисчислимы…»
– Слышите, орлы мои, комиссары, как запели вояки Гитлера? Говорите об этом бойцам.
А вот что рассказала разведчикам Малеева Нина Петровна Бородина из деревни Лужно:
«Немцы забрали у населения все добро, запалили избы, а затем, когда вместо села остались одни развалины, фашисты приказали нам выехать в деревню Черный Ручей, где мы разместились в сараях, а они, немцы, в домах.
Каждое утро всем жителям надлежало являться в комендатуру. Оттуда под конвоем их водили на работу. Заставляли строить укрепления, ремонтировать дороги, расчищать снег, стирать белье, носить воду, мыть полы. Чуть кто провинился – порка. Не смог хорошо работать 70-летний Иван Зимин – выпороли, а потом застрелили. Тот, кто выходил из деревни самовольно, объявлялся партизаном и расстреливался на месте. Как рабы какие».
– В наши руки попало письмо некоего Хеккеля. Слал его он в Берлин. Хвалился женушке: «Мы становимся помещиками, приобретаем славянских рабов и делаем с ними все, что хотим! Скоро ты будешь иметь в услужении столько женщин, сколько пожелаешь…»
Ясно вам, орлы мои, комиссары?.. Вот с каким отребьем приходится воевать. Донесите это до каждого десантника. Пусть ненависть питает их сердца!.. Вот дождемся воздушной оказии и почитаем свежие газеты…
– Скорее бы! – вздохнул военком 4-го батальона Куклин. – Раненых таскаем на волокушах. Прежде на них были мины и взрывчатка… Отправить бы ребят в Валдай!..
– Заявка принята, товарищ Куклин! – Мачихин улыбнулся, и лицо его осветилось шуткой. – Представляю вам военкома-два Георгия Ивановича Навалихина. Новый товарищ, в случае чего помогите… Прежде был отсекром партийного бюро. Заменил погибшего товарища….
Отдаленно прозвучали взрывы мин. Мачихин посуровел, взял в руки автомат ППШ. Кликнул порученца:
– Узнайте, что там?
А по лагерю уже неслись крики:
– Фрицы! Тревога!..
Предоставим слово участнику той стычки, бывшему помощнику начальника оперативного отделения штаба МВДБ-1 Ивану Шебалкову, проживающему в городе Москве:
«Не помню какого числа марта 1942 года, часов в 11 утра немцы обнаружили стоянку штаба бригады, пустили в ход минометы. Показались вражеские лыжники. Очевидно, им удалось просочиться меж батальонов. Когда враг попытался атаковать штаб и политотдел, он напоролся на хорошо замаскированное боевое охранение и увяз в перестрелке. Это дало нам возможность собраться и занять оборону.
Мысль накрыть штаб одолевала немецких командиров: огонь минометов и пулеметов усиливался с каждой минутой. В огневой бой вступили штабисты, особисты, политотдельцы… На правом фланге ожесточенно дрались разведчики младшего лейтенанта Виктора Петровича Журавлева. Политотдел вел в огонь батальонный комиссар Федор Петрович Дранищев. На левый фланг выдвинулись сотрудники особого отдела во главе с Борисом Иосифовичем Гриншпуном. Тон там задавал Петр Максимович Пасько, заместитель начальника отдела.
Мне запомнились Сергеев и Сиделкин, товарищи из политотдела. Александр Иванович и Николай Павлович во время схватки с фашистами, перебегая от дерева к дереву, стреляли метко и уложили не одного ублюдка из подразделения СС. Как потом мы узнали, они базировались в Малом Опуеве, эти прыткие гитлеровцы, которых колошматили Сергеев и Сиделкин.
У десантников оказалось двое легко раненных и один убитый. У меня были изрешечены осколками и пулям куртка и голенище валенка.
Захваченный в плен ефрейтор СС показал: немцы вышли в наш район с целью добыть продукты. В окружении они голодали. А тут наткнулись на штаб и повели широкое наступление. Немцы под Демянском были не только голодны, но и плохо одеты. Платки, валенки, одеяла, стеганки можно было увидеть на гитлеровцах в зиму 1942 года. И все награблено у местных жителей…»
* * *Батальоны лыжников МВДБ-1 постепенно сосредоточивались в густых лесах по-над Полометью.
Штаб бригады неутомимо собирал по крупицам сведения о противнике, взвешивал возможности малой кровью форсировать речку и выйти в обусловленный район. Была еще одна забота: никак не удавалось установить связь с 204-й ВДБ! Где она? Идет ли к заданному месту в тылу 16-й немецкой армии?..
В просторном шалаше под дубами собрались командиры и комиссары. Комбриг расхаживал посередине.
– Докладывайте, разведка! – коротко сказал начальник штаба МВДБ-1 майор Шишкин. Он сидел на пне и держал на коленях карту.
Старший лейтенант Федор Тоценко говорил о том, что почти все холмы, занимаемые противником, господствуют над местностью. Подступы к населенным пунктам хорошо просматриваются, немцы вырубили леса на околицах сел. Скрытый подход к ним в светлое время совершенно исключен. На просеках сторожевые вышки с пулеметами.
– Западную часть кольца обороняют 280-я и 30-я пехотные дивизии немцев, а также танковая дивизия СС. С севера, востока и юга защищаются части дивизии «Мертвая голова», 12-й и 32-й пехотных дивизий, на южной полудуге – полки 123-й пехотной дивизии. По населенным пунктам, как резерв, части и подразделения 290-й немецкой дивизии…
Местность вокруг – болота и топи с лесами. Много незамерзающих трясин. Як мени думается, открытые, ровные луга та сенокосные угодья, поляны до оборонительных полос противника десантники могут преодолеть только под прикрытием артиллерии и плотного минометного огня. – Тоценко говорил с сильным акцентом, перемешивая русские и украинские слова, изредка поглядывал на карту Шишкина.
Командир бригады Тарасов прервал старшего лейтенанта:
– Река Полометь укреплена?.. Подходы отысканы?.. Маршруты проложены всем батальонам и ротам?..
– По берегам Поломети – колюка, то есть колючка. Земляно-деревянные огневые точки. Минные поля густые. За береговыми укреплениями – блиндажи в шахматном порядке, бункера, укрытия из бревен. Противник занял все возвышенности, товарищ майор!..
– Прямо-таки Карфаген нарисовал! – Николай Тарасов гневно мял рыжеватую бороду. – Послушаешь, так падай в обморок!
Вмешался Павел Малеев. Его никогда не смущали крики нервного командира соединения.
– Есть участок, товарищ майор!.. Ребята только что доложили. Проползли, говорят, вместе с партизанами. С двух сторон если перекрыть засадами, перемахнем всей бригадой на ту сторону.
