Щелкнул микрофон рации. Послышался чуть искаженный голос, по которому генерал Томас узнал своего начальника штаба.
— Господин генерал, — докладывал он, — на участках воздушно-десантной дивизии положение восстановлено. Атаки противника отбиты, но напряженность сохраняется.
— Спасибо, полковник, — сказал Райтсайд, — мы не сомневались, что десантники быстрее всех наведут порядок в своей обороне. Генерал Томас присутствует у меня на совещании. Думаю, что мы совместно выработаем оптимальный вариант действий. Надо сделать все, чтобы не повторилось того, что произошло ночью. Предупредите всех офицеров, подготовиться к возможному повторному нападению. Усильте наблюдение за противником.
К вечеру первого дня объединенные американо-сайгонские войска действительно справились с положением и в некоторых местах даже перешли сами в наступление, но развивать его не решились, боясь новых неожиданных ударов.
Ночь прошла спокойно, а с утра возобновилась перестрелка, которая не приносила никому ни особого вреда, ни позиционного выигрыша.
Уэстморленд, узнав о неожиданном нападении Вьетконга, сорвавшем план наступления, который он утвердил, был раздражен. «Ну, хорошо, — рассуждал он сам с собой, — противник мог действовать по своему плану в узко ограниченном секторе, но чтобы так, на всем участке фронта предпринять массированную атаку, ожидать было невозможно. Значит, разведка подвела снова». Его раздражение усиливалось, ведь он доложил Макнамаре, что лично принял участие в разработке плана деблокирования базы. Больше всего он корил себя за то, что точно сообщил дату начала его осуществления и делал предположение, что в течение десяти дней или максимум двух недель осада будет снята. «Теперь жди вопросов из Вашингтона, — думал он, — а что отвечать?»
Через две недели безуспешных боев он был вынужден сообщить, что наступление натолкнулось на невиданное сопротивление Вьетконга, который стянул в район базы свои главные силы и продолжает их наращивать. «Мы рассчитываем перегруппировать подразделения, придать им дополнительные технические средства и овладеть инициативой, а потом и сломить противника». Но к концу месяца положение оставалось прежним. В мае силы освобождения, продолжая наращивать активность, предприняли несколько дерзких налетов. Часть подразделений, выделенных под командование Фам Ланя, напала на штаб воздушно-десантной дивизии и разгромила его. Разбив узел связи, захватив денные документы, крупную сумму денег и много оружия, атакующие отошли в горы. В Таконе партизаны обстреляли пункт оперативного управления генерала Томаса, совершили налет на штаб бригады. Постоянным вооруженным и психологическим атакам подвергались марионеточные войска. Бойды пропагандистских отрядов по работе среди войск противника, в которые входили представители мирного населения, проникали в расположение укрепленных районов и объясняли солдатам, на чьей стороне им следует воевать. За месяц боев из сай-гонских войск дезертировало шестнадцать тысяч человек.
В середине мая был совершен новый артиллерийский налет на базу. Под его прикрытием на ее территорию, пользуясь темнотой — теперь на базе действовал строгий приказ о соблюдении маскировки, — проникли диверсанты и подорвали электростанцию, воздухозаборники системы кондиционирования воздуха в штабе. Магнитными минами было выведено из строя шесть самолетов и тринадцать вертолетов.
Генерал Райтсайд написал личное письмо президенту Джонсону и рассказал в нем всю правду о том, что происходит вокруг базы. Джонсон несколько раз прочитал письмо, а потом пригласил к себе министра обороны Макнамару, государственного секретаря Раска и нового директора ЦРУ Хэлмса.
Сухо поздоровавшись, президент начал без всякого вступления.
— Я полагаю, что мои самые ближайшие помощники, — сказал он, бросив короткий взгляд на каждого из них, — самой нашей системой обязаны держать президента в курсе важнейших событий, помогать ему вырабатывать и проводить политику в интересах Америки. Теперь я вижу, что я ошибался.
— Господин президент, — робко вмешался Макнамара, но президент не дал ему договорить.
— И прежде всего вы, министр обороны, ведете непозволительную игру, скрывая то, что происходит во Вьетнаме
— Господин президент… — опять начал. Макнамара. но снова безуспешно.
— Скажите, господин министр, — президент был сухо официален, — почему вы не докладываете мне, верховному главнокомандующему, что гордость нашей военной мощи база Фуслнь находится накануне захвата про-гивником? Почему вы, дорогой Ричард. — обратился президент к директору ЦРУ, — не располагаете необходимыми сведениями, а если располагаете, то почему не информируете меня, как обстоит дело в действительности?
— Мы считаем, господин президент, — воспользовавшись наступившей паузой, сказал Макнамара, — что положение там не является критическим, — не веря своим словам, по боясь сказать правду, произнес министр. — Я полагаю, и это мнение разделяет генерал Уэстморленд, что обстановка будет восстановлена, мы посылаем туда; оочные поткренлення, чтобы сломить сопротивление противника.
Я признаю, что ошибся, Боб, — неожиданно мягко проговорил Джонсон, — по согласившись с тьоям предположением заменить Уэстморленда другим человеком. Зта ошибка дорого обходится Америке. Теперь я требую немедленно вернуться к этому вопросу и в самом блн-чг-йшеч времени найти более подходящую кандидатуру л пост командующего войсками во Вьетнаме, который ожет спасти нас от надвигающегося краха, пока, — резидент посмотрел на календарь, — даю гебе, Боб, минимальное время на сборы, лети во Вьетнам, посмотри все своими глазами и привези мне сообщение, что база [е станет добычей коммунистов. Не откладывай, Боб, У нас слишком мало времени.
Макнамара, попрощавшись, вышел.
— Что мы можем и должны предпринять, друзья, — сказал президент, обращаясь сразу к обоим руководителям важнейших служб, — в политическом плане внутри страны и за рубежом?
— Больше месяца назад, — сказал Дин Раск, — объявляя о прекращении бомбардировок Демократической Республики Вьетнам севернее 20-й параллели, мы вместе с тем высказали согласие приступить к переговорам с представителями Ханоя. Северный Вьетнам дал согласие назначить своего представителя для контактов.
— Это я знаю, Дин. Как развиваются события теперь?
— Я собирался доложить вам, господин президент, на сегодняшнем заседании после обеда. Получено сообщение министерства иностранных дел Франции о том, что ему удалось привести точки зрения сторон к обоюдному соглашению: 13 мая в Париже начнутся официальные встречи нашего представителя с представителем Ханоя. Тем самым мы выбиваем почву из-под ног тех наших критиков, которые всю вину за продолжающийся конфликт валят только на нас.
— Положение сейчас складывается так, — начал Джонсон, выслушав Раска. — что я принял окончательное решение отказаться от выдвижения своей кандидатуры па очередной президентский срок…
— Господин — президент, — с умело разыгранным удивлением воскликнули оба его собеседника, хотя хорошо знали по настроению в стране, что у Джонсона нет ни единого шанса одержать победу на выборах, — это невозможно, господин президент…
— Только эго и возможно, друзья, — сказал Джонсон, тоже скрывая, что ему известно их настоящее мнение по этому вопросу. — Мы с вами сделали все, что могли, и еще сделаем многое в оставшийся срок, чтобы поднять престиж Америки и передать ее в руки нового президента процветающей и пользующейся высоким уважением всего мирового сообщества.
Джонсон не мог удержаться от привычки говорить возвышенно, если перед ним был хотя бы один слушатель. Он понимал сам, что ему не победить на выборах, поэтому решил играть в благородство. Одно угнетало его — что кандидатом на пост президента от демократической партии все чаще называется имя ненавистного Джонсону человека из клана Кеннеди — Роберта, бывшего министра юстиции при Джоне Кеннеди. Слишком много вынес он оскорблений от братьев, чтобы желать отдать нынешнее кресло одному из них. «Никсон, конечно, авантюрист, выскочка, от него можно ждать любой выходки, — думал наедине с собой Джонсон, — но уж пусть республиканцы возьмут бразды правления Америкой, только не Роберт Кеннеди». Чем чаще фигурировало имя Роберта в числе претендентов на пост хозяина Белого дома, тем мрачнее становился Джонсон и тем больше желал, чтобы произошел какой-нибудь скандал, непредвиденный случай, авария — что угодно! — лишь бы Роберт не занял президентского кабинета.
А во Вьетнаме события продолжали развиваться самым неблагоприятным для Америки образом. Огромные войска, брошенные на спасение базы, сами нуждались в спасении. Морская пехота, обученная и натренированная совершать впечатляющие десанты где-нибудь на морском побережье, как это было в Латинской Америке, оказавшись вдали от моря, без поддержки с авианосцев и крейсеров, увязла в позиционной войне в джунглях, несла большие потери и никак не могла не только сломить противника, но даже оторваться от него.
