Однако уже первые месяцы войны показали, что для успешного решения задач по минированию и разминированию железных дорог штатных минеров было недостаточно. Поэтому в начале 1942 года почти во всех железнодорожных частях были созданы нештатные минно-подрывные взводы или отделения. Они почти вдвое увеличили состав минно-подрывных подразделений железнодорожных войск.
В Главном управлении военно-восстановительных работ (ГУВВР), Управлениях военно-восстановительных работ (УВВР), и Управлении железнодорожной бригады вопросами разминирования занимались отделы заграждений. В их составе были очень опытные специалисты, которые совершенствовали способы разминирования, составляли описания устройства различных образцов немецких мин и взрывателей, разрабатывали методы их обезвреживания. Все это очень помогало минерам частей разбираться в секретах минной техники противника. Так, например, начальник отдела заграждений УВВР-3 военный инженер 2-го ранга В. С. Онуфриев и его заместитель капитан П. А. Фролов, которые приобрели саперный опыт в октябре 1941 года разработали инструкцию по минированию и разминированию железных дорог, которая стала руководством и для минеров других фронтов. На ее основе ГУВВР разработало «Инструкцию по технике минирования и разминирования железных дорог», которая была издана и направлена в железнодорожные части в 1943 году.
Работа минера
Работа минера особая. Она сопряжена с немалым риском. Недостаток мастерства, пренебрежение к правилам разминирования вело к тяжелым последствиям. Именно по этим причинам только за один месяц осени 1943 года было потеряно 50 саперов на разминировании только железнодорожных участков.
Проиллюстрируем это работой минеров, получивших саперный опыт в нашей школе Оперативно-учебного центра (ОУЦ) в 1941 году. Капитан Ю. В. Аксенов в составе минно-подрывного взвода 60-го железнодорожного батальона разминировал стальные магистрали с августа 1942 года до Дня Победы. «Фашисты — вспоминал он, — отступая, сжигали все, а что не горело, взрывали и минировали. Работы для саперов хватало…».[26]
Даже на чрезвычайно разрушенных перегонах, мостах, станциях противник устанавливал мины с целью максимального затруднения восстановительных работ. Минировалось земляное полотно, даже полоса отвода. Особенно сильно противник минировал железные дороги в районе переднего края своей обороны. Большое количество различных мин с «сюрпризами» устанавливались на подходах к мостам, возле различных сооружений, на дорогах, ведущих к ним.
На перегоне железной дороги Лиозно-Витебск Ю. Аксенову и его боевым товарищам предстояло провести минную разведку и расчистить подходы к трубе под железнодорожным полотном. Выполнение задачи осложнялось тем, что участок был на виду у врага. Стоило появиться саперам на насыпи, как начинался минометный обстрел. Поэтому саперы работали по-пластунски.
Сначала проделали проход, обезвредили противопехотные мины и произвели разведку трубы. Повреждений особых не обнаружили. Пробовали прослушать звуки работы часового механизма фугаса замедленного действия. Полная тишина. И все-таки чутье минера и весь предыдущий опыт подсказывали: мина должна быть рядом: не могли гитлеровцы оставить сооружение целым, без «сюрприза».
Сверху, над трубой копать невозможно, немцы начеку. Решили вскрывать ее сбоку, с северной стороны, где саперов было труднее заметить врагу. Три дня впятером долбили мерзлую, крепкую как сталь, землю. Наконец показался колодец, обшитый тесом, в котором саперы нашли две противотанковые мины и три ящика с толом. Аксенов осторожно обезвредил головной взрыватель, затем — боковой, а вот над третьим, донным, пришлось крепко подумать. Он оказался с ловушкой, рассчитанный на саперов. Однако и с ним наши воины справились. Железнодорожное полотно в этом место было спасено.
Зимой 1942–1943 года немецко-фащистские войска стали применять для минирования железных дорог мины замедленного действия (МЗД), которые устанавливались в основном у искусственных сооружений, за устоями мостов и на подходах к мостам, в насыпях у водопропускных труб, в горловинах станций и в различных станционных сооружениях, а также в земляном полотне на перегонах и станциях.
В начале марта 1943 года наши части выбили противника из Вязьмы. Команда технической разведки, которой командовал офицер А. Бутенко, по приказу командира 1-й железнодорожной бригады полковника А. С. Дугина, прибыла на этот крупный железнодорожный узел, чтобы выявить степень его разрушения.
При обследовании обнаружили, что на станции Вязьма и в ее окрестностях все постройки уничтожены немцами. «Эта картина поразила нас, — вспоминал полковник в отставке А. Бутенко. — Кругом тишина, лишь хрустит под ногами битое стекло, да свистит в развалинах ветер. Сиротливо стоят закопченные печные трубы. Станционные пути разрушены. Особенно сильно подорваны стрелочные переводы, линии связи».
Среди ночи в районе бывшего вокзала глухо громыхнуло. Утром военные железнодорожники обнаружили на одном из путей свежую воронку диаметром около 4-х метров. «Возник вопрос — откуда, — пишет А. Бутенко, — она взялась. Самолетов в районе Вязьмы ночью не было. Фронт ушел на запад. Сделали вывод — взорвалась мина замедленного действия. Необходимо срочно обнаружить остальные скрытые фугасы. Как это сделать? Щуп — основной инструмент для обнаружения мин применить невозможно. Весенние морозы сковали балласт до прочности бетона. Миноискатель тоже бесполезная штука: на путях и вокруг них слишком много металла».
К полудню выглянуло солнце и резко потеплело. Снег и лед растаяли буквально на глазах. И тут опытные саперы заметили, что в некоторых местах поверхность балласта просела и со всеми предосторожностями приступили к работе, начали рыть котловины для обнаружения минных устройств. Вдруг прогремел взрыв. Над одним из котлованов встал черный столб земли, в воздух взлетели обломки рельсов и шпал. Двое саперов погибли.
На месте взрыва бойцы обнаружили фигурный кусок пластмассы коричневого цвета. Это была часть корпуса невиданной раньше мины. Вновь приступили к работе. Трудились с утроенным вниманием: ножами взрыхляя грунт, разгребая руками мерзлые комья земли. Через несколько часов минеры извлекли мину с часовым механизмом в пластмассовым корпусе и около 20 килограммов взрывчатки. Обезвреженная вражеская мина совершенно новой конструкции с донесением о происшедшем была немедленно направлена в штаб бригады. Как оказалось позднее, таких хитроумных ловушек гитлеровцы устроили немало. Способ борьбы с ними был найден своевременно. Заметим, что у немцев, слава Богу, не было таких замедлителей как замедлители М. Файнберга, созданные в начале войны и широко нами применявшиеся, начиная с Харьковской заградительной операции.
Большинство обнаруженных мин замедленного действия имели 231-суточный часовой механический взрыватель. Реже применялись химические взрыватели, однако с целью затруднения обезвреживания мин немецкие саперы применяли ручные гранаты, взрыватели натяжного действия, терочные воспламенители и другие устройства. Величина зарядов МЗД колебалась от 50 до 2500 кг. В качестве зарядов нередко использовались не только различные взрывчатые вещества, но и авиабомбы, артиллерийские снаряды, противотанковые мины и другие боеприпасы.
Мост через Торопу
С миной, в которой был установлен химический взрыватель, довелось встретиться старшему лейтенанту Н. Потатуркину зимой 1943 года. А случилось это так.
Удар наших войск был неожиданным и стремительным. В спешке, оставляя вооружение и технику, гитлеровцы отошли. Не взорвали они и мост через речку Торопу. Но саперы, шедшие в голове технической разведки, понимали, что противник мог его заминировать. Эта уверенность укрепилась, когда от местных жителей узнали о том, что перед самым отступлением фашисты проводили на мосту какие-то работы.
Выяснить обстановку на мосту решил командир разведчиков старший лейтенант Н. Потатуркин. И вот вместе с четырьмя бойцами он тщательно осмотрел каждый метр моста, каждое углубление: что и говорить, немцы умели производить скрытое минирование. Поэтому приходилось работать с особой осторожностью. Главное — проверить опоры. Офицера обвязали веревкой и спустили вниз, прямо на лед. Под первой опорой зарядов не оказалось. Обследовал вторую, третью… И вот, наконец, обнаружил, что искал. Полтонны тола было сложено в ящиках под центральной опорой. Взрывателей нигде не обнаружил. Это обрадовало. Потатуркин осторожно поднял первый ящик. Кажется никаких проводов нет. Значит в нем только взрывчатка. Бережно, как самую дорогую вещь, перенес его. Главное — не торопиться. И вдруг заметил сизый дымок, выползающий из щелей, такой безобидный и мирный с виду. «Меня словно жаром обдало, — вспоминал полковник в отставке Н. Потатуркин, — химический взрыватель! Как это я сразу не догадался, теперь — поздно. Еще несколько секунд и… Нет, сдаваться еще рано. Надо действовать. Открыл крышку, нащупал взрыватель. Плавящаяся металлическая пластинка на исходе. Еще секунда — и цепь замкнется. Но взрыва не последовало: успел отсоединить взрыватель».
