Сразу же после Федоренко слово взял Г. И. Кулик. Его выступление носило ярко выраженный ведомственный характер. Не случайно кто-то в зале сострил: Каждый Кулик свое болото хвалит. Кулик требовал добавить средства артиллерии и с негодованием отвергал предложение Я. Н. Федоренко о перераспределении средств в пользу танковых войск.
П. В. Рычагов в своем выступлении остановился на использовании авиации в современных наступательных операциях фронта и армии в проведенной игре и, пользуясь присутствием членов правительства, отметил, что промышленность плохо осваивает новые образцы самолетов, чем задерживает развитие ВВС.
Вопросы развития военной техники и выделения средств на вооружение армии не были официально поставлены на повестку дня совещания в Кремле, а возникли, по-видимому, потому, что они решались неудовлетворительно. Между тем близость войны чувствовалась уже весьма отчетливо. Командующие родов войск понимали свою ответственность за оснащение и вооружение армии. Недоделок и нерешенных проблем по вопросам вооружения было очень много, поэтому военачальники и использовали трибуну совещания в Кремле, чтобы доложить правительству о нуждах руководимых ими войск, и поступили, конечно, правильно.
После этих выступлений слово взял Сталин для того, по-видимому, чтобы помирить спорящих.
Он сказал, что наши вооруженные силы развиваются гармонически, между родами войск соблюдаются определенные пропорции, к данному времени эти пропорции достигли желаемого уровня и что споры о средствах — пустой разговор, ассигнования, которые разверстаны по родам войск для заказов на вооружение, отвечают этим пропорциям и гармоническому развитию вооруженных сил.
После такого заявления Сталина никто больше не выступал по этому вопросу. Авторитет Сталина был непререкаем, все верили в его непогрешимость.
Теперь при ретроспективном анализе ясно, что тогда Сталиным была допущена ошибка. Гармоническое развитие вооруженных сил он понимал в смысле поддержания всех родов войск на примерно одинаковом уровне. Но в действительности к делу следовало подходить по-иному. В тот период существовали относительно старые роды войск, такие, как пехота, артиллерия и кавалерия, и новые механизированные войска и авиация. Победа в войне могла быть достигнута, конечно, при умелом взаимодействии всех родов войск, но роль каждого из них была различной, различным было и их состояние в то время.
Роль бронетанковых войск и авиации значительно возросла, без них или при их слабом развитии добиться победы в маневренной войне было почти невозможно. Ясно, что их развитие надо было всемерно форсировать, ибо они и были тем звеном, ухватившись за которое можно было вытащить всю цепь. Нужно иметь в виду также, что артиллерия как сравнительно старый род войск, имевшая славную историю и традиции, разработанную теорию боевого использования и управления, находилась уже на довольно высоком уровне. Она, конечно, нуждалась в дальнейшем развитии и совершенствовании. В то же время бронетанковые войска и авиация переживали период становления и требовали самого пристального и неослабного внимания как с точки зрения накопления новых, наиболее совершенных образцов самолетов, танков, самоходных установок, так и с точки зрения разработки теории их боевого применения и управления ими на поле боя. Танкам надо было дать зеленую улицу. Необходимо было также преодолеть рутину и внедрить в сознание военных кадров, что танки — это самостоятельный род войск, а не придаток пехоты. Мне могут возразить, что-де к описываемому моменту неправильное отношение к механизированным войскам было изжито. К сожалению, факты говорят о другом. Когда я вскоре после совещания приехал на Дальний Восток и принял 1-ю Особую Краснознаменную армию, то в ее составе числилось 10 танковых бригад, не было ни одной дивизии, а тем более корпуса.
Это говорит совершенно недвусмысленно о том, что принцип массирования танков как серьезный фактор успеха в войне был усвоен далеко не всеми нашими командными кадрами.
Вообще, у многих, кто серьезно анализировал проблему использования танков в современной войне, возникло сомнение в целесообразности бригадной системы формирования танковых сил. Дело в том, что бригада, являясь чем-то промежуточным между тактическим и оперативным звеном, фактически не отвечала ни тактическим, ни оперативным задачам, какие должны были возникнуть перед танками в ходе боевых действий. Для тактических целей необходим отдельный танковый батальон, который включался бы в состав стрелковых дивизий. Для оперативных — танковая дивизия, входящая в механизированный корпус. При необходимости механизированные корпуса могли быть сведены и в армии. Это было бы настоящее массирование танков. Вместе с тем наличие отдельных танковых батальонов давало бы возможность осуществлять непосредственно танковую поддержку пехоты. Тактические танки могли бы действовать в боевых порядках стрелковых войск, поддерживая их огнем и гусеницами, укрепляя их морально.
К сожалению, Сталин не счел нужным вдаваться в подобные детали, от которых зависело обеспечение успеха в войне, достижение победы малой кровью не на словах, а на деле.
Сталин был далек от войск, он не желал прислушиваться к мнению военачальников. Об этом красноречиво говорит тот факт, что будущий верховный главнокомандующий не присутствовал на военном совете, где рассматривались и обсуждались основные вопросы нашей военной доктрины. Он был лишь на последнем заседании. Но и здесь не пожелал внять советам опытных полководцев.
В своем выступлении Сталин говорил о назревавшей войне, возможности войны на два фронта — на западе с фашистской Германией и на востоке — с империалистической Японией. В связи с этим он и предлагал распределить наши военные кадры. Вероятного срока начала войны он не назвал, а говорил вообще о будущей войне как войне маневренной. Такой характер войны вынуждал заняться вопросами пересмотра штатов стрелковых дивизий с целью облегчения их и увеличения их подвижности, он предложил сократить их по численности и значительно урезать их тылы, чтобы они не обременяли войска и не сковывали их подвижности. Он много говорил о будущей войне как войне массовых армий, о необходимости добиться превосходства над вероятным противником в 2–3 раза[11]. Сталин подчеркивал, что современная моторизованная армия, обильно насыщенная автоматическим оружием и другими техническими средствами борьбы, потребует исключительного внимания к организации бесперебойного снабжения всеми видами довольствия. Тыл войсковой и тыл в широком понимании этого термина приобретают тем большее значение, что продовольствие, боеприпасы, вооружение и снаряжение должны непрерывным потоком идти на фронт из всех районов страны. Он сказал, что необходимо создавать запасы продовольствия, и назвал мудрым решение правительства царской России о создании запасов сухарей. О сухарях он говорил как об очень хорошем продукте. Они-де легки по весу, могут долго храниться. Чаек с сухарем, — всерьез сказал он, — это уже и пища.
Председатель Совнаркома бросил упрек командующим военными округами в том, что они не знают своих задач на случай войны. Это была, однако, попытка свалить вину с больной головы на здоровую. Мы не знали наших задач потому, что Сталин как глава правительства не принял стратегическое решение на случай войны, на основании которого и должен был быть разработан план войны, а в соответствии с этим последним командующие могли получить задачи войск своего округа.
После совещания в Кремле была произведена серьезная перестановка высших командных кадров. Командующий Ленинградским военным округом генерал М. П. Кирпонос был назначен командующим войсками Киевского особого военного округа, командующий 1-й Особой Краснознаменной армией генерал М. М. Попов командующим Ленинградским военным округом. Я, не успевший принять Северо-Кавказский военный округ, назначался командующим 1-й Особой Краснознаменной армией на Дальний Восток. Командующий Забайкальским военным округом генерал И. С. Конев назначался командующим Северо-Кавказским военным округом. Были осуществлены и другие перемещения. Речь шла о перестановке кадров на случай войны на два фронта.
Какие выводы необходимо было сделать из всего комплекса проведенных мероприятий?
Совещание и сборы явились хорошей школой для командных кадров. Они вынесли из них массу знаний, обогатились отчасти и практическим опытом. Высшие командные кадры армии получили возможность личного общения и делового знакомства друг с другом. Руководители Наркомата обороны и Генерального штаба, в свою очередь, ознакомились с военачальниками, находившимися в их непосредственном подчинении, выявили их качества и способности.
