— Как только Горбенко вернется, немедленно меня разыщите,— сказал он начальнику штаба.— Я буду в роте технического обеспечения. Или у командира стрелкового полка, если успею.
По пути заехали в политотдел. Несмотря на ранний час, политотдельская землянка была почти до отказа забита людьми. Тут только Агафонов вспомнил, что сегодня пятница, а по пятницам, если не идут бои, неизменно собирается парткомиссия.
Не мешая ее работе, комбриг так же незаметно, как и вошел, покинул землянку, с теплотой подумав о своем предельно пунктуальном, обязательном и деловитом начальнике политотдела.
Встреча с ремонтниками хотя и прояснила для комбрига суть некоторых проблем, связанных с восстановлением техники, но главное ему было известна и ранее: нехватка запасных частей и неукомплектованность ремонтного взвода людьми.
— Кто начальник мастерских? — поинтересовался Агафонов.
— Должность вакантная,— доложил майор Тонов.
— В общем, обстановка ясна,— сухо заметил командир бригады. И приказал: — Штат мастерских пополнить солдатами и сержантами-танкистами знающими технику и оставшимися без машин. И позаботьтесь о запасных частях. Теребите свое ремонтное начальство. По-хозяйски используйте танки, не подлежащие восстановлению в наших условиях.
В помещение, где располагались ремонтники, вместе с клубами морозного пара вошел майор Мачешников.
— Товарищ подполковник, вас вызывает командир дивизии! — доложил он.— Возвратилась группа Горбенко. Сам он ранен, но легко, остался в строю.
— Результаты разведки?
— Трое пленных. Сдали в штаб дивизии.
— Почему сразу туда?
— Группу, так сказать, перехватил комдив полковник Бедин, он и приказал. Первые показания пленных я уже нанес на карту.
— Через час я вернусь к себе, — сказал подполковник.— Вызовите к этому времени в мою землянку комбатов и начальников служб.
Стояло ясное солнечное утро, какое в феврале бывает не часто. Наши танки находились на исходных позициях на опушке леса километрах в двух южнее Рамушева.
Командир бригады собрал комбатов к своему танку и отдал боевой приказ. Суть его сводилась к следующему. Наши войска предпринимают решительное наступление с целью окружения группировки гитлеровских войск. Бригаде во взаимодействии со стрелковым полком надлежит прорвать сильно укрепленную оборону противника, освободить населенный пункт Кобылкино и в дальнейшем наступать в направлении на Черенчицы. Агафонов указал боевой порядок батальонов и бригады в целом, обратил внимание командиров на необходимость тесного взаимодействия со стрелковыми и другими подразделениями и друг с другом, сообщил сигналы.
Начальник штаба бригады майор Мачешников напомнил, что, по показаниям пленных, подтвержденным и нашей разведкой, оборона противника насыщена большим количеством противотанковых средств. В частности, на восточной окраине населенного пункта, вдоль реки Ловать, закопаны и замаскированны до десяти средних танков. А это очень опасные огневые точки.
...После короткого артиллерийского налета танки устремились в подготовленные саперами проходы. Рота старшего лейтенанта Веденеева наступала в направлении на Бараки, южную окраину Кобылкино. Командир батальона майор Иванов повел основную группу танков на его северную окраину. Слева раскинулось широкое, покрытое глубоким снегом поле, а справа тянулась темная стена леса. Преодолевая снежные сугробы, танки развернутым строем устремились вперед.
— Веденеев! Пехота за тобой идет? — спросил по танковому переговорному устройству комбат.
— Наша идет, а противника — бежит! — бодро ответил командир роты.
Но гитлеровцы отошли лишь на свою вторую траншею. До этого их артиллерия, скрытая на опушке леса, чтобы не накрыть и своих, молчала. Теперь же земля загудела. От сплошных разрывов снарядов поднялась бело-бурая мгла. Это ухудшило видимость. К тому же на наши танки начали пикировать около двух десятков вражеских самолетов. Поле боя моментально покрылось черными оспинами воронок.
— Огонь из пушек — по опушке леса, пулеметами —- по траншеям!—приказал Иванов.
Вражеская пехота из-за нашего плотного огня тоже чувствовала себя неуютно, не могла поднять головы, чтобы посмотреть, насколько близко подошли танки. Воспользовавшись этим, атакующие стрелковые подразделения с громким "ура" ворвались во вторую траншею.
Майор Иванов, увидев, что в траншее идет рукопашный бой, передал приказ:
— Огонь по траншее прекратить!
Его тотчас же поняли танкисты.
В это время командир бригады потребовал от Иванова доложить обстановку.
— Вместе с пехотой ведем бой во второй траншее,— сообщил комбат.
— Не задерживайтесь в траншеях,— напомнил Агафонов.— Пехота там сама управится. Ваша задача — вперед. И следите за левым флангом, за своими танками.
За свой левый фланг комбат спокоен. Там продвигается вперед взвод Николая Лебедева. Молодой еще лейтенант, но достаточно сообразительный, имеет боевой опыт. Все экипажи хорошо понимают его. Иванов на секунду представил себе внешний облик Лебедева: рослый, красивый, веселый и жизнерадостный, горячий и энергичный. В любую минуту готов быстро и четко выполнить самую трудную боевую задачу. Теперь он отвечает за левый фланг батальона, беспрерывно ведет огонь по опушке леса. Цели искать нечего — они то и дело обнаруживают себя вспышками выстрелов. Одновременно следит за восточной окраиной деревни, где, как предупредил ротный, зарыты в землю фашистские танки.
— "Беркут", "Беркут", я — "Орел", не проморгай танки!
— Я — "Беркут". Вас понял,—ответил Лебедев.
Почему-то долго молчит Веденеев. Впрочем, комбату ясно — ротный занят ведением огня по противотанковым орудиям. Мало времени и у майора Иванова. Но он, не отрываясь от прицела, следит за противником. Одна рука держит рукоятку поворота башни, другая работает с подъемным механизмом пушки. Нога на спусковой педали. И плюс ко всему — связь с соседями и комбригом.
Наконец докладывает Веденеев:
— Продвигаюсь по опушке леса. По дороге идти невозможно — сильный противотанковый огонь. Танки Набокова и Гришина подорвались. Имеются раненые, требуется медицинская помощь.
— Что с экипажами? — спросил майор.
— Пока не известно.
Иванов тут же связался с начальником штаба батальона капитаном Кривцовым:
— Берите Кузнецову и пробивайтесь к Веденееву.
Едва Кривцов успел переговорить с комбатом, как
два сильных удара потрясли его танк. Машина, уткнувшись в толстую ель, беспомощно остановилась. Открыв люк башни, Кривцов с трудом выбрался наружу и упал на снег. Это видел сидевший неподалеку под деревом контуженый комиссар Набоков, но из-за сильного головокружения помочь начальнику штаба ничем не мог.
Появившиеся старший военфельдшер Маша Кузнецова и санинструктор Макаревич подбежали к Набокову, но комиссар, выплевывая изо рта кровь, энергично замахал рукой в сторону уткнувшегося в ель танка. Маша увидела лежавшего возле танка Кривцова и все поняла.
— Николай Алексеевич! — Окрикнула она Макаревичу.— Вы помогите комиссару, а я займусь начальником штаба. (Кузнецова своего санинструктора всегда величала по имени и отчеству — он был па восемнадцать лет старше ее.)
Через полчаса капитан Кривцов, комиссар Набоков и другие раненые, получив первую и неотложную помощь, были препровождены в "санитарку", стоявшую в лощине, в густом мелколесье.
До Кобылкино оставалось совсем немного — рукой подать. Наши стрелковые подразделения, истребив вражескую пехоту во второй траншее, закрепились в ней и теперь уже отбивали контратаки.
Майор Иванов неоднократно вызывал на связь Лебедева, но тот не отвечал. Обеспокоенный комбат в сопровождении еще одного танка повернул на левый фланг.
А там в это время развивались драматические события. По мере приближения взвода Лебедева к населенному пункту огонь по его флангам все более усиливался. Случалось, что на один танк одновременно приходилось по два-три попадания. Используя складки местности, танкисты как могли маневрировали. Но силы были слишком неравны. Вскоре машина лейтенанта Петра Побережца, задымив, остановилась. Через некоторое время подбили и танк командира роты старшего лейтенанта Василия Молеева, который тоже вырвался поближе к своему взводному, на наиболее горячий участок боя.
Не раздумывая, комбат вступил в единоборство с несколькими танками и орудиями противника. Расстреляна почти в упор и вспыхнула как факел одна вражеская машина, затем другая. Замолчало опрокинутое набок артиллерийское орудие... В это мгновение майор Иванов увидел в ста метрах впереди, почти на самом берегу реки, безжизненно стоявший танк Николая Лебедева.
